Хорохорится и ерепенится...
Название: В шкафу
Автор: Magie_05
Переводчик: Dreaming_Cat
Разрешение на перевод: получено
Бета: Оssa
Рейтинг/предупреждение: NC-17, ~подглядывание~
читать дальшеЛукас был готов смириться, что в своем подсознании Хаус обжимался с его подружкой.
Хаус в то время настолько превысил дозу, необходимую для простого обезболивания, да и самоубийство сотрудника и недавний кошмар с Эмбер оказали такое действие, что все вкупе довело его до психушки. В таком состоянии любой бы попытался сосредоточиться на чем-то более волнующем: например, трахнуть Лизу Кадди.
Сам-то Лукас думал об этом постоянно.
Но в последнее время Хаус был мерзавцем без всякого тому оправдания. И Лиза не виновата, что она не спала с ним в реальной жизни. А даже если и спала, то все равно это не дает ему права вести себя с ней, как последняя сволочь. Лукасу уже изрядно поднадоела необходимость утешать Лизу после очередной стычки с Хаусом. В такие моменты она становилась холодной и погруженной в свои мысли, но при этом раздражалась на любую бытовую мелочь.
Злая шутка, проделанная Хаусом с фотографией, стала последней каплей в чаше терпения Лукаса . Именно она побудила его действовать.
Серьезно, это раньше Хаус мог использовать отговорку типа «Я псих!», а теперь это стало порядком раздражать. Итак, Лукас как любой хороший бойфренд, проследил за ним по дороге домой из больницы.
Лукасу сразу показалось странным, когда начало слежки привело его в пригород, когда же слежка закончилась, он был почти гневе. Дверь квартиры, за которой скрылся Хаус, была знакома Лукасу. Именно сюда они с Лизой приходили недели две назад, и она была настолько довольна перспективой такой покупки, что даже звонила матери и делилась с ней радостными планами. Как впоследствии оказалось, радость была преждевременной, квартиру увели буквально из-под носа. И по всему выходило, что и к этой пакости была приложена рука Хауса.
Первым порывом было поехать прямо домой и привести сюда Лизу, чтобы она смогла увидеть все своими глазами, но...нежелание оказаться рядом, когда она обо всем узнает, его остановило...
И вместо этого он решил просто запустить опоссума в ванну Хауса.
Сначала он хотел достать скунса, но оказалось, что того поймать гораздо труднее. Самым сложным оказалось найти достаточно большую коробку, чтобы держать в ней пойманное животное, пока Хаус и Уилсон не уйдут на работу на следующее утро.
Ранним утром он просто облачился в униформу рабочего и вскрыл несколько замков.
Совершив это небольшое возмездие, он почувствовал себя гораздо лучше и уже с удовольствием помогал Лизе сохранять самообладание в течение рабочего дня и после него.
Все стало гораздо забавнее, когда он узнал, что Хаус и Уилсон повздорили, благодаря его невинной проделке.
Очевидно, стоило подкинуть дровишек в костер их ссоры, и Лукас подумал, что неплохо бы пробраться в квартиру еще раз и, к примеру, ослабить поручень у ванны. Конечно, поступок гадкий, тем более по отношению к инвалиду, но любопытно было узнать, как Хаус заставит Уилсона расплачиваться, и это пересилило моральные колебания.
Отправляясь на квартиру, Лукас никак не рассчитывал, что Хаус и Уилсон могут прийти домой в середине дня. Вдвоем.
Когда раздался поворот ключа в замке, Лукас мигом прошмыгнул в ближайшую приоткрытую дверь, с облегчением благодаря себя, что не забыл запереть за собой входную. Ему всегда было неловко попадаться при обыске чьего-нибудь дома, из-за этого он потерял уйму клиентов.
Комната, в которой он оказался, была аккуратной и даже в чем-то стильной, без каких-либо коробок, так что, очевидно, это была комната Уилсона. Лукас нырнул в шкаф, все еще держа отвертку в руке, надеясь, что Уилсон и Хаус просто решили пообедать дома и вряд ли задержатся надолго.
