{ Icons - "5 to 9" }

[юджин.]

{ +26 }

@темы: аватары

---

need help

[the Doctor?]

народ, никак не могу найти фотку Хауса/Лори, чтобы он стоял боком и смотрел вперед.
фотка нужна для дизайна дайри, вот в эту композицию (чтобы на место Розы Тайлер можно было поставить Хауса)

@темы: прошу помощи зала

---

Вопрос

[Добрый Шу]

А что вы будете делать когда Хаус закончится?

@темы: флуд, бессмысленный и беспощадный, шутки юмора, о сериале

---

Простите)

[Dragon with grey eyes]

Не против если мы опомним о себе?)
Просто сейчас тут столько интересный фиков и клипов, по Хилсону.
Глаза радуются)
У меня небольшая просьба к авторам.
Не могли бы ли Вы, поделиться с нами Вашим творчеством?)
Мы были бы очень признательны.
Сообщество по пейрингу Хаус/Уилсон:

@темы: слэш, Грегори Хаус, Джеймс Уилсон, прошу помощи зала

---

[Маленький товарищ Микки-Маузер]

Тем временем, сериал House M.D. получил приз за лучший драматический эпизод в рамках премии Американской гильдии сценаристов.

Ура, я считаю)

@темы: о сериале

---

[J. Krauss]

It's House.
Автор - KatrinDepp

@темы: команда Хауса, видео, Грегори Хаус

---

Автора не знаю, но оно чудесно

[Алонсо Кехана]

Найдено в контакте

@темы: Грегори Хаус, фанарт, Джеймс Уилсон

---

Последний вердикт Хауса

[FMChertenok]

Автор: Oxymoron
Все описанное в фанфик принадлежит автору, я лишь выставляю по своему желанию. Разрешение на выставление получено.

Название: "Последний вердикт Хауса"
Жанр: слэш
Рейтинг: NC-21 (Точно не уверен)
Пейринг: Хаус/Уилсон – за основной, Хаус/Чейз – отчасти реальный; Хаус/Форман – отчасти реальный.
Статус: незаконченный
Размер: макси
Описание:
От автора – Сомневаюсь, что мое писание кому-то может понравиться, но надеюсь, труды мои будут оправданы. В любом случае, в фанфике я постараюсь раскрыть Хауса с многих его сторон, так же не забуду о Уилсоне, но к сожалению, где-то в конце фанфика, он будет пассивным персонажем в прямом смысле этого слова…
Для написания фанфика использовал справочник по медицине, так что будет чем похвастаться XD Вообщем читайте и пишите свое мнение!
От меля лично – Не знаю, что будет дальше, но искренне хочу это узнать. Автор с сильно заниженной самооценкой, от чего писать продолжение не намерен, но лично я очень доволен проделанной им работой, хотя бы в силу того, что мало кто пишет о персонажах Хаусе подобные вещи, да еще и с таким высоким рейтингом! Но фанфик берет не только своим рейтингом сколько закрученным сюжетом… я выставил только часть первой главы, так сказать на пробу и если она приживется, выставлю продолжение и тогда будем все вместе просить автора проду =)

Глава 1. Простуда

- Зеленый?
- Что? – непонимающе отозвался Уилсон.
- Галстук, черт!
Светловолосый врач недоуменно перевел взгляд на элемент одежды:
- Эм, да, а что?
- А то, что ты уже на протяжении месяца носил только три разных галстук, следуя определенному порядку, причем все галстуки небыли в ярких тонах, а сейчас ты одел зеленный! – Хаус сделал многозначительный жест, приподняв брови и слегка склонив голову на бок – Исходя из этого, я могу сделать вывод, что у тебя кто-то появился.
Уилсон даже на мгновения потерял дар речи, он всегда был уверен, что Хаусу совершенно не интересна его личная жизнь, но теперь выясняется, что тот знает о нем даже больше чем его бывшие жены вместе взятые. Хотя в любом случае сейчас нужно придумать настолько убедительный ответ, чтобы даже Хаус в него поверил.
- Этот галстук мне подарила моя жена к нашей годовщине, когда мы собирались пойти в ресторан. А сейчас я его одел только потому, что в этот день три месяца назад мы с ней расстались! – Уилсон нарочно повысил тон, дабы прибавить полноты эффекта. Но даже это нисколечко не зацепило Хауса:
- Во-первых, бывшая жена, а во-вторых, она ненавидела зеленый – скептически заметил Хаус и с нарастающим интересом добавил – И потом, когда ты вообще начал переживать по поводу разводов?
Уилсон снисходительно закрыл глаза и с долей усталости выдохнул ответ:
- А с каких пор ты вообще начал интересоваться моей личной жизнью?
- Я думал мы друзья.
- Мы друзья – отрезал онколог и, развернувшись в противоположную сторону, направился к своему кабинету.
Хаус, явно оставшись довольным своим результатом, удалился проведать команду, которая скучала сейчас без дела. Но не успел тот дойти до лифта, как перед его носом выросла худенькая фигурка Кадди.
- И как это понимать, Хаус?
- Ну, я больной и несчастный инвалид, с ужасной болью в ноге, а также наркотической зависимостью к обезболивающему, по сути, без которого не могу жить – тот состроил умирающее выражение на лице и слегка припал на здоровую ногу, становясь одного роста с Кадди.
- И все же это не повод уклонятся от твоих прямых обязанностей! Я тебе плачу деньги, между прочим, а ты совершенно не хочешь работать!
- Это так же не повод отправлять меня к пациентам, которые могут пострадать вследствие моего неверного диагноза.
- Хаус! Марш работать! – не выдержала женщина и теперь уже командным тоном разъяснила обстановку – Только что к нам поступила пациентка с подозрением на гемолитическую анемию, но…
- Кадди, у вас нет врачей специализирующихся по этой части?
Глав. врач выдохнула и продолжила с прерванного места:
- Но анализы показали, что у нее пониженное содержание билирубина в крови…

- И так, Эмили Уотсон, 24 года. Какие у нас есть симптомы?
Форман быстро открыл историю болезни и прочитал в слух:
- Увеличение продуктов распада эритроцитов, заниженная работоспособность, постоянная тошнота…
- Это же признаки анемии, зачем мы им понадобились? – влезла в разговор Кэмерон.
- Но у пациентки нет даже подозрение на желтуху, а значит с билирубином в крови все нормально! – возразил Чейз.
- Да, но, может, это всего лишь задержка… или наследственная недостаточность билирубина!
Врачи начали воодушевленный спор, но кашель Хауса заставил их притихнуть.
- Народ, мы будем так до вечера гадать? – прокашлявшись, поинтересовался Хаус и повернулся к Кэмерон – Проверь состав крови на патологии эритроцитов и билирубина. Проверь, нет ли большой разницы в количестве, скажем, в сравнении с анализами пятилетней давности. Сравнишь с картой. Так же начните вкалывать стероиды, если же у нее, правда, анемия, мы это узнаем.
- Может лучше начать с иммунодепрессантов? – предложил Форман.
- Ты хочешь, что бы она померла от первого попавшегося гриппа? – заинтересованно приподнял бровь Хаус – в любом случае, если это анемия стероиды заставят ее кожу покраснеть. Тогда уже решим, что ей колоть дальше.
Все одобрительно кивнули и покинули кабинет начальника.
Буквально через минуту в кабинет ворвался Уилсон с немного офигевшим лицом:
- Там… - пытаясь отдышаться, начал врач – короче, там…
- Так, Уилси, дружок, возьми себя в руки и с расстановкой расскажи что стряслось – улыбнувшись другу, мурлыкнул Хаус и уселся в свое кресло, готовясь слушать рассказ.
Переведя дыхание, онколог начал:
- Вообщем, я не уверен, что эта новость тебе понравится… но твою машину угнали…
- Что? – Хаус даже подскочил на стуле – Как?!
- Ладно, я шучу – хмыкнул Джеймс и продолжил уже более серьезно – Если честно, то Кадди просто попросила передать тебе, что бы ты зашел к ней в кабинет. Сейчас.
Хаус, в порыве «нежности» и выработанного в крови адреналина, запульнул свой мячик в Уилсона. Тот, явно предвидев что-то подобное, быстро пригнулся и тем самым избежал знакомства с излюбленной игрушкой Хауса.
- Еврей недоделанный! – буркнул обиженный врач и тот час разразился страшным кашлем.
Сначала Джеймс думал, что таким образом Хаус просто хочет его подколоть или просто заставить поволноваться, но когда кашель не прекратился в течение двадцати с лишним секунд, онколог быстро схватил чайник с горячей водой и налил ее в чашку. Подскочив к другу, он помог тому выровняться и с волнением в глаза протянул чашку. Хаус не задумываясь залпом выпил теплую воду и только тогда смог отдышатся.
- Я не хочу тебя расстраивать еще больше, но, по-моему, ты заболел – бережно протянул Уилсон.
- А, по-моему, ты просто решил довести меня до белого колена. Ничего я не заболел, просто… просто подавился.
- Чем?
- Слюной, придурок – фыркнул Хаус и потянулся к трости.
- Нет-нет-нет – Уилсон был гораздо проворнее, благодаря чему схватил трость раньше и отошел на достаточное расстояние, - Или ты не хочешь понежиться в кровати лишний денек?
- Ты о чем?
Онколог закатил глаза и мягко улыбнулся:
- Кадди, страх как боится эпидемий, а тем более волчанки – как-то между прочим вставил врач – а ты сейчас угрожаешь заразить всех в больнице!
Вдобавок к бурной речи, Уилсон принялся размахивать руками и по совместительству палкой.
- По-моему, это идеальный вариант!
- Да, я, конечно, все понимаю, но тебе с этого какая польза? – недоверчиво прищурился Хаус.
- Будит повод помочь умирающему другу, приготовив сногсшибательный блинчики – хитрая улыбка выдавала все намерения Уилсона, хотя тот и не пытался их скрывать.

- Стоп-стоп, Хаус! Ты не можешь!
- Почему?
- Ну, ты же врач, в конце концов!
- Врачи тоже люди – фыркнул Хаус.
- Ладно… ладно, даю тебе больничный на неделю, но при условии что ты через неделю вернешься здоровый и готовый к работе.
- Акей – улыбнулся Хаус и вышел из кабинета Кадди.

Придя домой, Хаус почувствовал жуткую усталость, отчего забрался на диван и моментально провалился в сон. Проснулся он от страшного жара и боли в голове. Сделав над собой большое усилие тот дотянулся до мобильного и взглянул на время. 19:47
«Какой процент того, что Уилсон меня убьет, если я попрошу его приехать? Наверное, 50 на 50, но только из-за того, что его могут посадить…» - прикинул в голове Хаус и набрал номер друга. После недолгого гудка в телефоне раздался родной голос:
- Что, нужна помощь настоящего врача? – хохотнул Уил и торопливо добавил – Ты теряешь хатку, дружище, становишься сильно предсказуемым.
- Ты про что, дурак? – с нотками обиды откликнулся Хаус.
- Открывай дверь – хмыкнул онколог, после чего повесил трубку. Через три секунды в дверь настойчиво постучали.
Хаусу с начла показалось, что от жара у него уже начались галлюцинации, но когда стук повторился с еще большим усердием, ему ничего не оставалось, как взять трость и добраться до двери… На пороге дома стоял светловолосый врач с победным блеском в глазах.
- Что ты тут вообще делаешь? – нахмурившись, поинтересовался Хаус.
- Спасаю лучшего друга.
- Ага, конечно.
Но Хаус все же отошел от двери, пропуская закадычного дружка в квартиру.
- И так, для начала ложись в постель, померяй температуру, после этого будем думать, чем конкретно спасать твою жизнь – воодушевленно изрек Джеймс и, не выпуская принесенные пакеты, направился на кухню.
- Мам, а может ты мне просто дашь варенье и мне тот час полегчает?
- А может ты перестанешь спорить с матерью?
Хаус тяжело вздохнул и побрел в спальню.
Через двадцать минут в спальню зашел Уилсон. Он включил в комнате свет и поставил на прикроватную тумбочку поднос с ужином. Почуяв приятный запах еды Хаус приоткрыл один глаз и покосился на Уилсона:
- Ты приготовил мои любимые блинчики?
- И не только их – улыбнулся мужчина и подошел к кровати – я еще сварил куриный бульон, так ты быстрее поправишься, и тебе не придется глотать тонну различных медикаментов.
На эти слова друг никак не отреагировал и Уилсон, подойдя ближе, навис над ним. В голубых глазах Хауса читалась усталость, слабость и нежелание что-либо делать. Теплая рука онколога легко легла на лоб больного.
- Ахринеть, Хаус – встрепенулся светловолосый врач – чего ты не сказал, что у тебя температура?
- А ты не спрашивал – вяло протянул Грегер.
Джеймс быстро побежал на кухню. Там, вывалив все содержимое аптечки, он нашел какой-то порошок, сбивающий температуру, и быстро растворил его в теплой воде. Вскоре он вручил прозрачный стакан с лекарством Хаусу.
- Тебе совсем на себя наплевать?
- Кто сказал, что мне наплевать на себя? – выпивая лекарство, спросил Хаус.
Уилсон картинно прикрыл глаза и двинулся к небольшому комоду, который стоял как раз напротив кровати. Открыв верхний ящик, он вытащил оттуда пододеяльник, наволочку и простыню.
- Ты решил спать у меня? – возмутился Хаус.
- Возражения не принимаются – коротко сообщил Джеймс и добавил – я сейчас перенесу сюда телевизор, потом ты поешь и ляжешь спать, уяснил?
Хаус ничего не ответил, хотя бы в силу того, что был в полном шоке. О нем еще никто ТАК не заботился. Ему определенно нравилось, что можно ни о чем не заботиться, а переложить все на плечи друга и полноценно отдохнуть пару деньков.
Вскоре, как и обещал онколог, телевизор стоял на комоде, а пульт управление находился в руках Хауса. Так же на кровати стояла специальная табуретка, куда Джеймс поставил содержимое подноса.
Хаус быстро расправился с блинчиками, смотря какую-то очередную передачу, после взял горячую чашку с бульоном. Не отрывая глаз от телевизора, тот выпил бульон и довольно облизнулся. Все же ужин выдался на редкость вкусным и сытным.
Собрав посуду и поставив ее на поднос, Уилсон отнес все на кухню, а сам пошел спать. Во всем доме свет уже погас, только приглушенные голоса телевизора и неяркие блики от него на стенах, мешали довершению картины. Джеймс устроился на диване, кутаясь в теплый, пусть и колючий плед. Он до сих пор вел борьбу с самим собой касательно помощи Хаусу. С одной стороны они были лучшими друзьями, но с другой, Хаус так часто выставлял его идиотом на глазах у множества людей… но все же было так приятно смотреть, как лицо этого напыщенного врача расползается в дольной улыбке, а голубые глаза смотрят с благодарностью. Уилсон точно не знал, какое чувство им сейчас движет, но ему искренне хотелось помочь другу. Онколог уже был готов провалиться в сон, как из соседней комнаты раздался хрипловатый голос Хауса:
- Спасибо.
Глаза Джеймса распахнулись и тот долго не мог поверить услышанному, ему казалось, что услышать слова благодарности от Хауса является высшей мерой сумасшествия, но сейчас эти слова были адресованы ему и только ему. Уилсон улыбнулся, начав испытывать гордость за себя любимого. К тому же, эти слова решили все в споре онколога с самим собой.
Хаус досмотрел еще один выпуск своего сериала и, выключив телевизор, благополучно уснул…