"... ну и кто пойдет ловить опоссума?"- сказал Уилсон каким-то пронзительным дрожащим голосом - "Мне чуть было не пришлось вызывать Контроль за животными! Мы здесь всего две недели, а соседи уже думают, что мы ненормальные".
"В правилах аренды ничего не сказано о том, что мы не можем завести домашнее животное," - весело ответил Хаус. Лукас никогда бы не подумал, что Хаус может говорить с кем-то таким тоном.
"Эта тварь могла откусить мне руку! " Услышав это, Лукас только фыркнул про себя: Уилсон может быть такой девчонкой!
"Ты такая девчонка," - гордо заявил Хаус. Судя по звуку доносившихся голосов, они были где-то в районе ванной комнаты. "Малыш наверняка испугался твоих криков больше, чем ты его. Ведь сколько раз ты уже вот так накладывал в штаны!"
Уилсоновское "Ого-го!" в ответ прозвучало довольно зловеще. Как и последовавшее: "Да, ты прав! К следующей крысе, которую ты пустишь гулять по квартире, я буду более гостеприимен".
"Это сумчатое".
"Угу. И назови мне вескую причину приглашения этого сумчатого в нашу ванную," - тон Уилсона сочился сарказмом.
Лукас подумал, что вот сейчас Хаус заартачится и признает, что он тут не при чем; и приготовился расслабиться в безопасности шкафа и насладиться скандалом. Он даже придвинулся поближе к приоткрытой дверце и замер в предвкушении..
"Нужно назвать всего одну причину?"- спросил Хаус. Его голос звучал все ближе. "Просто их несколько, какую бы выбрать? Ту, что ты продолжаешь "забывать" закрывать дверь, когда с утра пораньше врубаешь свой чертов фен, или ту, что ты слопал все мои леденцы? А может, ту, что последние дни ты вел себя, как лицемерная задница ?"
"Это я-то задница? - Уилсон явно возмутился не на шутку.- Да я всего лишь попросил тебя извиниться перед Кадди".
"Ты заботился не о ней, - Хаус добавил разоблачающего драматизма в интонации. - Если кто-то и должен извиниться перед ней, то это ты. Ведь это не я увел у нее любовное гнездышко".
Услышав это, Лукас едва не подавился собственным языком.
"Это другое, - произнес Уилсон с важностью. - То, что сделал я, не включало в себя риск подхватить бешенство и испорченный коврик за тридцать долларов».
"Ты потратил тридцать долларов на коврик для ванной?"
" И в этом был бы смысл, если б это был твой протест с точки зрения твоей извращенной психологической правды, которую ты надеялся продемонстрировать с помощью опоссума".
"Ты потратил тридцать долларов на коврик для ванной?"
Уилсон издал разочарованный звук и шагнул к спальне, заставив Лукаса отшатнуться назад на несколько дюймов, спрятавшись за дверью и старым чемоданом.
"Я не хочу больше спорить об этом. Ты можешь сам почистить ванную комнату, можешь потратить отложенные на шлюх деньги на горничную, которая сделает все за тебя. Выбирай. Мне все равно!" - закончил он свою отповедь.
Через щели у дверных петель, Лукас отлично видел как Уилсон решительно вошел в комнату. Вид его был забавен, волосы торчали в разные стороны, как будто он постоянно взъерошивал их в течение разговора, подслушанного Лукасом. Хаус застыл на пороге спальни, одной рукой опираясь на трость, а другой небрежно прислонясь к дверному косяку.
- Помнишь тазик с водой?
- Если это была метафора, то неудачная. Думаю, ты теряешь хватку,- сказал Уилсон, бросив пиджак на кровать. Лицо его при этом выражало: "Я оскорбился и буду дуться долго".