Проснувшись, Хаус почувствовал, что у него больше нет жара, не болит тело, и даже появились утерянные вчера силы. Тот встал с кровати, дотянулся до трости и вышел в гостиную. На диване не было ничего, что могло бы указать на вчерашнее пребывание здесь Уилсона. На мгновение Хаусу даже показалось, что вчерашний вечер ему приснился, но, заметив гору посуду на кухни, он понял, что все это было наяву. Мужчина оделся, привел себя в относительный порядок и отправился на работу. В госпитале было на удивление тихо и безлюдно. Толпы пациентов, которые обычно сновали тут до самого утра, значительно поредели, а молодые врачи так вообще вымерли. Хаус доковылял до лифта, не встретив по пути ни одного препятствия. Он спокойно доехал до своего этажа, дошел до кабинета.
«Интересно, на этот раз Кадди сократила весь персонал? Странно, тогда почему мне не пришло уведомление?»
Хаус прошел в кабинет и уселся в свое кресло. На белой доске были записаны вчерашние симптомы Эмили Уотсон, а значит Чейз проработал здесь всю ночь… тогда, где он сейчас?
- Доктор Хаус – мягко позвал знакомый голос.
На пороге кабинета стоял Чейз, прижимая папки к груди, словно школьница. Его светлые волосы непривычно растрепались и сейчас закрывали добрую половину лица.
- Чейз, что с тобой такое?
- Вы про что, доктор Хаус…
Грегери быстро встал и подошел к врачу. Убрав несколько прядей с лица блондина, Хаус заметил густой румянец на щеках парня, так же зрачок был сильно расширен, хоть в кабинете было довольно светло. Чейз был явно возбужден и об этом говорил не только его зрачок. Эрекция врача сейчас упиралась в левую ногу Хауса.
- Чейз, только не говори, что у тебя начало вставать на престарелых бабушек с третьего этажа – фыркнул Хаус, старательно маскируя свое удивление.
Блондин только расстроено поднял взгляд и, пристав на носочках, коснулся губами щеки Хауса. Тот быстро отпрянул, не смотря на больную ногу.
- Ты окончательно спятил?!
- Почему вы открылись Кэмерон?
- Что?
- Вы показали настоящего себя Кэмерон… - со срывающимся нотками в голосе начал Чейз – Вы всегда шутите, унижаете, призираете окружающих людей только потому, что боитесь им открыться, боитесь показать свои слабости другому человеку… Ведь когда он знает твои уязвимые места, ему проще вас уничтожить в моральном плане, так? Вы просто боитесь новой боли, которая будет гораздо сильнее? Так почему вы открылись Кэмерон?! Почему?..
Хаус был растерян, он не знал, что ему говорить дальше, не знал почему Чейз сейчас чуть ли не плача говорит все эти слова, откуда он вообще знает о Хаусе так много, как он может принимать такие выводы так поспешно…
- С чего вообще ты взял, что я открылся ей?
Чейз резко поднял красные глаза на Хауса. В них читалось удивление, непонимание и… надежда?
- Но вы же с ней ходили на свидание, она говорила, что вы мило беседовали… что вы рассказали ей много о себе…
- Зелень, сколько раз мне еще повторять, что бы ты понял? Люди врут – Хаус невольно улыбнулся.
В глазах Чейза в момент заплясали огоньки радости, тот с улыбкой неподдельного счастья обнял Хауса и мурлыкнул тому на ухо:
- Тогда откройтесь мне… я никогда не причиню боль вам – после чего тихо добавил – только себе…
- Чейз?
- Я хочу вас…
Сейчас Хаус был, по меньшей мере, в полной жопе. С Кэмерон было проще, он знал все ее слабые места, он мог легко надавить на жалость этого непорочного существа, мог заставить жалеть себя, но с Чейзом все было гораздо сложнее… он не знал о нем практически ничего, тот выдерживал все его издевательства… все…
Пока Хаус находился в шоковом состоянии и старательно пытался придумать отговорку, Чейз закрыл дверь кабинета и зашторил жалюзями окна. В кабинете тот час стало темно как в пропасти.
- Я хочу вас, Хаус… Причините мне боль, которую причинили вам, откройтесь мне…. Прошу…
Блондин нежно коснулся губ наставника своими и запечатлел на них влажный поцелуй. Пока Хаус оправлялся от услышанного, Чейз уже принялся стягивать с себя белый халат и серую рубашку. С Хауса поспешно были стянуты рубашка и футболка, дальше очередь подошла к штанам и нижнему белью.
- Стой! Ты не можешь – тяжело дыша возразил Хаус – ты на двадцать лет меня младше и потом ты же мужчина!
Но Чейз уже ничего не слышал, он с упоением принялся целовать грудь Хауса, играя с сосками и царапая ногтями бока. Они медленно пятились, пока Хаус не опустился на свой стул и не смог перевести дыхание. Тем временем блондин уже освободил свои ноги от светлых джинсов, нижнее белье по-прежнему оставалось на нем. Тот медленно присел на колени Хауса и начал покрывать поцелуями его лицо. Он оставлял влажные следы на губах, щеках, скулах, шеи… Руками он гладил и слегка царапал кожу на спине Хауса, его груди, иногда играл с сосками, но лишь для того, что бы подразнить.
- Причините мне боль, Хаус. Если вынесли вы, вынесу и я – умолял блондин, продолжая свое незатейливое занятие.
Хаус, подчинившись какому-то неизвестному ему ранее чувству, потянулся к верхнему ящику в столе. Он быстрым движением открыл его и так же быстро начал рыскать свободной рукой по его содержимому. Вскоре врач вытащил из ящика небольшой шприц со светлой жидкостью внутри. Он зубами обнажил иголку от колпачка и резко ввел содержимое шприца в предплечье Чейза.
Парень шикнул и непонимающе посмотрел на Хауса:
- Что это?
- Ты хотел боли, верно? Это заставит твои мышцы непроизвольно сокращаться, как при судороге… не волнуйся, это продлится всего пол часа.
Блондин все еще не понимал что происходит, пока его нога не отдала страшной болью. Его лицо исказилось, а рот приоткрылся.
- Ты сказал, что вынесешь все, что вынес я – с нотками упоения в голосе отозвался Хаус – это лишь половина той боли, которую я пережил и только мала часть той, которую я чувствую каждый день.
Молодой врач зажмурился, старательно переводя дыхание и концентрируя свое внимание на чем-то другом. Он находился в замешательстве, по меньшей мере, тридцать секунд, после чего резко подался вперед и настойчиво принялся целовать Хауса. Его рот требовательно открылся, а язык протиснулся сквозь сжатые губы начальника. Язык Чейза дразнил, играл, переплетался с языком Хауса и все эти чувства в совокупности с болью от спазмов доставляли просто неописуемое наслаждение. Тело наставника было горячим, его властные руки теперь обхватывали не трость, а спину блондина, жадно царапая ее, оставляя за собой красные полосы. Чейз с ума сходил от удовольствия, но это была только часть извращенных мыслей Хауса…
Чейз быстро сдался и кончил, измазывая спермой свое белье. Но Хаус, похоже, только начинал входить во вкус, отчего сейчас его загребущие руки тянулись к странным пробиркам.
Блондин тем временем вновь принялся скулить от подступивших к рукам спазмов. Он с силой сжал плечи Хауса, стараясь избежать нового сокращения мышц.
- Ты же сказал, что вынесешь – более зло прорычал Хаус – чего скулишь тогда?
Чейз только виновато опустил глаза и закусил нижнюю губу, вскоре совсем прокусывая ее. По гладкому подбородку парня побежала красная капелька крови, которую Хаус предпочел нагло слизать.
- У тебя повышенный сахар в крови – хмыкнул врач – она сладкая.
Хаус уже умудрился пододвинуть к себе непривычно длинные пробирки наполненные кровью разных пациентов. Он достал ближнюю к нему и поднес к глазам Чейза.
- Молись, что бы эта детка не оказалась доверху наполненная твоей кровью.
Молодой специалист притих и даже заметно вздрогнул. Его глаза выдавали неподдельный испуг.
Хаус же вылил содержимое пробирки на светлые боксеры Чейза. Те окрасились в темно кранный, даже бордовый цвет, но к крови быстро примешалась сперма, отчего белье порозовело.
Чейз резко дернулся, окончательно испугавшись. Рукой тот зацепил оставшиеся пробирки и те с грохотом повалились на пол. Ковер забрызгала кровь из пробирок, а мелкие осколки усеяли всю его площадь.
- Доктор Хаус, я больше не могу…
- Ты же сказал, что будешь терпеть, ты хотел, что бы я тебе открылся!
Хаус встал со стула, опираясь на трость, блондин же повалился на пол и тот час взвыл от боли. Мелкие осколки впились в руки и спину. Из ран сразу же побежали маленькие капельки крови, они стекали по стеклам и оседали на ворсинках ковра. Чейз умоляюще смотрел на Хауса, он старался что-то сказать, но язык скрутило от боли. Спазмы переместились на горло и теперь мощными тисками обвивали его, не давая возможности говорить или нормально дышать.
- Ты сказал что стерпишь – так держи свое слово.
С этими словами Хаус вытащил еще несколько пустых шприцов из открытого ящика и опустился на пол рядом с Чейзом. Он открыл оба и вытащил из них иголки, пустые шприцы он отбросил к противоположной стене. Хаус медленно навис над врачом и легко коснулся его окровавленных губ своими.
- Доктор Хаус, пожалуйста…
Но мужчина уже ничего не слушал, он медленно коснулся левой рукой паха Чейза и с нажимом прошелся по его члену. Тот сразу отреагировал на прикосновение, начиная твердеть и увеличиваться в размерах. С губ парня сорвался стон, он бы непроизвольным, вызванным болью и долей наслаждения. Блондин прогнулся в спине и сразу же осекся, мелкие осколки впились теперь и в лопатки, заставляя лицо медика искажаться снова. Новая судорога схватила врача в районе лодыжки, отчего тот резко дернулся вперед и вновь заскулил. Но скулеж продлился не долго, его резко сменил стон удовольствия, ибо рука Хауса радужно встретила толчок вперед. Движения мужчины стали грубее, а пальцы медленно начали проникать под ткань боксеров. Плоть Чейза оказалась влажной и уже довольно твердой. Юноша рывками старался увеличить прикосновения к руке наставника и ужасная боль теперь его не смущала. Чейз со стонами прогибался на полу, получал удовольствие от каждого прикосновения, пусть и болезненного, он даже закатил глаза и прошептал слова любви. Но его эйфория продлилась недолго. Хаус с глазами маньяка поднес иголку от шприца к соску блондина. Он еле прикасаясь поводил ею вокруг затвердевшего соска, после чего с энтузиазмом проткнул пуговку на манер серьги. Чейз дико взвыв, прогнулся мостиком и кончил в руку Хауса. По его щекам текли слезы, а тело неестественно дергалось от судорог после оргазма и от препарата, который ввел ему Хаус. Но не смотря на все проделанные усилия, Хаус все же был возбужден и не спешил получить разрядку. Он рывком перевернул Чейза, уложив того на живот. Мальчишка только всхлипнул пару раз и тут же притих.
Мужчина нашел уцелевшую пробирку и, старательно осмотрев ее, решил, что та сгодится. Поскольку стеклянный предмет был довольно длинный и большой в диаметре, он спокойно мог заменить Чейзу член Хауса.
Боксеры были быстро стянуты с блондина, а командный тон заставил того встать на четвереньки. Хаус не долго думая расстегнул свои штаны, запуская одну руку под их ткань, а второй отправляя пробирку в неподготовленное анальное отверстие Чейза. Юноша резко задрал голову и вскрикнул от боли. По стеклянным стенкам пробирки в миг побежали красные капельки. Блондин старательно пытался избавиться от дискомфорта, двигая задницей и подаваясь вперед, но все его попытки были тщетны.
Тем временем Хаус принялся быстрыми движениями удовлетворять свою плоть. Его пальцы двигались по члену вверх и вниз, слегка оттягивая кожу. Он откинул голову назад и издал, похожий на сдавленный стон, звук. Но оставлять медика распластавшегося на полу без третьего оргазма было бы, по меньшей мере, оскорбительно, отчего Хаус, быстро смекнув, где у того находится простата, направил конец пробирки именно к ней.
Чейз долго не выдержал, судорога пробежала по всей его ноге и остановилась в колене, отчего он инстинктивно дернулся и кончил. Его семя забрызгало живот блондина и слегка измазало ковер. Хаус тоже не заставил себя ждать и когда его рука в который раз опустилась чуть ли не до самого основания, он прикусив губу, кончил…

Хаус дрожал, по его лбу стекал холодный пот, в уголках глаз скопились слезы. Он довольно громко вскрикивал и пытался найти укрытие.
- Тише, тише, Грег – взволнованный голос Уилсона старательно приводил Хауса в чувства.
Светловолосый онколог сейчас сидел на кровати Хауса, взгромоздив того на себя и крепко обнимая. Он медленно проводил теплыми руками по его лбу, убирая капельки пота и приводя челку в порядок.
- Тише, тише, это всего лишь кошмар, кошмар, Грег.
Хаус невольно открыл глаза. Он находился дома, в своей спальни, своей кровати. На дворе была глубокая ночь, а от Чейза и всего того, что произошло не осталось и следа. Только после осознания своего местоположения, Хаус понял, что сейчас лежит на Уилсоне и тот ласково его успокаивает. Мужчина невольно всхлипнул, пусть даже не плакал, и уткнулся носом в мятую ночную футболку друга. Сейчас объятия Уилсона ему были чрезмерно нужны, он по правде испугался, что все происходящее было явью.

Если понравится, могу выставить втору часть первой главы. Так же есть начало второй.

@темы: слэш, Роберт Чэйз, Эрик Форман, команда Хауса, Грегори Хаус, фанфики, Джеймс Уилсон

---

Горе от ума

[FMChertenok]

Автор: Niko-nokia

Название: "Горе от ума"
Жанр: слэш
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Хаус/Уилсон
Статус: незаконченный
Размер: макси
Описание:
От автора – будни Принстон-Плейнсборо, а так же то, что было скрыто от телезрителей во время показа сериала.
От меля лично – автор довольно умело показал всех персонажей, пусть даже в рассказе присутствует ООС, Хаус очень похож на себя, особенно своими неуместными и язвительными шуточками, ну а Уилсон… это Уилсон и как не удивительно, каждый автор ведет этого героя по своему, но лично мне больше нравится Уилсон представленный Niko-nokia.

Коридоры Принстон-Плейнсборо необычно пустовали. Впрочем, сегодня один из самых паршивых осенних деньков, которые навевали окружающим особый пессимизм.
-Наверное, все пациенты просто ушли в зимнюю спячку. Ну, либо кто-то снова забыл написать на дверном коврике знаменитое «Welkam» - Грегори Хаус, почесав подбородок, откинулся в своем кресле. Сдвинутые брови и сухой блеск в глазах действовал на окружающих лучше всякой осенней хандры. По крайней мере, Кэмерон и Чейз, разгребавшие стопку больничной картотеки, упрямо игнорировали «большого мрачного босса». Хаусу нужны были новые происшествия, новые диагнозы, чтобы хоть на минутку почувствовать, что ты находшься, как это не пошло звучит, на работе. А его сотрудникам была нужна всего одна минутка спокойствия. Врач-диагност лениво повернул голову в сторону все возрастающей стопки.
- Эй там? Кто-нибудь сделает мне кофе?
Чейз поднял на Хауса взгляд, полный серьезного спокойствия:
- Вы либо помогаете нам, либо молчите оставшиеся шесть часов, что больше нравится?
Грег скривил губы и выразительно провел ладонью вдоль правой ноги, после чего несчастно изрек:
- Не будет кофе – пойду крысятничать в переходе… И ах да! Скорее заканчивайте с этой бумажной волокитой, чую скоро мне понадобятся ваша проницательность и…
Чейз бросил на небритого мужчину еще один укоризненно-извиняющийся взгляд.
-… И ваша проницательность.
- Никогда не думала, что у вас чуйка на пациентов, - Кэмерон подогнула под себя одну ногу и внимательно вглядывалась в текст очередной папки.
- Ну... Не совсем на пациентов… - Хаус расплылся в улыбке и, забрав со стола трость, направился к выходу из кабинета.
- Ну и куда это вы намылились – Форман образовался как раз за спиной врача.
- В коридор. – Сухо бросил Хаус, и хитро склонив голову, добавил – Работать, негры. У нас тут – смена караула!

В коридоре Хаус действительно наткнулся на пациента. Правда, это было немного не то, на что Грег так стремился наткнуться. Джеймс Уилсон сидел на металлическом стуле, сгорбившись и машинально потирая указательными пальцами виски. В карих глазах открыто читались боль и волнение. От тела друга на метр отдавало жаром.
«Какого лешего он приперся в больницу в таком состоянии?! Или, подождите-ка, он приперся ко мне?..»
Пока Хаус дохромал до онколога, тот уже успел поднять голову и невесело усмехнуться:
- Здравствуйте, доктор. Мне только что вырезали левое полушарие мозга в экспериментаторских целях, что делать?..
- Вырезать им правое полушарие. Уилсон, что ты как дите в подгузнике. Тебя обеспечить «панадолом»? Или, может, расскажешь твоему может лечащему врачу, «какого хрена я выперся на работу после того, как мне по ошибке удалили все аксоны* и теперь я не могу рассказать, что со мной, черт возьми произошло».
Грег подошел к другу почти вплотную и холодная шершавая ладонь легла на лоб Джеймса. – К тому же, могу тебя поздравить – можешь выбросить к чертям свою сковородку. У тебя есть теперь гораздо более мобильный вариант. – В голосе Хауса не было пустой язвительной насмешки, скорее профессиональная серьезность и капля сострадания.
- Где это виданно, чтобы врач сам отвечал на вопросы за пациентов. – Вяло огрызнулся Уилсон, а затем тяжело вздохнул, машинально закрывая глаза, когда ладонь была убрана, - мне нужно что-нибудь от температуры.

- Нет, тебе нужно поехать домой, попросить прощения у своей женушки и юркнуть в постельку. Это я тебе как врач говорю. Так. Стоп. Разве аптека открыта?
- Я спрашивал… У них из жаропонижающего только презервативы… А с женой мы развелись уже две недели назад… - Друг стоически переносил поток непрекращающихся язвительных шуток и замечаний.
- Ты в полной заднице.
- Фигурально выражаясь.
- Нет. Правда. – Хаус, доселе внимательно рассматривающий искренне чистое лицо Уилсона, поковылял в сторону выхода.
- Оставишь меня здесь? – в голосе Джеймса послышалась слабая надежда.
- Да, оставлю тебя умирать возле своего кабинета. Одевайся и выходи. Жду на стоянке. Поедем в одно райское местечко, где, вероятно, еще остались хоть какие-то таблетки!

В машине, Хаус дважды успел заметить резкую перемену в онкологе. Джеймса сильно клонило в сон. Глаза полузакрыты, а запястье левой руки слегка подергивалось, словно неосознанно пытаясь избавиться от ремешка старинных часов. Грудь тяжело вздымалась и опадала.
Грег резко одернул себя, заставив сфокусироваться на дороге. Получалось неплохо. Учитывая то, что самому Хаусу требовались кое-какие «медикаменты». Пустая коробка «викодина» прыгала в кармане, издеваясь над хромым калекой своей недосягаемостью. Аккуратные чистые дворики уже начали сменяться многоэтажными верзилами, когда машина резко завернула вбок и затормозила. Грег было потянулся к ручке, когда заметил, что голова Уилсона горячим виском прижималась к его собственному плечу.
- Эй, пациентушка, пора на шокотерапию! Проснись и пой. – Хаус замер, произнеся эту нелепую фразу. До чего странные ощущения бродили по телу от чувства прикосновения пылающей кожи и горячего частого дыхания…
Одной рукой он попытался «разбудить» Джеймса, хорошенько пихнув его в затылок.
- Аа..й… Изуит чертов… - Онколог поморщился и зашевелился, стараясь понять, что вокруг происходит.
- Тшшш… Может, мне тебе еще колыбельную спеть? Давай, мы уже приехали. Грегу пришлось одной рукой поддерживать едва ли не падающего на сиденье мужчину, а другой открывать дверь.
«Да… Действительно, как мы, такие сволочи, еще и умудрились не врезаться в чью-нибудь «бэнтли»? Как?»

Всю дорогу до дома Хаусу пришлось играть роль «держателя». За эти несчастных полчаса Уилсон выглядел еще хуже. Он еле ворочал языком, а походка напоминала пьяное шатание после дведадцати. Взгромоздив тело друга на диван, Грег испустил вздох облегчения. Нога отдавала тупой нарастающей болью, а все тело, казалось, заполненно чем-то липким и обжигающе горячим.
- Хаус…
Мужчина еле заметно вздрогнул, уже собираясь направиться к полке с лекарствами. Нежная, но практически раскаленная рука Уилсона, подествовала на него, как магнит на булавку.
- Та-акс, больной, руки вдоль тела, глаза закрыть и «смотреть мультики», пока я не напою тебя белыи жидким шипучим дерьмом. – Пригрозил диагностик, собираясь продолжить свой долгий и трудный поход, но рука лишь сильнее сжалась. Впервые за всю поездку с температурящем Джеймсом, Хаус понял значения слов «холодок по коже».
Пришлось сделать полшага назад и даже чуть нагнуться.
- Ну? Отпустишь? Или уже пора писать завещание? – угрюмо буркнул Грег, а его друг «ласкал» тело мужчины лихорадочным взглядом. – Может…. Не надо таблеток?.. Простое переохлаждение… Посидишь со мной?
- Ты хотя бы раз в медицинский журнал заглядывал? – Хаус горестно вздохнул, и поддавшись на почти умоляющий и несчастный голос товарища, сел на край дивана, опираясь обеими руками на трость.
Просто что-то на подсознательном уровне упрямо твердило… Будет еще один… Лишний соблазн?
Как глупо. И как банально прийти к тому, с чего все началось. С той самой встрече в баре. Стыдно признать, но Уилсон выглядел таким безбашенно потрясающим. Или нет… Потрясно безбашенным. Именно тогда он попросту «купил» их дружбу, хотя для Джеймса эта сумма вряд ли что-то будет значить.
«Молодой онколог с температурой лежит у меня на диване, а я, вместо того, чтобы впихнуть в него нужные таблетки, сижу и пялюсь».
Вторая попытка добраться до шкафчика была более успешной. Хаус вытряхнул на ладонь пару розовато-белых таблеток. «Викодина» на полке не было. Скрипнув зубами, Грег дохромал до кухни, находу включая воду и подставляя под кран стеклянную кружку.

Когда Хаус вернулся, то обнаружил, что Уилсон успел перевернуться на спину. Одна рука безвольно свешивалась с дивана, касаясь пола кончиками пальцев. Глаза все еще плотно закрыты.
Грег поставил стакан на столик. Туда же отправилась палка.
«Похоже твоя простуда оказалась сильнее… Или, может, вовсе не простуда?.. Хм…»
Хаус нагнулся над онкологом, руками перебирая пуговицы прилипшей к телу рубашки.
- Если у тебя есть, что мне возразить – делай это сейчас – объявил врач, принявшись расстегивать ее, - Не слышу? А, ну и ладно.
На самом деле Грег ни на секунду не был уверен в то, что делает. Уверенность – это такая западлянская штука, которая не распространяется на лучших друзей. Внезапно Хаусу показалось, будто Джеймс помогает ему стягивать одежду. Показалось или… Мужчина, находясь, по-видимому, в полубессознательном состоянии, неловко расстегивал собственную рубашку.
- У тебя…еще… есть… целый вечер… чтобы поставить… диагноз… - Тихо прошептал Уилсон, перехватывая руки врача-циника. Хаус уже собирался что-то возразить, когда Уилсон рывком поднялся с дивана, судорожно прижимаясь губами к его небритой щеке.
- Похоже твоя боляч…
Мужчина в ступоре отпустил края расстегнутой рубашки, а Джеймс медленным поцелуем спустился к губам Хауса. «Горячка, бред, температура, сексуальное возбуждение – еще синонимы?»
Уилсона резко толкнули обратно на диван. Грег выразительно приподнял бровь, ловя на себе робкий неуверенный взгляд, и сам того не замечая, сказал:
- Если назовешь количество съеденнного грифеля – я, так и быть, не буду рассказывать об этом твоим родителям.
Судя по тому, как Уилсон дернулся, грифль был явно не причем. Или – причем?
И еще одно – как бы того не хотелось самому Хаусу, болезнь оказалась более чем заразной, и вскоре, даже смотреть на больного друга было невыносимо. «Нужно сбить эту идиотскую температуру!»
Грег поискал глазами палку.
- Хаус, пожалуйста… мне так тяжело…
Джеймс отвернулся, сложив руки на животе. В комнате воцарилась напряженная тишина, слышалось лишь тихе «тик-так» и стук сердца, вторящий ему.
Наконец Грег вздохнул. Ему чертовски не нравилось все, что здесь происходит, но его тело не слишком церемонилось со здравым смыслом.
- Только, помяни мое слово, ко всем твоим симптомам, добавится еще один. Под названием «болит задница».
- Сдался, старичок? Или тебе так хочется заставить меня отбросить собственные сомнения?.. Так вот, Хаус, ю э вери стьюпед доктор. Я ведь люблю тебя… Уже давно…
Онколог вцепился бледными пальцами в плечи Грега, притягивая его ближе.
- Тогда ты действительно чем-то болен. – Заключил Хаус, окончательно теряя голову от услышанного.

В сексе Уилсону редко предоставлялась возможность почувствовать себя слабой девушкой. Он практически всегда являлся инициатором и «стержнем» в отношениях, скорее больше не любя, - спасая своих случайных возлюбленных от душевных и физических травм. Хаус назвал бы это синдромом «супергероя».
И вот сейчас все происходящее напоминало огненное море бесплодных галлюцинаций, которые ласкали, дразня, но не давая отрешиться от действительности.
А сам Грег, с упоением целуя горячую кожу, возможно вспоминая не его самого – свою бывшую возлюбленную. Уилсон тихо застонал, когда губы Хауса нашли твердое пятнышко соска, прогнулся, упрямо комкая ткань серого пиджака. Грег по-садистски тянул время, весьма ощутимо прикусывая мочку уха лежащего под ним Джеймса то ли от неудержимой страсти, то ли от нарастающей боли.
С брюками Уилсона мастерски разделались за пять-десять секунд, а собственный пиджак к тому времени уже скользнул на пол.
- Ты всегда так ведешь себя со своими любовницами?.. – Уилсон глубоко дышал. Его зрачки потемнели, словно от острого недостатка воздуха, а руки, пробравшись под рубашку, поглаживали грудь и живот мужчины.
- С любовницами – нет, с любовниками – да. – Неопределенно буркнул Хаус, сквозь плотно сжатые зубы.
- Нога болит?..
Джеймс вновь приподнялся, на этот раз с трудом, чтобы стянуть со своего друга рубашку и прижаться влажными губами к ключице Грега. Тот коротко выдохнул, глядя куда-то вдаль.
- Почему ты соглашаешься на это?
Вопрос Уилсона ударился о невидимую стену и отскочил, словно брошенный мяч.
- Меньше слов, больше дела… Мне нравится этот принцип, а тебе? – Хаус интригующе улыбнулся, пока его рука бессовестно скользнула вниз живота своего друга, пропуская между пальцев головку покачивающегося органа. Уилсон коротко вскрикнул и зажмурился:
- Так все же – грифель? А?
- Не издевайся! Просто трахни меня уже!
- Не грифель? Как обидно… Тогда что же?.. А! Может, мятные конфетки? Те, что обычно засовывают в сартир? – Из слов Хауса можно было понять одно – он не станет ничего делать, пока не выяснит причину повышенной температуры. А в то самое время, рука, сжимающая член, принялась двигаться вдоль выступающих вен, слегка надавливая на нужные точки так, что Уилсон извивался, превращаясь в похотливую сучку. Грег, возможно, впервые видел его таким.
- Гри-фль… Две ампулы… Кофеина..
- Ай-яй-яй.
- Хаус!