- Ладно. А помнишь, как ты испортил брюки? - приближался к нему сзади Хаус . В его глазах Лукас рассмотрел откровенное желание, только не мог понять, желание - чего? - Те, что позволили тебе послать к чертям собачьим отрицание и депрессию после третьего развода и, наконец, снова стать самим собой?
- Я помню, что это было наказанием за отказ играть в твои маленькие игры, пока мы жили в твоей квартире.
Лукас мысленно принял к сведению информацию об этих двоих, живущих вместе "до" и "после" каких-то испачканных штанов.
Как не крути, дельце вырисовывалось интересненьким.
- И стул, - продолжил Хаус мягким голосом и, сделав еще один шаг, застыл в полудюйме от плеча Уилсона, - когда ты вернулся на работу. А поддельную подружку-шлюху и кучу пустых шприцев?
- Ты же не собираешься винить меня за твою уборку дерьма за опоссумом, - сказал Уилсон, занятый подключением мобильного телефона к зарядному устройству на ночном столике, хотя даже Лукас, с его углом обзора понимал, что тот не мог не чувствовать дыхания на своей шее, ибо Хаус практически нависал над плечом Уилсона.
-И не пытаюсь, - голос был настолько тихим, что Лукас едва расслышал его сквозь собственное поверхностное дыхание. - Я просто поддерживаю традицию. Я издеваюсь над тобой, ты надо мной, а это вроде нашей версии перемирия.
Итак, Хаус взял на себя вину за опоссума только для того, чтобы накинуть очков Уилсону – и это, в понимании Лукаса, не имело никакого смысла. Хотя большинство из того, что связано с Хаусом и Уилсоном часто не имело ровно никакого смысла. Какова причина того, что эти двое все еще вместе, несмотря на ежедневное желание вцепиться друг другу в глотку? Какова причина того, как они пялятся друг на друга, как говорят друг о друге...
И какой смысл в том, что сейчас они целовались в спальне Уилсона?
Кажется, Лукасу потребовалась вечность, чтобы осознать, что Хаус не пытался достать что-то из волос Уилсона, а просто зарылся в них ладонями, проводя большим пальцем по щеке Уилсона, по линии челюсти, по губам. "Ты говорил, что хочешь извинения," - это было последним, что уловил Лукас, прежде чем Уилсон полностью сдался, зажмурил глаза и открыл рот навстречу тому, что совершенно определенно, было языком Хауса.
Лукас почувствовал, как будто его желудок заполняется ртутью. То, что он видел, было последним, чему бы он хотел быть свидетелем. Хаус, не прекращая оставлять короткие поцелуи на приоткрытых губах Уилсона, скользя ладонями по спине, бедрами подталкивал его до тех пор, пока не прижал к прикроватному столику.
"Итак, опоссум - твой способ крестить это место?" - ухмыльнулся Уилсон в воротник рубашки Хауса, едва обрел контроль над своим ртом.
Хаус промурлыкал что-то, что Лукас перевел для себя, как "уже сделал", прямо на ухо Уилсону, вызвав у того неподдельную, теплую улыбку. Сжав воротник рубашки Хауса, Уилсон еще ближе притянул его к себе, и Лукас отчетливо увидел вспышку розового, когда язык Уилсона бегло проскользнул вдоль уголков рта Хауса.
Это не может быть реальностью. Лукас поскользнулся, упал в ванной Хауса и Уилсона, ударился головой о раковину и лежит без сознания весь в крови, а не застрял в шкафу с превосходным обзором на парочку предположительно нормальных парней, обжимающихся у ночного столика, медленно, но неуклонно перемещающихся к кровати. Он подумал, что надо просто закрыть глаза и сделать глубокий вдох - и все окажется убедительной шуткой, грандиозным розыгрышем – но, открыв глаза, Лукас увидел, что их руки уже под рубашками друг друга, а галстук Уилсона валяется на полу, составляя компанию трости Хауса. И абсолютно уверился, что совсем спятил, когда услышал, что Уилсон мягко уговорил Хауса переместиться на кровать, затем медленно шагнул к нему. Уилсон теперь стоял спиной к шкафу и, когда рубашка соскользнула с его плеч, Лукас в отчаяньи закатил глаза.
Хаус и Уилсон собирались заняться сексом, и он ничего не мог с этим поделать.
Все, чего он хотел сейчас, это сбежать из этой чертовой квартиры и никогда-никогда больше не вспоминать увиденного. Не то чтоб его сильно озаботило, что они спали вместе, просто это заставляло пересмотреть сложившееся мнение о них. Например то, что Хаус помешался на Кадди, или то, что Уилсон готов закадрить любую нуждающуюся девицу в ближайшем окружении, или то, что они только друзья, и ничего более..
"Охххх," - услышал Лукас стон, подтверждающий его мысли.
Лукас почувствовал, что голова поворачивается на шее, как в том фильме «Экзорцист», заставляя его смотреть через щель в двери. Источником этого глубокого, почти животного звука был несомненно Уилсон, потому как рот Хауса был занят исследованием шеи Уилсона. Они лежали без рубашек, и Хаус, прижимая своим весом Уилсона сверху и не прекращая выцеловывать тому горло, медленно расстегивал ширинку его брюк. Волна шока накрыла Лукаса от выверенности, уверенности и в то же время страстности движений Хаусовских рук. Лукас старался не замечать, насколько привычными выглядят для них эти действия .
Едва рука Хауса нашла свой приз, Уилсоновский стон оборвался полувсхипом, а его пальцы подцепили пояс джинсов Хауса. Уилсон толкнулся бедрами вверх, закинул ногу на спину Хауса и непрерывно, жадно целовал его. Нога заблокировала обзор Лукасу - что было (напомнил он себе) хорошо, он, по крайней мере, не увидит рук Уилсона, уверенно расправляющихся с молнией джинсов Хауса. Теперь он мог видеть только результат.
"Оо, Боже", - прохрипел один из них - предположительно, Уилсон – как только они начали медленно покачиваться на матрасе. Так как их брюки были расстегнуты, а Уилсон обхватил ногами бедра Хауса, они задвигались довольно ритмично. Лукасу не потребовалось много времени, чтобы понять, что именно происходит, когда Уилсон скользнул рукой между ними, а у Хауса проступили капли пота на висках. Фактически, Лукас затратил больше своей психической энергии на то, чтобы прояснить для себя, почему он до сих пор смотрит на это.
"Не то чтобы я жаловался ... - пролепетал Уилсон между ровными неглубокими покачиваниями бедер Хауса, - но ... что вдруг тебя потянуло домой посреди рабочего дня?"
"Ох, ну я не знаю, - проговорил Хаус медленно прямо ему на ухо, тоном более сдержанным, но с пресекающимся дыханием. - Ты просто так хорошо пах и заставил меня смеяться".
Должно быть, что-то произошло там, в госпитале, потому как Уилсон смущенно засмеялся, и даже с десяти метров Лукас рассмотрел, как розовеют щеки Уилсона..
"Я польщен", - выдохнул он небрежно, а потом подтвердил свои слова, стянув с Хауса джинсы.
Лукас обнаружил, что усердно разглядывает переплетенные галстуки. У него все еще теплилось какое-то подобие надежды, что они ограничатся трением друг о друга - это, в принципе, можно было бы списать на грубую, вызванную инстинктом похоть. Лукасу требовалось время для переваривания мысли, что Хаус и Уилсон были обнаженными и похоже, регулярно, но все развивалось слишком быстро.
Он услышал глухой стук, свидетельствующий о том, что чьи-то брюки свалились на пол, услышал, как Хаус чертыхнулся себе под нос, а потом донеслись звуки влажных, настойчивых поцелуев. Чистое, больное любопытство заставило его прильнуть к щели, чтобы увидеть, что руки Хауса вцепились в волосы Уилсона, удерживая для новой лавины поцелуев, а пальцы Уилсона беспорядочно пощипывали задницу Хауса, оставляя маленькие белые отметины на своем пути - и пока он извивался под тяжестью Хауса, его брюки с мягким шлепком оказались на полу.