Джеймс отчаянно вцепился в подушку и тихо поскуливал. Горячий, мокрый с широко раздвинутыми ногами и странной похотью в глазах. Это одновременно пугало и возбуждало. В квартире у Хауса не нашлось даже приличной смазки, хотя сам Грег дружелюбно предложил воспользоваться собственной тростью.
- Черт… Ты этим раньше занимался?.. – Хаус вцепился пальцами в выгнутую поясницу Джеймса, с некой осторожностью двигаясь в его узком горячем теле. С каждым толчком тупая боль в ноге постепенно растворялась. Джеймс покорно следовал ритму, двигаясь в унисон с другом, чувствуя абсолютное, сжимающее все внутри, счастье, какого не испытывал с того самого дня, когда впервые стоял перед алтарем. Счастье без вины и долга. Счастье вцело принадлежать этому замкнутому и угрюмому человеку.

Сегодня был один из самых прекрасных осенних деньков. И, не потому прекрасных, что притупляется боль в старых ранах, а потому, что сегодня не нужно было притворятся. Чтобы суметь выкарабкаться из беспросветного туннеля собственного прошлого.

- Уилсон, скотина, если переключишь канал, отправишься спать на коврик.
- Но ты видел этот сериал уже более десяти раз! Дай мне посмотреть новости!
- «Шок! Сегодня в Чикаго разбился самолет – десять гражданских, две проститутки и один козел разбились насмерть. Причины выясняются». Доволен? Теперь, будь добр, отвали от экрана моего телевизора.
- Хаус, ты…
- Что я?
- Ты… ОПЯТЬ съел мой завтрак?
- Это не я – это Стив. Он, кстати, еще съел твоего попугайчика.
- Да нет у меня никакого попугайчика! Все, я пошел на работу!
- Ну иди-иди, глядишь, пешочком где-то за часик-другой и доберешься. Может, успеешь заскочить, купишь еще грифеля и пойдешь развращать медсестричек…. Что? Меня никто не слушает? Ну и ладно.

На работе - привычное затишье. Никто не стрекочет над ухом, не обсуждает твой внешний вид. Клево. Хаус и Уилсон шагали в ногу по длинному, наполненному запахами свежей дезинфекции, спиртовки и холода, коридору. Джеймс периодически поглядывал на друга. Хаус не принимал «викодин» со вчерашнего утра и, наверняка, был в ярости на себя и него за случившееся. Онколог вздохнул и остановился возле двери своего кабинета.
- Хаус.
- Да-да? Надеюсь мое лечение вам помогло? Голова не болит? – Грег выразительно приподнял брови, изображая неподдельный интерес. В голосе фальшивая заботливость, -Смотри мне в глаза, жулик. – Врач сжатой в кулак рукой чуть приподнял подбородок Джеймса. Тот ответил ему, едва заметно покачав головой.
- Нет, все отлично. Спасибо, доктор. – И, понизив голос, уточнил: - Так я сегодня съезжаю, да?..
- Н-нууу… Ваше поведение оставляет желать лучшего, хотя есть пару-тройку смягчающих обстоятельств, которые…
- Каких таких «смягчающих обстоятельств»? Вы о чем? – Кэмерон выглядела слегка взволнованной. Ворот рубашки примят, несколько светло каштановых прядей выбилось, а большие серо-голубые глаза смотрели на «начальника» с томным удивлением.
- Ни-ка-ких. Да и вообще у меня дела, детки. Прошу меня извинить. Сопли и краснуха ждать не будут. – Хаус будто встрепенулся, захромав в сторону своего кабинета. По пути он хлопнул Уилсона по плечу, - когда вернешься, не забудь покормить Стива. А то он обидется и сожрет твой ужин.
Джеймс слабо улыбнулся:
- Как я понимаю, фаршированный перец и пару-тройку блинчиков сойдет?
- Вполне.





- Итак, сынуля. 12 лет. В крови обнаружили антитела. Длительное время держится температура 37,20.
- Да, доктор. Вы… Вы осмотрите его, ладно?
- Чем-нибудь до этого болел? Ну там, ОРЗ, чума, оспа… - Хаус вяло кивал бабульке, которая сидела на стуле, нервно перебирая пальцами широкую кожанную сумочку.
- Нет, не болел. Он у нас здоровеньким мальчиком всегда был…
- Так. Стоп. Минуточку… - Грег озабоченно поднялся со стула, повертел головой и даже заглянул в сумочку. – Ничего не вижу…
- Да нет же! Я вам говорю: в крови обнаружили…
- А я вам говорю – либо у вашего мальчика болезнь карлика и вы его принесли в своей вместительной сумке, либо… Либо приходите в следующий раз с ребенком.
- Н-но что мне делать-то?
- А дайте ка ему «ацикловир». Здается мне, что у вашего сынули герпес в крови. Это все. До новых встреч.
Хаус гордо покинул смотровой кабинет. На маленьком листочке « в клеточку» стояла жирная галка.
- О! Да вы превосходите самого себя! – Мысли о пациентах ничуть не замещали собой мысли о вчерашней ночи, а уж боль в ноге и вовсе была размыта до степени незначительной неприятности.
- Доктор Хаус, я слышала, вы отрезали ногу абсолютно здоровому мужчине. Поздравляю! Теперь ты действительно превзошел самого себя!
Грег обернулся, полностью опираясь свободной рукой на палку, а другую руку протягивая Кадди. Ладонью вверх. Глаза театрально прикрыты, голос чуть дрожал, выражая глубокую боль торжества:
- Я совершил непоправимую ошибку, спасая ему жизнь! О! Ведите меня на костер… - Поймав взгляд начальницы, Хаус все же слащаво улыбнулся, - … Мой палач.
На Кадди номер не произвел должного впечатления. Это читалось в маслянистых с поволокой глазах. – Грег, хватит выделываться, и ради Бога, зайди в кабинет и скажи своим ребятам, чтобы наконец, закончили разгребать эту чертову картотеку. Мне нужен отчет. За этот месяц. И…. – Женщина, замявшись, что-то достала из кармана, - … Если на этой неделе не будет еще одного спасенного пациента, мне придется уволить тебя.
- Господи, как грустно!.. Дай носовичок. И… Нет, лучше сразу винчестер. Пойду читать лекции о вреде курения больным раком…
- На этот раз я не шучу! Знаешь, когда я была на совещании, то меня просто поставили перед фактом. И все! Понимаешь, нет? – Каддди тяжело вздохнула и, развернувшись, тихо бросила через плечо: - Неважно… Просто делай свою работу.

Действительно. Паршивый день. Грег дохромал до своего кабинета, приоткрывая тростью дверь. Оттуда доносились звуки шуршащей бумаги. Никакой болтовни, никаких споров.
- Я не удивлюсь, если вы вдруг тоже задрыхли, но спешу огорчить – зарплата в ваших сладких ночных фантазиях НЕ МАТЕРИАЛИЗУЕТСЯ!
- Можно потише, а?.. – Раздалось сонное бормотание.
Хаус пожал плечами и скептически хмыкнул. «Ну как я и думал – меня тут как бы увольняют, а они даже и не думают просыпаться. Отлично. Поиграю в злого дядю».
Диагност нашел своих сотрудничков, как и ожидалось, в купе с синими папками. Форман мирно спал, облокотившись о книжную полку рукой, и как бы невзначай, обнимая сопящую Кэмерон, словно она была ничем иным, как давно забытый подарочный мишка «Тэдди». Хаус снова отметил про себя, насколько сексуально она смотрится, лежа на полу, плотно сдвинув колени и положив голову на раскрытую ладошку. Чейз обнаружился на любимом хаусовом кресле с любимым хаусовым мячиком. Врач свернулся на кресле калачиком, примостив ноги на аккуратно выстроенной стопке бумажной работы. «Ах вот чего Кадди расшалилась. Ну-ну… Кто первый?»
- А! что такое?! – Заныл Форман, когда его ощутимо ткнули тростью в бок. Кэмерон тут же распахнула глаза, сладко потягиваясь.
- Все в порядке! Просто решил – зайду, посмотрю, чем вы тут без меня занимаетесь? Что снилось там, ну или кто? – Выдав тираду, Грег совершенно спокойно направился к Чейзу, безжалостно заехав тростью по голове. Чудо – но вместо матов, существо с закрытыми глазами выдавило из себя:
- Который час?

Продолжение следует

@темы: слэш, переводы, Грегори Хаус, фанфики, Джеймс Уилсон

---

[Колокольчик фарфоровый]

Тема: Чейз/Спенсер (20 шт), Чэмерон (2 шт).
Размер: 120*120
Берем – комментируем.

тыкаем

@темы: аватары, Роберт Чэйз

---

[~Селен~]

Тема: Доктор Хаус

Тут

@темы: аватары, Грегори Хаус, фанарт, актеры

---

[Новаки ласковый и с пирожным]

День добрый.
Услышала про Хилсоновый фанфик - кажется, перевод - "В самых страшных снах". Почитать хочется, а найти не выходит.
Если у кого-то есть ссылка - поделитесь, пожалуйста? )

@темы: фанфики, прошу помощи зала

---

[~Frida~]

[01-12] сток (конкурсный)
[13-20] Миша Бартон
[21-28] Оливия Уайлд

ЗДЕСЬ

@темы: аватары, фанарт, olivia wilde, актеры

---

[*Natalika*]

[1-9] Psych 4.12
[10-27] House 6.12-6.13


здесь

@темы: аватары

---

Тоже напишу

[B_Glasse]

Название: «Ну и шуточки у вас, доктор Уилсон»
Автор: B_Glasse
Бета: Mary Fallen
Пейринг: Уилсон/Хаус
Рейтинг: подростковый)))
Жанр: романс, наверное
Дисклаймер: персонажи не мои
Время: где-то 4-ый сезон
Размер: 2 страницы Ворда 12-ым шрифтом
От автора: Фанфик пишу в первый раз и возможно в последний. Тем не менее, он имеет право на жизнь.
Выражаю глубокую благодарность бете, за то, что исправила мои ошибки.

Читать

Тринадцатая привела Хауса в кабинет Уилсона.
- Доктор Уилсон, посидите, пожалуйста, с доктором Хаусом…
- А что случилось? – Уилсон встал из-за стола.
- Доктор Хаус попросил перелить ему кровь, чтобы проверить хорошая она или нет. И теперь его лихорадит. – Тринадцатая усадила Хауса в кресло. – Вот ваш капучино.
- Понятно, - сказал Уилсон, - конечно, присмотрю, чтобы он еще чего не натворил.
Тринадцатая ушла. А Уилсон, присев на краешек стола, посмотрел на Хауса. Тот сжался в комок на кресле, обхватил обеими руками стаканчик с кофе, будто кофе мог его согреть. Сначала Уилсон хотел укрыть Хауса пледом, но передумал.
- Ты опять рисковал жизнью ради пациента? – Спросил Уилсон.
- Я поправлюсь. Скоро мне станет лучше. Я знаю. Я же врач, - угрюмо проворчал Хаус.
- Все равно ты не должен так поступать…
- Почему? Разве я не давал клятву Гиппократа?
- Есть люди, которые за тебя волнуются.
- Кто, например? – Пробубнил Хаус в стаканчик.
Уилсон ждал этого вопроса. Ответ был готов.
- Например, Кадди…
- Пфф… Я ей нужен только как диагност. Если со мной что-нибудь случится, у нее всегда есть Форман.
- И Кэмерон…
- Да, она была в меня влюблена. Хорошие девочки всегда влюбляются в плохих парней. Теперь у нее есть Чейз. Не знаю, что она в нем нашла… Интересно, может он стал плохим мальчиком? – Хаус сделал вид, что задумался и почесал подбородок.
Уилсон медленно подошел к Хаусу:
- А Тринадцатая?
- Ну, она ничего… Просто ей нужен не я, а работа.
Тут Уилсон сделал нечто неожиданное. Он сел на корточки перед Хаусом, заглянул ему в глаза, и сказал:
- Я за тебя волнуюсь. Ты мне нужен. – И в его глазах запрыгали озорные огоньки.
Хаус отшатнулся, чуть было не пролил остатки капучино на брюки, и изумленно уставился на Уилсона.
«Что я теряю, - подумал Уилсон, - Конечно, Хаус может меня высмеять. Но не побежит же он кричать по всей больнице, что доктор Уилсон в него влюбился. А даже если побежит, никто не воспримет его слова всерьез. А Хаусу я всегда могу сказать, что пошутил, а он повелся. И, вообще, я же не сказал: «Я тебя люблю. Давай переспим». Нет. Я просто сказал, что волнуюсь за него и он мне нужен. Это ведь я мог по дружбе так сказать. Мы столько лет знакомы, столько всего друг другу наговорили…»
- Шутишь, что ли? - Только и смог проговорить Хаус, когда воздух вновь стал поступать в легкие.
- А ты как думаешь? – Спросил Уилсон.
Он встал, похлопал Хауса по плечу и направился к своему столу, где стал разбирать бумаги, как ни в чем не бывало, оставив Хауса в полном недоумении.
- Даже не знаю, что и сказать. – Хаус помотал головой, пытаясь прийти в себя.
- Знаешь, шел бы ты домой. А то как-то неважно выглядишь.
- У меня еще смена в поликлинике… - начал было жаловаться Хаус, уже зная, что скажет Уилсон.
- Я за тебя отдежурю.
- Тогда я пойду. А то вдруг ты передумаешь. От тебя сегодня всего можно ждать.
Хаус резко поднялся с кресла, метким броском отправил стаканчик из-под кофе в ведро, и выскочил в дверь так быстро, как позволяла больная нога.
- Не передумаю, - тихо сказал Уилсон сам себе и улыбнулся.

Всю дорогу домой Хаус не переставал думать о Уилсоне. «Как воспринять его слова? Как дружеское беспокойство о нем или это уже нечто большее? Конечно, то, что он сказал – это ерунда, а вот как сказал! Бред какой-то! Как на это реагировать? Просто не заметить и подождать, что будет дальше. Да, так и надо сделать. Не думай больше об этом, Грэг». - Приказал он сам себе, подъезжая к дому.
Он открыл дверь и остановился на пороге, обвел взглядом комнату и понял, что здесь ничего не изменилось. В этом он был твердо уверен. И это его успокоило. Он не любил перемен, и даже пыль стирал раз в месяц. Не для себя, для стереосистемы.
Хаус налил себе виски, включил негромкую музыку и уселся на диван. Он кинул в рот таблетку викодина, хлебнул из стакана, откинулся на спинку дивана и задумался, глядя в потолок. В колонках звучала песня Queen – You don’t fool me.
«Уилсон. Он же такой бабник! Я же его давно знаю. Я знаю всех его бывших жен и любовниц. Он не гей. Это точно. Иначе он давно бы себя проявил. Да я бы заметил. Он же волочится за каждой юбкой, махнувшей в его сторону. И имеет успех. И что они в нем находят? Значит, что-то есть у него такое, чего у других нет. Интересно, что это?
Так, Грэг. Хватит думать об Уилсоне. Надо переключиться на кого-нибудь другого. Кадди! Точно, Кадди! Какого цвета на ней был лифчик сегодня? Сиреневый! Значит трусики тоже сиреневые!»
Хаус улыбнулся, и его рука бесцеремонно залезла в штаны.
«Какие формы! Она как будто специально меня завлекает, и в то же время держит на расстоянии. Снять бы с нее эти сиреневые трусики… Интересно, какие трусы носит Уилсон? Может под цвет галстука? Он же такой модник. По крайней мере, он так думает… Черт, опять Уилсон!»
Хаус поморщился и снова отхлебнул виски. Викодин в сочетании с алкоголем растекался по венам, снимал напряжение, раздвигал границы сознания. Рука знала свое дело, реакция плоти была предсказуема.
«Нужно подумать о ком-нибудь другом. О Тринадцатой. У нее грудь красивая… И глаза… Хотя, на голубые глаза я и зеркале могу посмотреть. То ли дело глаза Джеймса. Карие и такие теплые. Иногда, можно заметить, как в них прыгают огоньки. Умные глаза. Как часто в споре с ним рождалась истина. Он всегда может ответить остротой на остроту, и это приятно. Все остальные либо оправдываются, либо обвиняют».
Хаус улыбнулся и представил себе Уилсона. Он уже не сдерживал себя, главное сейчас было не сбиться с ритма и довести начатое до конца.
«И голос у него бархатистый и смех приятный. Губы, наверно, теплые и мягкие. Каково это, целовать губы и не чувствовать вкус помады? Чувствовать только легкий запах его парфюма. Гладить его волосы. Может чуть-чуть приоткрыть его рот своим языком… Чтобы почувствовать его теплое дыхание… Горячее дыхание… Жаркий рот…»
Грэг застонал. Тело его напряглось и почти сразу расслабилось. Он допил виски. Поставил стакан на пол и вытянулся на диване.
- Теперь только приснись мне, Уилсон. Я с тобой еще не то сделаю, - сказал Хаус, балансируя на грани сна.

@темы: слэш, фанфики

---

WashingTones - Dr. House

[Dyavalenak]

UPD:
скачать песню
там же в комментариях есть перевод
текст

сайт группы

запись создана: 17.07.2009 в 20:04

@темы: видео

---

[Serenity S]

А кто-н знает, что играет в 16 эпизоде 5 сезона на 30-31-й минуте?

@темы: музыка, прошу помощи зала

---

[satura schwein]

с праздником, дорогие коллеги!
во сне неожиданно родила миник - не совсем праздничный конечно, но все ж =)

Сны и кошмары

Автор: mechanical_animal
Категория: слэш
Персонажи: Хаус, Уилсон
Жанр: Drama
Рейтинг: R
Размер: одна страница
Дисклеймер: моя только больная фантазия


- Хаус!
Искреннее недоумение в чуть охрипшем со сна голосе. Хаус поворачивает голову и натыкается на возмущенный взгляд карих глаз. Он улыбается, как ни в чем не бывало, и продолжает свое занятие.
- Как ты можешь? Хоть бы ушел в ванную, так же нельзя!
- Почему? – ему очень трудно сдерживать лукавую улыбку
- Ну… потому что ты не один, я здесь… и вообще…
Уилсон мнется, ему до сих пор неловко, что он позволяет Хаусу иногда спать в своей кровати. Но Хаус его лучший и единственный друг, он никогда не мог ему отказать – особенно после ада, который прошел Хаус в Мэйфилд. И Уилсон сдается снова и снова – а по утрам неизменно становится вот таким, смущенным и словно недоумевающим, как это он опять поддался уловкам Хауса.
Впрочем сейчас в его голосе явно что-то еще… и Хаус решается на провокацию.
- А, я понял! – Восклицает он, сама невинность – Ты тоже хочешь! Сейчас, я тебе сделаю… - И, не отрываясь от себя, бросает взгляд на Уилсона. Тот моментально краснеет и возмущенно распахивает глаза… но Хаус готов отдать на отсечение свою здоровую ногу, что румянец на щеках Уилсона – вовсе не от злости, и за обычным недовольством в глазах его определенно прячется… о да. Теперь Хаус уверен. Он плотоядно усмехается и придвигается поближе, нашаривая под одеялом тело лучшего друга. Лучший друг делает попытку отодвинуться, но от Хауса так просто не избавишься… тем более, когда он натыкается рукой на весьма красноречивую эрекцию. Довольно улыбаясь, он бесцеремонно лезет под пижамные штаны и обхватывает ладонью член Уилсона. Тот резко вздыхает и с ужасом смотрит на Хауса.
- Что ты…
Хаус начинает неторопливо двигать рукой, наращивая темп и с удовольствием наблюдая, как еще больше расширяются глаза Уилсона, как он непроизвольно вцепляется в одеяло... и сдается. Откидывается на подушку и слегка раздвигает ноги, обеспечивая лучший доступ настойчивым пальцам своего друга. Хаус удовлетворенно кивает – и демонстрирует все свое умение. Уилсон стонет все громче, комкает простыню, и в какой-то момент, ничего не соображая от возбуждения, вцепляется в больную ногу Хауса.
Это больно, но не настолько, чтобы прерываться, и Хаус решительно продолжает, думая о том, как это приятно – доставлять удовольствие. И видимо, удовольствие это настолько сильное, что Уилсон крепче сжимает покалеченное бедро Хауса, так, что боль становится все ощутимее и ощутимее.
- Уилсон, поаккуратнее, мне же больно – выдыхает Хаус, не сбавляя темпа. Но его друг, похоже, ничего не слышит… а ему все больнее. Он не останавливается, видя, что Уилсон уже на грани оргазма – хотя сам Хаус уже на грани отключки из-за боли.
Ничего, потерпи, говорит он себе, Уилсон столько терпел, теперь твоя очередь, еще немного… боже, как больно, да что это с ним… терпи, Грег, терпи… не могу больше… больно…

…И просыпается. Первые несколько секунд уходят на то, чтобы осознать, где черт возьми, он находится… Потом все становится на свои места. Под ним – жесткая койка с больничным бельем, над ним – унылый потолок цвета безысходности, вокруг – четыре неумолимые стены психиатрического госпиталя Мэйфилд. Ногу разрывает боль, голова словно набита ватой – впрочем, как и все тело. Сон, думает Хаус. Это был сон.
Его часто мучают кошмары, часто он не может понять, что реально, а что нет. Ломка – это ад, и он знал, на что шел, не так ли. Вот только видения его как правило полны сюрреалистичного ужаса, липкого отчаяния, тошнотворного одиночества. А это…
Хаус отворачивается к стене, не позволяя себе думать о том, что это значит. Он обхватывает себя руками, не чувствуя, как по щекам катятся слезы, скорчивается в позе эмбриона на узкой кровати… и засыпает.

@темы: слэш, Грегори Хаус, фанфики, Джеймс Уилсон

---

[Диран]

Название: "Дневник Роберта Чейза"
Автор: Диран
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Хаус/Чейз
Жанр: драма
Размер: миди
Предупреждения и комментарии: кусочки "встроены" в серии. Названия кусочков - названия серий. Таймлайн - до 4 сезона.
Дисклеймер: все права на героев принадлежат создателям сериала.

Дневник Роберта Чейза

Ошибка
- Можно мне поговорить с моим будущим бывшим коллегой?
Я медленно вышел за Хаусом на балкон. Доводить меня до обморока, как выразилась Кадди, он стал бы в кабинете, нигде уединяться для давно ставшего ежедневным смешивания с грязью не требовалось. А сейчас в связи с грозящим судебным разбирательством, наружу выползало все, что могло и не могло. Какие тут могли быть тайны? Тем более от глав.врача и собственного адвоката. Ну что еще могло ему понадобиться…
- Отличная история!
- Думаешь, я лгу? – огрызнулся я в ответ на неприкрытый сарказм. - Я именно так ему и сказал.
- Не сомневаюсь. Но ты солгал ему. Ты хочешь, чтоб он подал иск.
Я ходил по балкону, не находя себе места. Впрочем, я его не мог найти с той минуты, как понял, что жизнь девушки могло спасти всего два вопроса. То, что эти два вопроса спасли бы Хауса, меня и больницу только ухудшило ситуацию. Но брат имел право знать, по чьей вине погибла его любимая сестра, мать двоих детей.
- Я убил его сестру.
- Я сегодня заказал черный кофе, а получил с молоком, - судя по уровню яда в голосе, Хаус злился. Сильно злился. – Все ошибаются.
- Тебе в кофе не налили яд.
- Я видел тебя с похмелья, и это было не в тот день, когда ты ошибся с диагнозом.
- Какая разница? Она оживет, если у меня был уважительный повод? – Хаус начинал выводить меня из себя. Хотя сейчас было трудно этого не сделать.
- Если бы я думал, что ты ошибся, потому что ты был пьян, я бы тебя уволил.
Я резко остановился, посмотрев на босса. Хаус знал?..
- Ты знал?
- Ты был подавлен и растерян, полагаю, тебе звонила мачеха.
Воспоминания накатили с новой силой. Я растерянно опустился на скамейку. Отец, рак, четвертая степень… и Хаус знал об этом. Но откуда, как? Я не говорил никому…
- Хорошая новость: теперь оба твои родителя умерли, и больше не будет причин так ошибаться.
- Как ты узнал? – я вцепился взглядом в Грега.
- Существует сеть связанных между собой компьютеров или Интернет…
- Почему вдруг начал искать? – Хаус сел напротив, понимая, что я не отведу взгляд.
- Он говорил, что ему осталось два месяца. Когда ты напортачил, я занялся арифметикой.
Значит знал. Все это время.
- Почему не сказал мне, что он умирает? – я встал, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. От усталости, от перенапряжения, от нервов, от воспоминаний.
- Он попросил.
- Лучше, чтоб это оказалось неожиданностью? – его-то родители живы, на своей шкуре он не такого не испытал. А примеривать на себя чужие – не умел. Я зло выдохнул, ожидая язвительной фразочки по поводу собственной истеричности.
- Да. Чейз, это я виноват.
Я отвернулся, не зная, что ответить. Я не успевал осознавать и анализировать происходящее, все глубже увязая в эмоциях.
- У тебя есть выбор: можешь сказать правду, больница пойдет на уступки, семья получит деньги и сможет остаться в своем доме, - драматическая пауза, призванная меня убедить (что почти получилось), - или можешь врать дальше…
Я закрыл глаза рукой.
-… семья получит исковую сумму, купит самолет и переедет на Парк-Авеню, а ты лишишься карьеры.
- Ты ничего не скажешь?
- Буду нем, как могила. Юридически для меня лучше, если они оторвутся на тебе.
Хаус отошел к двери, я снова опустил голову, пытаясь собраться с мыслями. Смерть отца – не оправдание оплошности, которая привела к еще одной смерти… Что случилось с Хаусом? Он хочет меня оставить при себе? С чего бы? Кажется, самое удобное время, чтобы навсегда выкинуть меня из команды, припечатав лишением лицензии.
Хаус сорвался с места резко – я не ожидал рывка, и ему удалось оттолкнуть меня к увитой плющом стене. Я дернулся от неожиданности, но замер, прижатый тростью к каменному рельефу. Он приблизил свое лицо к моему настолько, что я губами почувствовал его дыханье.
- Я просто тебе не позволю поступить иначе, - к приказному тону я привык давно, как и все, кто хоть сколько-нибудь находились рядом с Хаусом. Но вот яркие глаза впервые оказавшиеся на столь близком расстоянии гипнотизировали не хуже змеиных.
Я опустил взгляд, стараясь не смотреть на своего босса. Волосы закрыли лицо, и я почувствовал неслабый тычок тростью под ребра. Судорожно втянув сквозь зубы воздух, я кивнул и оторвался от стены, возвращаясь в кабинет, к адвокату.

Обман
Итак, Форман – капитан судна. Хаус любит метафоры. Скажи я ему сейчас об этом, получил бы в ответ весьма интересное предположение о своей роли на этом корабле медицины. Однозначно пошлое. Губы чуть не растянулись в легкой улыбке – пришлось прикрыть рот рукой и уткнуться носом в карту, притворившись, будто я усиленно размышляю над диагнозом девушки. Когда придумываешь шутку о себе сам, и ее никто не слышит, она кажется смешной. Когда слышишь от другого – она задевает. Левое ухо снова чуть не заложило от Хаусовского «Кушинг!», заставившего снова вернуться к делу пациентки.
Спор бывшего и будущего босса с настоящим явно подогревал атмосферу в комнате все сильнее. Кэмерон, не выдержав очередного перехода на личности в идущей по второму или третьему кругу дискуссии, встала и подошла к столу налить кофе. Кто бы сейчас не стоял за штурвалом, тонуть всей командой в нудных спорах не хотелось, и я вмешался, перехватив нить разговора:
- А что если опухоль не в гипофизе, а где-нибудь в легком или в поджелудочной?
- Казуистика!
- Не более, чем невидимая опухоль.
Постановка пациенту диагноза в нашей команде и споры вокруг нее всегда означали взаимные колкости. Каков капитан, таковы и его люди, а нашим капитаном был Грегори Хаус…
Но все же сорвавшаяся с собственных губ подколка заставила вспотеть ладони еще за миг до того, как я услышал привычно издевающийся голос:
- И почему боссом сделали не тебя? Ах да, ты же убил женщину, - ладонь «сочувственно» сжала плечо, а я стиснул зубы. Если долго повторять одну шутку – она приедается. Если долго повторять одну колкость – она не колет. Но если говорит Грег Хаус – то это всегда в сердце и навылет. Сначала я бесился от столь «пристального» внимания к своей особе, но вскоре тщательно построенный щит помог почти наладить испорченные служебным предательством отношения. Да, слово «подлиза» было несколько раз отправлено в довесок к очередной шпильке – но это была скорее его привычка, нежели оскорбление. Потом, когда мне действительно угрожала опасность, Хаус забыл слова «сарказм», «ехидство» и «язвительность» по отношению ко мне. Он спасал меня и в плане карьеры и в плане…
Теперь, когда мое душевное состояние все еще явно отличалось от нормального, издевки возобновились, и благодаря этому же состоянию ранили глубже. Смерть отца от рака, вина в смерти пациентки, «успокоение» от Грегори – и все, готово. Снова я чуть не рычу после каждой фразы, обращенной ко мне.
От размышлений оторвал приказ сделать полное сканирование.
Ассистировал Хаус. Какое непривычное словосочетание. А это приятно.

***

- Как ты его выдрессировал? Электроошейник или у тебя сахар в карманах? – я развернулся в полуметре от Хауса. Мы так и замерли у двери, смотря на Кэмерон и на Формана. Элисон, оторвалась от бумаг, рассказывая о своей теории. Я, словно раздумывая над ее словами, встал на носки, качнувшись вперед и назад. Один шажок в сторону Грега – в нос ударил знакомый и приятно щекочущий ноздри запах. Смесь одеколона и дезодоранта с привкусом викодина. По спине пробежали мурашки, но это достойная плата за то, что Хаус почувствовал мой запах. Интересно, мурашки по спине у двоих из…. у пятидесяти процентов из присутствующих в комнате людей – это уже эпидемия?
Следующее возражение он прокричал, наклонившись вперед. Отстранился, да? Я сел на свое место за столом, снова схватившись за карту пациентки и стараясь не улыбаться. Свое дело я сделал. Зачем надо было привлекать к себе в тяжелый момент и тут же снова отталкивать, если в «привлечении» не было ни выгоды, ни желания? Чтобы ранить больнее? Но так не поступают люди равнодушные, а ведь Хаус строит из себя такого. Не ненавидящего, а равнодушного. У него не получалось. А это значит…

***

- Ни за что. Меня уже отстраняли.
- Если б не я, тебя бы уволили.
- Ну так и сделайте все сами. С каких пор вы боитесь начальства?
- Мне плевать на начальство. Но не на то, что оно делает. Чернополеон Негропарт поставил всех сестер на уши. Меня к пациентке не пустят. Так что я отвлеку врага, а ты проскользнешь к ней и возьмешь у нее костный мозг.
- Не могу.
- Кого ты боишься? – вызов в спину. Таким голосом Хаус обычно пытается манипулировать людьми. Говоря проще – взять на слабо. Я устал от манипуляций.
Зачем тебе это, если я… Черт побери, а почему я должен себя сдерживать?
- Я не боюсь Формана, я с ним согласен. Я же видел анализы.
- Но далеко не все, - это не злость, это возбуждение от спора. Когда ты слишком рьяно доказываешь другим свою правоту. Такое бывает, когда они в свою очередь настолько уверены в своей версии, что даже не считают нужным спорить. Мой устало-равнодушный голос вывел тебя, если не из себя, то из состояния подбивания меня на обман точно. Впрочем, разумеется, как обычно ненадолго. Вот опять – ты выпрямился, сощурил глаза и решил зайти с другого бока. Угрозы.
- Ты ведь понимаешь, что негропарт – временный босс.
- Да, но чтобы я не делал, вы всегда будете обращаться со мной, как с грязью, - обычно люди такое выкрикивают, выплакивают, вышептывают, выхрипывают, но не говорят тем же голосом, что и фразу об анализах.
- «Грязь» - понятие относительное.
Серо-голубые глаза смотрели весьма красноречиво – Хаус уцепился за надежду. Знал, что я на этом сломаюсь. А я только и мог, что саркастическую улыбку с лица словно ластиком стирать. Если он будет относиться ко мне…
Хаусу нужна хотя бы моя покорность. Раньше – из принципа. Теперь – чтобы чувствовать себя под Форманом легче. И ведь на самом деле я верю в диагнозы (хотя больше бы подошло слово «прогнозы») Хауса больше, чем в Формановские, а теперь и единственное оправдание «стоит ли оно такого риска?» отправилось в помойное ведро стараниями лучшего диагноста больницы.
А ты ведь, наверно, надеялся, что я поведусь на издевки, обижусь и сделаю вид, что не было ничего? Заведу интрижку с медсестричкой у тебя на глазах? Не люблю тебя разочаровывать, босс, но на этот раз придется.

***

Распылявшийся перед Уилсоном довольный Грег вышел вместе с ним на украшенную рождественской иллюминацией улицу.
- Ты не сможешь подчиняться Форману, - зав.отделением онкологии усмехнулся, поправляя воротник.
- Почему? Люди меняются, – мятные конфетки Хаус закидывал в рот не хуже викодина.
Джеймс еще шире усмехнулся, удаляясь к машине.
Я осторожно оттолкнулся от стены и вышел из тени украшенной ели и окликнул его.
- Хаус!
Я так и не придумал достойного ответа весьма возможной шутке про снег и цвет моих волос (в конце концов, он по «закону Хауса» съязвит о чем-нибудь другом) и просто улыбнулся. А он так и не съязвил.

Ему нужна моя покорность. Не уверен, что ему нужны мои волосы в носу или засосы на плече, но… работа врачей диагностов такая непредсказуемая – всегда наугад.

Трудности перевода
- Ты мне не босс.
- Я босс Хауса. Хаус твой босс. Сам делай выводы.
- Ты мои чеки подписываешь? Ты людей увольняешь?
- Дело не в этом…
- Единственная твоя обязанность – следить, чтобы Хаус не творил безумства.
Кэмерон обольстительно-довольно улыбнулась Форману, явно встав на мою сторону. Будь здесь Хаус, я бы снова оказался «подлизой». Но его здесь не было, в этом-то и суть…

Отвлекающие раздражители
Хаус задумался, всматриваясь в хитроумный чертеж, и перевернул страницу. В дверь настойчиво постучали. Грег даже не отрывал взгляда от исписанных словами на хинди страниц.
- Я знаю, что это ты. Открывай своим ключом.
Замок послушно щелкнул, в коридоре послышались шаги. Когда они перетекли из коридора в гостиную, Грегори, не отрываясь от журнала, поинтересовался:
- Уилсон, что ты знаешь о мигрени?
Ключ упал лежащему на диване Хаусу на живот. Оторвавшись от индийского изданий, Грег поднял глаза:
- Чейз?..
Я приподнял бровь, улыбаясь.
- Откуда у тебя ключ? Уилсон сделал копии всей больнице или только избранным?
- Я его украл.
- Златовласка меня удивила, - журнал шлепнулся на стол, Грегори скрестил руки на груди, оценивающе меня разглядывая. – Только не говори, что злой дядя-босс тебя испортил. Я расплачусь.
- Хотел бы я это видеть.
- Сульфацил натрия в аптечке, лук на кухне. Но первое напоминает мне о грудничках, а второе помешает дальнейшему общению. Так что – увы, не судьба.
Я бросил сумку на пол, а куртку на спинку кровати.
- Ты не уходишь, значит, ты пришел не за луком.
Я молча улыбнулся, обошел диван и сел на стол.
- И не за сульфацилом…
Облизнув пересохшие губы, я улыбнулся шире.
- Зачем ты пришел? Поговорить? Я же тебя повысил с грязи до плесени! Многие верят в то, что это разумные создания. Что-то еще?
Я наклонил голову на бок, словно не заметив колкости. С Хаусом самой верной стратегией всегда была загадка.
- Да, я знаю! Ты пришел, чтобы помыть мою посуду!
Я медленно наклонил голову на другой бок.
- Я прекрасно знаю, что ты пришел потрахаться! Я как раз думал о шлюхе, но ты ведь сделаешь все забесплатно, Златовласка…
Я уперся локтем в коленку и положил голову на ладонь, улыбаясь. Надо сказать, последняя колкость по крепости доходившая до оскорбления почти пробила мой щит, но я справился. Хаус сел, швырнув ключ на журнал, и попытался поиграть со мной в гляделки. Не принимая правил его игры, я позволял себе моргать, все так же улыбаясь. Грег оглядел меня с макушки до пяток, посмотрел в сторону спальни, а я лишь прикрыл глаза.
Хаус целовался… понятия не имею, как это положено описывать словами, какие эпитеты подбирают к таким поцелуям, просто он целоваться умел, а я балдел от этих поцелуев. Не знаю, от поцелуев или от их дарителя, но у меня сносило крышу и скручивало низ живота. Вот и сейчас я, не открывая глаз, сжал руками его плечи, с удовольствием отвечая на поцелуй. До спальни мы добрались быстро, потому что не отвлекались ни на ласки, ни на слова – ни на что, с Грегом это было проблематично. С ласками и поцелуями на ходу - потому что его нога, с разговорами – потому что Хаус.
С Хаусом вообще опасно заговаривать, особенно до, во время или после секса. Интересно, со всеми партнерами он так? Со Стейси он вел себя в постели так же? Не знаю, читал ли Грегори мои мысли, но в этот момент мне стало резко не до них…
Да и действительно – зачем в постели разговаривать? Все остальное Хаус делал настолько потрясающе, что не получалось даже думать – только наслаждаться происходящим.
А потом, сразу после, надо уходить. Что-нибудь ляпнуть напоследок, чтобы дать Грегу стоящую причину не язвить завтра слишком сильно… Но я лежал. Лежал, прижавшись к теплой груди, водил пальцами по так и не снятой рубашке и молчал.
- Я всегда знал, что самые испорченные мальчишки выходят из семинарий…
- Может быть, я тебя люблю?
- Мне не нужна ни твоя любовь, ни твоя задница.
Я слишком привык к ехидным прививкам, и легко купировал «приступ», не давая Хаусу насладиться моими пальцами, судорожно вцепившимися в его воротник. Я просто зарылся руками в темные волосы и улыбнулся:
- Все лгут.
- Да, ты прав. По поводу задницы я преувеличил.
- Задница лучше у Кадди, так что тебе нужен я.
- Златовласка наглеет? Я ведь могу…
Я снова улыбнулся и пожал плечами, прижавшись губами к его шее, а потом поцеловав его.
- Ты думаешь, что знаешь, зачем я пришел. И решил мне этого не дать?
- Да.
- Ты мне уже дал.
- Чейз, что ты несешь, я тебя успел только трахнуть!
Я многозначительно улыбнулся и сел на кровати, принимаясь одеваться.
.... А я понятия не имел, сколько силы в его руках… Когда моя голова снова коснулась подушки, я между прикусываниями губ, судорожно-глубокими вдохами и порывистыми движениями успел заметить, как на часах мелькнуло 01:01.

***

- Ключ Уилсону верни.
- Уилсон даже не заметит, как он пропадал, - я подкинул заветный кусочек железа на руке и, поймав, повернулся к двери, взявшись за ручку.
- И раз ты все равно сейчас пойдешь не домой, а до соседнего квартала снимать копию с ключа, зайди по дороге в супермаркет, он открылся полчаса назад, купи мне виски. Оставишь в моем кабинете.
До растерянно усмехнувшегося меня донеслись звуки пианино. Конечно, догадался. Грег не умеет не догадываться. Хотя первую загадку он так и не разгадал. Или не хотел признаться в этом?..

Навечно
- Я тебе нужен?..
- Конечно, нужен. Мы же команда.
Я ему нужен, потому что команда. Потому что думать ему проще, когда один спорит, второй соглашается, а третий рассуждает об этике. А сам я ему… я саданул кулаком по стене. Пора брать себя в руки. Еще немного и я окончательно превращусь в истеричного мальчика. И ладно бы богатенького и истеричного, так нет – как раз самое оно сходить с ума, лишившись наследства. И еще придумать себе безответную любовь: во-первых, кто говорит о любви? Во-вторых, в свете последних событий – а причем тут безответная?
Беспросветная. Вот жизнь какая-то беспросветная. А любовь ответная. Причем чересчур ответная, постоянно-ехидно-ответная. Я бы даже сказал незатыкаемая...
От мрачных мыслей меня мигом оторвали ожившие приборы – ребенку стало хуже…

***

- Я буду делать ребенку ЭКМО. Вероятность того, что в воде были бактерии…
- Почему ты не хочешь со мной работать? – я открыл рот, но не нашелся, что ответить с ходу на абсолютно неожиданный вопрос, а Хаус воспользовался этим и продолжил: - Я милый, веселый.
- Я туда ушел не из-за тебя, - признаться, я вообще был ошарашен таким пристальным вниманием Хауса к собственной персоне. Точнее скоростью Хаусовской реакции на мои поступки. - Рентген говорит за химический пневманит.
- Не мне. Рентгена недостаточно. Так почему ты здесь? Надеешься внести свой вклад в улучшение демографии с местными сестричками?
Он пытается вывести меня из себя. Где вы еще найдете такого человека, который говорит своему бой-на-побегушках-френду об изменах не из собственной ревности, а чтобы его же и позлить? Брррр… Хаус…
А сейчас я попытаюсь сформулировать, почему же я здесь, а не в его кабинете… и он засмеет меня окончательно.
- Мне нужен перерыв. Отдых от больных. Форман чуть не умер, пытаясь спасти полицейского, торгующего наркотиками. Я хотел на время от этого отстраниться…
Он поджал губы и понимающе кивнул. После этого снова посмотрел на меня.
- Какая же все это чушь. Я тебе кто? Медсестра, которую ты собрался разжалобить?
Говорить с Хаусом о личном, когда в его мозге тромбом застряла новая загадка, было невыносимо. Что ж, хочешь о деле? Получи о деле, только сам не спрашивай меня большео личном.
- ЭКМО может его убить.
- Если не начнешь сейчас, инфекция пронесется по его организму, как толпа фанатов после чемпионата. Но дело твое, - он уже почти зашел в приехавший лифт, - нет ничего красноречивей, чем мертвый ребенок.
Он умеет убеждать. Каждый раз, когда он оказывает прав, когда ему подчиняются Кадди, Форман, Уилсон, Кэмерон я пытаюсь убедить себя, что не только меня. Но каждый раз, когда мы с ним вот так, наедине, мне кажется, что он имеет надо мной особенную власть, что я марионетка в его руках. А ведь он прав – если не сделать, ребенок может умереть. Как же мне это надоело! Мне уже начинало казаться, что он специально подкинул этого ребенка, лишь бы выкурить меня из детской реанимации...

***

Он думал, дело в деньгах. Не могу врать себе – не могу сказать, что готов от них отказаться – нет, деньги мне были нужны. Но об этом я подумал, уже надев желтый халат реанимационной. Когда я уходил туда, у меня перед глазами маячили пожелтевшие белки Формана, его безумный взгляд и пересохшие губы, а в ушах еще держались стоны подыхающего от боли наркомана.
Да, я взялся делать вскрытие. Хотя я боялся, что у меня руки будут трястись. Я даже начал молиться. Если Бог есть, то он бы не допустил этой адовой карусели на Земле. Но если вдруг все-таки есть там Высшая Сила, то этот ребенок заслужил счастливейшей из загробных жизней…
И когда хотя бы пытаешься верить, пальцы так уже не дрожат.
И я нашел ответ. Я его принес Хаусу. Давно меня не видели в больнице таким – подавленным, угнетенным, я еле ноги тащил. И Грегори подарил мне успокоение, как всегда. Я не виноват в смерти ребенка. Я его не убил. Мы как всегда убили его опозданием с диагнозом. А к этому мы уже почти привыкли, все… даже Кэмерон. Что уж говорить о черством теперь-уже-не-богаче, бросившем семинарию?
Я устало откинулся назад.

***

Я задержался в клинике дольше, чем надо. Оформлял отвод от работы в реанимационной. А эта секретарша поссорилась с мужем и не хотела идти домой. Что может быть лучше, кроме как провести ночь с молоденьким и симпатичным врачом? Только провести ее с бумагами, которые этот врач должен подписать! Когда я уходил к грудничкам от Хауса, я оформил это за полчаса. От грудничков к Хаусу – оказалось сложнее. Регресс, он всегда как-то побыстрее идет…
- Закончишь, зайди ко мне, - голос Хауса посреди ночи стал неожиданностью не только для меня. Секретарша аж подскочила на месте. Впрочем, я к его выкрутасам почти привык и кивнул, не оборачиваясь.
Он сидел в кабинете и пил кофе (где он его достал? Принес из круглосуточного кафетерия? Помню ведь – уходил с Уилсоном… куда дел Уилсона? продал за кофе? Я даже не смог оценить своею неудачную шутку, слишком был подавлен). В темном кабинете горела только одна настольная лампа. В таком освещении его лицо становилось еще грубее и резче. Еще… не то, чтобы красивее… более интересующим, манящим.
- Уже перевелся?
- Да.
- В следующий раз, когда будет не хватать денег, обратись сначала ко мне.
- Одолжишь?
- Зачем, тебе ведь тогда придется возвращать… Я займу у Уилсона. Хотя тебе все равно придется возвращать. Правда, такие долги я принимаю разными способами, - задумчиво протянул он, глядя на меня исподлобья.
- Не самое лучшее время для заигрываний. Придумай в следующий раз что-нибудь пооригинальнее.
- Да что с тобой, в конце концов?! – он не просто повысил голос.
Он орал на меня. Орал, почти швырнув полупустой стакан с кофе на стол.
А я стоял рядом, опершись рукой на заваленную медкартами столешницу, не зная, как ему объяснить. Как доказать, как рассказать, чтобы он поверил…
- Отец, - я говорил медленно, почти по слогам, - Форман, ребенок – кто следующий? – последние слова я говорил почти шепотом. Потому что в горле вставал ком, голос садился. Потому что я вложил все свои чувства в одну единственную фразу. И у меня получилось. Он поверил.
Вот только теперь я готов был сорваться на истерику в любую секунду.
Зато он поверил. Не сказал бы, что бы это сделало нашу беседу более приятной.
- Семья, друзья, работа… любимый?
- Моего любимого туда не возьмут. Еще приплатят, чтобы забрал назад.
Я увернулся от полетевшей в меня книги, но схлопотал тростью прямо по заднице.
- Собирайся, и иди домой.
- Я пойду с тобой.
- Нет, ты пойдешь, уберешь мою квартиру к моему приходу и перемоешь посуду. А потом придет папочка и даст тебе конфетку. У папочки дела в клинике.
- Я пойду с тобой.
- Не наглей, Златовласка.
- Хорошо, я пойду домой. К себе домой.
Я развернулся и направился к прозрачной двери. Там меня и догнал его вопрос, заставивший замереть:
- Хочешь прокатиться на мотоцикле?
Я медленно повернул голову, посмотрев на Грега.
Ветер закладывает уши. Я прижимаюсь к тебе плотнее и утыкаюсь носом в плечо. Приятно пахнет кожей. Скорость захватывает, выбивает из головы мысли, подменяет тоску и чувство надвигающейся катастрофы ветром, легкостью и безумством. А близость с любимым человеком успокаивает. Звенящие детские крики, голос мачехи, сообщающий о смерти отца – все это больше не крутится в голове испорченной пластинкой, теперь только ветер в ушах. А перед глазами вместо маленького, хрупкого мертвого тельца и умирающего коллеги мелькают фонари и замирают нашивки Хаусовской куртки.
Я так и ехал: то подставляя лицо ветру и считая размазанные полосы ночных огней, то утыкаясь в теплую спину. Я наслаждался тем, что мог не думать и не вспоминать. Я словно родился в третий раз. Во второй раз я родился, когда проснулся однажды утром и понял, что могу хоть несколько минут не думать о той женщине. Работать врачом с таким начальником – ужасно, сложно, нереально, тяжело, невыносимо. Работать вместе с Хаусом – лучшее, что могло случится со мной в этой жизни.
Я не знаю, сколько мы так колесили – кажется, что почти до рассвета…
…По крайней мере, когда мы трахались в туалете на заправке, уже светало.

Официальное согласие
- Все, кто могут ходить, должны отсюда выйти.
- Ты не можешь!.. – неверие в происходящие мешалось в ее глазах с отчаяньем.
- Не могу что? Назначить пациенту препарат, чтобы облегчить мучительную боль?
Форман посмотрел на меня, а я не мог оторвать взгляд от рук Хауса.
- Идите, мозольте кому-нибудь глаза в кафетерии.
Эрик все-таки сорвался с места.
- Я не могу позволить.
Грег методично продолжал набирать шприц.
- Либо я умру в муках, либо просто умру. Вы об этом сейчас спорите? – Эзра говорил с возмущением и сарказмом. Те же чувства читались и во взгляде, которым он одарил вставшего между Хаусом и капельницей Формана.
- Нет. О том, умрете вы сами или мы вас убьем.
Форман всегда помнил о законах не хуже, чем Кэмерон о морали и этике. Нарывался, знает. Эрик не терял надежды отговорить Хауса – глупо с его стороны, глупо. Как будто не он несколько лет работал под его началом.
- Сейчас кто-то получит целый шприц морфина. Я пока не определился кто, - это не неприкрытая издевка, это злой сарказм. Но злой не от того, что адресован Форману, а от бессилья, от того, что Хаус ничего не мог сделать со сложившейся ситуацией.
Эрик оглянулся на нас. Растерянная Кэмерон искала моей поддержки, я лишь опустил голову. А потом вернул взгляд Форману. Сам решай.
И Форман подчинился. Зло выдохнув, покачав головой и пулей вылетев из палаты, но подчинился.
Не опуская шприца, Хаус посмотрел на Кэмерон. Залегшие под ее глазами тени только больше подчеркнули застывший в них ужас.
- Я не могу, - она покачала головой и вышла, отчаянно кусая губы.
Ее отчаянье было так непохоже на Хаусовское… Глядя на нее, хотелось пожалеть и успокоить, а глядя на Грегори хотелось выть волком, потому что становилось страшно.
А Грег тем временем перевел взгляд на меня. Пару секунд я выдержал дуэль взглядов, но все же сломался и опустил голову. Подойдя к двери, я замер на секунду, зная, что он скоро «просверлит» дырку между моими лопатками. Я глубоко вдохнул и решительно закрыл дверь, разворачиваясь. Когда я подошел к жалюзи, чтобы закрыть их, Хаус уже повернулся к пациенту. Растерянность на лице диагноста могли заметить лишь знавшие его подолгу, в том числе я.
Их разговор с Пауэллом о смерти пролетел мимо моих ушей. Я все так же стоял, вцепившись как загипнотизированный взглядом в шприц. Но я заметил тот короткий оценивающий взгляд, брошенный на меня. Не смею даже надеяться, что это был поиск одобрения с моей стороны, он оценивал меня. Как обычно. Странно, что в сложившейся ситуации его больше всего волнует мое поведение.
Все. Приборы задыхаются в пищаниях.
Я прикрыл глаза, борясь с порывом прочитать молитву, как вдруг услышал звук двигаемой кровати. Хаус метался вокруг Эзры…
- Что ты делаешь?
- Достою ларингоскоп. Не стой, помоги!
- Но ты сказал ему…
- Небольшая ложь, я знаю. Врать нехорошо, но не так плохо, как убивать.
Я был готов простить Хаусу убийство… Мысли в моей голове больше походили на патоку, я впал в ступор. Я смотрел на Грега, который торопил меня даже взглядами, и не мог даже пошевелиться.
- Он без сознания, больше не ноет. Будем продолжать обследования.
Я был на его стороне. Я смирился с моральной дилеммой Кэмерон. Мне было плевать на законы. Но как же, черт побери, ловко ты нас обскакал, Хаус…
- Давай сюда аппарат, я не собираюсь стоять тут всю ночь.
Я не мог прийти в себя. Лучше бы Грег кричал – привело бы меня в чувство. Так его устало-торопливые комментарии только все больше вгоняли меня в транс.
- Роберт, мать твою, аппарат!
Я вздрогнул и тут же сделал все, что нужно. Он никогда не называл меня по имени…
Реанимировали.
Поцелуй в палате коматозника над недоубитым и только что вогнанным в кому нами же пациенте явно выходил за рамки не то что приличий и законов, морали, этики… но даже логики. Впрочем если Грег видит рамку, он обязательно ее переступит. Даже, если этого не требовалось.
И мы целовались. Забыв обо всем.
- Спасибо. Я знал, что ты останешься.
- А за что благодаришь?
- За мятный привкус. В следующий раз, когда мне захочется жвачки, я просто поцелуюсь с тобой.

----------------------------

P.S. А вы знаете… он меня уволил. Проблемы начались еще с появлением Триттера… Когда тот меня подставил. Нет, Хаус не собирался впадать в истерики, обвиняя меня. Быть может, он даже не поверил, но…
В поисках Иуды и Крошечное весёлое Рождество
- Мы можем поговорить?
- Нет.
- Я думаю, мы…
- Либо ты сдал меня и жаждешь прощения, либо нет – и ждешь аплодисментов. В любом случае неинтересно.
Хаус все-таки отвлекся от своей лазерной указки и посмотрел на меня.
А ближе к вечеру того дня он меня ударил. И я знаю, что это было не потому, что ему нужен был викодин, и не потому, что он все-таки считал меня виновным. А потому что это был я.
Мне было настолько больно, что я даже проболтался о своих чувствах Уилсону, пока делал себя этот несчастный бутерброд. Даже не проболтался – мне не обязательно было говорить что-то, по мне и так было видно. Разумеется, когда я влетел в комнату отдыха, зло схватил полотенце, вытирая руки резкими движениями, и швырнул его на стол, онколог просто не мог не заинтересоваться моим поведением.
- Что нового?
- Хаус ошибся.
- Такое бывало.
- Он чуть не искалечил девочку. А я поставил правильный диагноз. Но он меня не послушал, - я не знаю, в чем было виновато арахисовое масло, но, судя по взгляду Уилсона, я обходился с коричневой массой слишком жестоко.
- Чейз, ты молодец. Ты помог пациенту. Я хотел назвать свою пьесу «в ожидании одобрения Хауса», но решил, что это слишком мрачно.
- Поверь мне, я его уже не жду.
То ли мой больной отчаянием взгляд был настолько выразителен, то ли краснеющее пятно на подбородке, готовое вскоре превратиться в синяк было таким выразительным, но в любом случае Уилсону было меня безумно жаль. Только мне от этого легче не становилось.
Меня тогда первый раз тряхнуло: он ведь и Стейси отослал. Не потому что меценат, потому что он никогда не променяет викодин-ногу-ехидство-одиночество-боль-несчастность на что-то еще. А если… не хотел я об этом думать.
И на следующий день я снова стал прежним услужливым Чейзом. Когда он заметил мой синеющий подбородок, даже поинтересовался, показывался ли я кому-нибудь. И я ответил, что со мной все в порядке. Чтобы увидеть в его глазах хотя бы толику если не жалости, то хотя бы беспокойства…
А через пару дней наступил канун Рождества.
Прошел год. В прошлое рождество над нами главенствовал Форман и я развлекал Хауса, развлекаясь сам у него в постели.
Сейчас я смотрел на сыплющий с неба снег, подставлял ему щеки и закрывал слезящиеся глаза.
Итак, он меня уволил. Уилсон сказал, что Хаус просто боится любви. А мне, в общем-то, плевать, хотел он меня этим обидеть или нет – мне было больно. Грег был прав, Кэмерон надо опекать людей, так должен же был кто-то зашить мою душу?
Мы уже помолвлены.

@темы: слэш, Роберт Чэйз, Грегори Хаус, фанфики

---

[Red_TABUretka]

Название: Unzip? драббл третий.

первая часть тут
вторая часть тут

Автор: TABUretka
Жанр: романс
Рейтинг: R
Пейринг: Хаус/Уилсон
Размер: драббл
Время действия: начало 6-го сезона.

***

Гудок.

Звук, проходящий сквозь сознание, ожидание в чистом виде. Отсрочка, данная, чтобы собраться и еще раз подумать, что сказать, или пытка, когда главное не слова, а сам факт ответа.

Гудок.

Уилсон перехватил трубку поудобнее.

Сегодняшний день был просто непозволительно долгим. Снова проблемы с фармацевтической компанией, расторгнутые контракты, судебные иски, а страдают в итоге его и без того несчастные пациенты. Да еще и Хауса не было, Кадди сказала, что у него нет интересных случаев, в результате чего команда с потерянным видом слонялась по клинике, энтузиазм от возвращения к диагностике уже поутих, а в отсутствии работы и начальника заниматься приходилось посторонними и совсем не интересными заботами.

Уилсон заметил, что Хаус странно на него влияет. После памятного полуобъяснения в парке, он вообще чувствовал себя странно.

Раньше, сидя в кабинете и работая с бумагами, Уилсон не вздрагивал от звука открывающейся двери. То есть, вздрагивал, конечно, когда дверь с диким треском врезалась в стену, или когда трость вдруг оказывалась у него на столе, но не так. Не от самого легкого движения за прозрачной вставкой в стене, не от того, что там, на балконе ему постоянно мерещится знакомый силуэт.

Теперь же он был сосредоточением нервных окончаний, взбесившихся от разноголосых сигналов мозга.

Это же Хаус.

Как будто могла быть какая-то разница, в такой ситуации более адекватной была бы реакция «это же мужчина», но, как бы то ни было, вопрос о половой принадлежности упорно возникал на втором месте.

Уилсон превратился в чокнутого ученого и лабораторную мышь одновременно. Просматривая карты больных, результаты анализов, назначая процедуры, он продолжал прокручивать в мыслях все, сказанное Хаусу и услышанное от него. Толку от этого не было, но процесс шел, казалось, на уровне подсознания. Что могло произойти, и когда? Был ли всегда такой подтекст, или он пропустил момент, когда возникли перемены, незаметно, исподтишка, прячась до самого последней секунды?

В случае с Хаусом сказать наверняка было невозможно, делать выводы на основе его поведения так же бессмысленно, как просчитывать дату конца света. Фразы и действия, которые до поры вписывались в общую логичную картину, ничего и никогда не значили. Одно движение, слово, взгляд – и Хаус к чертям разносил все теории. Он был безумен, несмотря на лечение, и так было всегда. Боже, да он действительно мог совершенно спонтанно выяснить, что они, оказывается, возбуждают друг друга. Поставил диагноз, в конце концов, это же его профессия, его жизнь.

Ничто не предвещало, не было никаких симптомов. Но он…

…гениальный врач, будь оно все неладно…

…умудрился догадаться.

Гудок.

Теперь они демонстративно не увеличивали дистанцию, стремясь показать, что контролируют ситуацию. В то время, когда один думал, что другой не видит, были и мимолетно брошенные взгляды, и неловкость, когда глаза встречались. Хаус мгновенно обрастал своим сарказмом, а Уилсон краснел как девица и сам на себе злился из-за этого. И, забирая кофе, нарочно касался пальцев, обхватывающих картонный стаканчик, только вот Хаус не смущался, а словно замирал на миг, прежде чем снова стать обычным Хаусом.

Гудок.

Жил он у себя в квартире, наотрез отказавшись возвращаться к Уилсону на диван. Зато на работе доставал так же виртуозно и неумолимо, как раньше.
Непривычно было не натыкаться постоянно на желтые пузырьки с белыми таблетками. Иногда Уилсону буквально слышалось, как таблетки перекатываются, гремя о пластиковые стенки, в кармане пиджака. Он знал, что не смог бы услышать, даже будь они там, но недоверие не отпускало, заставляло злиться и стыдиться еще больше.

Гудок.

Да в чем дело? Поздним вечером Хаус в последнее время из дома не выходил, алкоголь был ему пока противопоказан, пить чай в бар он не пойдет, если бы появился пациент, медсестра из приемного покоя предупредила бы Уилсона, медсестры всегда рады сдать Хауса, пусть даже и не понимают, зачем Уилсону за ним шпионить.

Часы показывали десять минут двенадцатого. Это был уже третий телефонный звонок, и от надежды на тихие совместные посиделки, ради которых и был первый раз набран номер, остались жалкие лохмотья. Мало того, в голову непрошенными гостями полезли смутные и тревожные мысли.

Гудок.

Это же Хаус. Вот в чем загвоздка. Он мог быть в данный момент в ЦРУ, в заложниках, в эпицентре катастрофы, под кайфом, в коме. Где угодно.
Перед глазами почему-то возник Картнер с дырой в черепе, появившейся внезапно и без каких-либо предпосылок.

Слушая бесстрастные гудки, Уилсон натянул поверх футболки первый попавшийся свитер, и вышел из квартиры, едва не унеся трубку с собой.

Дорога к Хаусу стала в десятки раз дольше, мысли, однажды встав в каменистую колею жутковатых картин, уже не могли повернуть в другом направлении. Убеждая себя, что паниковать не из-за чего, и еще вчера вечером все было нормально, Уилсон и сам понимал, насколько глупы не только его страхи, но и оправдания, для Хауса сутки – это бездна времени. Это другая вселенная, где причинно-следственные связи и морально-этические нормы работают в ином, извращенном режиме.

Открывая знакомую дверь, он практически видел бездыханное тело на полу, рядом с камином, лежащее в той же позе, в которой он его обнаружил в то памятное рождественское утро. Целую долю секунды он был уверен, что так оно и есть, пока наваждение не рассеялось, и напряжение не отпустило, чтобы новой волной вернуться, стоило Уилсону заметить свет, выбивающийся из-под двери в ванную.

Ванна была наполнена мутной водой и Хаусом, запрокинувшим голову на бортик. Глаза его были закрыты, тело неподвижно, а толща воды мешала зрительно определить, дышит ли он.

Уилсон похолодел от дурного предчувствия. Не произнеся ни слова, рот словно был набит ватой, он подошел к ванне, опустился на колени и тряхнул Хауса за плечо одной рукой, другой уже нащупывая пульс на шее.

- Эй, - позвал он, удивляясь, как хрипло звучит его голос, - Хаус?

Тот резко вздрогнул и распахнул глаза. Несколько мгновений он моргал, пытаясь разглядеть нежданного посетителя, потом таким же хриплым, но куда менее встревоженным голосом произнес:

- Всегда знал, что у тебя нездоровая тяга к чужим удобствам. Если тебе приспичило помокнуть у меня дома, подожди хотя бы, пока я вылезу.

Уилсон недоуменно посмотрел на себя и обнаружил, что, спеша развеять свои подозрения, умудрился превратить свитер в мокрую тряпку и даже залить брюки. Встретив характерный «что за идиот» взгляд голубых глаз, он почувствовал, как злость приходит на место страху.

- Почему ты не брал трубку?

- Это такая новая игра, вломиться в чужую квартиру и заставить оправдываться?

- Хаус. – Уилсон говорил тихо, но продолжал сжимать влажное плечо все сильнее и сильнее. – Ты не мог не знать, что я буду волноваться.

- Мамочка, я уже взрослый и могу принимать ванну один, - капризным голосом протянул Хаус, вырываясь из хватки и садясь в воде, - Я отключил звук, потому что не хотел, чтобы меня беспокоили, боль в ноге никуда не делась, знаешь ли. Не думал, что в этом кроется страшный замысел по выведению из себя Джеймса Уилсона. Может, тебе тоже нервы надо подлечить?

Уилсон зажмурился, с огромным трудом пытаясь удержать себя в руках и не сорваться.

- Ты принял что-то? – обреченно спросил он.

- Какое высокое доверие! – Хаус хоть и язвил, но по тону было заметно, что сам он уязвлен куда больше. – Раз бывший наркоман спит в собственной ванной, значит, он точно взялся за старое.

- Именно так все и выглядит, - огрызнулся Уилсон, слишком вымотанный беспокойством о физическом здоровье Хауса этим вечером, чтобы думать еще и о душевном.

Хаус провел рукой по лицу, стирая воду.

- Выйдя из больницы, я понимал, что чужое мнение как было для меня полным дерьмом, так и осталось. И отношение у тех, кто ни черта обо мне не знает, будет соответствующее. Но…

Он замолчал, задумчиво и угрюмо уставившись в стену. Уилсон уселся на мокрый пол, качая головой.

- Прости. Я не хотел… Ты не брал трубку, и я психанул, не мог прекратить воображать себе ужасы. Нервы точно не в порядке.

В тишине он вспоминал, почему стал таким, как складывались в странную и печальную цепочку парк, больница, смерть отца Хауса, смерть Эмбер. Раскручивал клубок, благодаря которому сегодня оказался промокшим уже насквозь на этом скользком кафеле. Очнулся от всплеска воды сзади. Обернувшись, увидел Хауса, замотанного в полотенце. Рискуя переломать конечности, Уилсон поднялся излишне резко. Он и раньше видел шею Хауса, грудь Хауса, покрытую темной, а местами седой порослью, плечи, живот, руки Хауса. Ничего особенного. Совершенно нечего так пялиться, он уверен, абсолютно неприлично.

На то, например, как с коротко стриженых волос срываются капли, скользят по коже, мимо окружностей сосков, на которые он раньше никогда не обращал внимания, а теперь не может не смотреть, и смотреть тоже не может, словно взгляд на них разжигает внутри пламя.

Уилсону казалось, легкие работают вхолостую и не гоняют больше воздух, либо он просто забыл, как дышать, а голова пустая-пустая, звонкая и легкая. Вся тяжесть вместе с кровью, вслед за водой, стекающей по Хаусу, сосредоточилась в яйцах и налившемся члене. Возбуждение, как и в прошлый раз, пришло внезапно и только что не сбивало с ног своей неуместностью.

Хватило одного взгляда исподлобья, быстрого и обиженно-любопытного, какой бывал только у Хауса.
Один быстрый взгляд, один блик в ярких глазах, едва заметное усилие мышц – и Уилсон на секунду как будто отключился.

Видел их со стороны, смотрел, как приближается к Хаусу, и в то же время, как растет заросшее щетиной лицо, медленно и очень-очень быстро, как вздрагивают от удивления ресницы и приходит понимание. Вот рука Уилсона легла на колючий затылок, притягивая, вот губы прикоснулись к чужим губам, а те открылись сразу же, без колебания, сбивая с толку. Когда язык Хауса коснулся его языка, Уилсону показалось, что он умрет от инфаркта, сию же секунду, или от нереального возбуждения. Они пробовали друг друга на вкус, дотрагиваясь, скользя, задыхаясь. Хаус проворно забрался пальцами под свитер и футболку, провел ладонями по спине, ребрам, коснулся живота. Уилсон не выдержал и застонал Хаусу в рот. Тогда нетерпеливые руки потянули мокрые тряпки вверх, сняли и отбросили в сторону. Вещи печально спланировали в ванну и пошли ко дну.

Хаус стоял и смотрел, смотрел жадно. В глазах плясали черти и тот азартный огонек, что появлялся каждый раз при виде интересной головоломки.
Уилсон не хотел быть паззлом, который надо собирать. Он не собирался позволять превращать его в каприз. Мысли были несвязные и исчезали слишком быстро, заменяясь действиями. Он ухватился за небритый подбородок и заставил смотреть не на тело, а в глаза.

- Даже не думай.

- О чем?

- Не прикидывайся. Это не любопытный опыт. Это – наша жизнь.

- Не волнуйся, - насмешливо улыбнулся Хаус, но глаза остались серьезными, - я не облажаюсь.

И они возобновили поцелуй, прижимаясь все сильнее и сильнее. Едва полотенце упало на пол, Хаус, не желая оставаться голым в одиночестве, потянул молнию на ширинке, и Уилсон чуть не закричал от облегчения, чувствуя, как напряженный член выбирается из плена мокрой тесной ткани.

Чужие пальцы коснулись нежной горячей кожи, обхватили, помедлили, словно спрашивая разрешения, и, не дожидаясь его, задвигались вверх-вниз. Уилсон, сходя с ума от происходящего, не веря самому себе, сделал то же самое с членом Хауса, точно повторив все его действия. В ответ в ухо жарко выдохнули.

Следующие минуты стали для Уилсона самыми бредовыми в его достаточно бредовой жизни. Наполненные ритмичными движениями, тихими стонами, лихорадочным блужданием свободных рук по вспотевшим лопаткам, взъерошенным затылкам, солеными губами. Уилсону было дико, безумно и хорошо, он не хотел, чтобы все заканчивалось, цеплялся за край, пока шепот «я сейчас… я … больше не могу» не обрушился на него одним из самых сильных оргазмов.

Уилсон смутно помнил, как потом он вытирал обоих ставшим ненужным полотенцем. Как они вышли из ванной. Зато он хорошо запомнил, как Хаус остановился и сказал:

- Пойдем спать. Все остальное - завтра.

И они пошли спать. Вдвоем. И пока Уилсон устраивался на подушке, ему в голову пришла странная, чуть сумасшедшая, как и все вокруг Хауса, мысль: «наконец-то я там, где и должен быть».

@темы: слэш, Грегори Хаус, фанфики, Джеймс Уилсон