Именно в этот момент понимание накатило на Лукаса со всей силой: эти двое собирались трахаться, дешево и сердито, здесь и сейчас.
Это безумие - всего двадцать минут назад, он готов был пакостить Хаусу за то, что тот был таким гадом (ну и конкурентом, что уж тут скрывать) с его девушкой, а теперь Хаус трахался с парнем, своим лучшим другом, которого он когда-то так отчаянно старался сохранить, что нанимал детектива просто, чтобы знать, что с тем все в порядке.
Безумие... если бы в этом не было смысла.
Все эти взгляды и одержимость, и иронические намеки неожиданно обрели новый смысл теперь, когда Лукас смотрел – эээ… вынужден был смотреть - как Хаус за плечи притиснул Уилсона еще ближе и целовал все более долго и жадно, и лицо его при этом излучало чистое, неприкрытое сладострастие. Их тела теперь скрывала простыня, прикрывавшая (к счастью - напомнил себе Лукас) то, что вытворяли их бедра, хотя ритмичные толчки и короткие полувсхлипы Уилсона не оставляли места для воображения. Его руки проскользнули по блестящей от пота спине и скрылись под простыней, по всей видимости, вцепившись в ягодицы Хауса, который не прекращал размеренно вдавливать Уилсона в матрас. С каждым движением интенсивность и страстность росла, и Уилсон, прервав поцелуй, выгнулся всем телом и громко застонал.
Становилось жарковато. В смысле, в шкафу воздух был теплым и влажным, а не зрелище становилось горячим. Это было как будто он наблюдал за своими родителями – если только родители были и не родителями вовсе, а мужчинами, ублажающими друг друга на влажных от пота простынях.
Он видел, как Хаус прошептал что-то в ухо Уилсону, и судя по самодовольному, хитрому выражению его лица и счастливо-смущенной улыбке Уилсона, это было нечто особенно творческое. Что бы это ни было, оно выразилось в одинаковых действиях: они одновременно потянулись к тумбочке, почти вырвав ящик в их объединенной спешке. Лукас почувствовал, как его глаза буквально вылезли из орбит, когда Уилсон извлек знакомого вида бутылочку из ящика и впихнул ее в руку Хаусу; сам же откинул подушки и улегся на спину. Его взгляд перемещался с лица Хауса к его рукам, находившимся гораздо ниже его пупка, и наблюдая за их манипуляциями, Уилсон несколько раз непроизвольно облизнул свои губы.
"Черт!" - борясь с крышечкой на флаконе, выдохнул Хаус тоном, который Лукас едва ли сможет забыть. Уилсон же, похоже, чувствовал себя вполне комфортно. В его глазах горело неприкрытое желание, как только рука Хауса исчезла под простыней, а его губы требовательно впились в шею Уилсона.
"Не оставляй следов," - пробормотал Уилсон, и, прежде чем он закончил фразу, губы Хауса соскользнули на его ключицу. Неважно, где находились пальцы, было совершенно понятно, кто контролировал ситуацию. Простыня постепенно сползала со спины Хауса, и Лукас видел его обнаженное плечо и чуть заметные движения мышц того, кто играет на музыкальном инструменте.
В данном случае, на Уилсоне.
Он издавал низкие горловые стоны в ритм медленных круговых движений плеча Хауса. Лукас догадывался, что проделывали сейчас пальцы Хауса, ибо видел, насколько Уилсон наслаждался этим. Его глаза жмурились, он прикусывал губы и, вцепившись в плечо Хауса, толкался навстречу движениям его руки. То, что Хаус сделал что-то особенно чувствительное, Лукас понял по тому, что Уилсон выгнулся всем телом и начал лепетать горячечный неразборчивый вздор, в котором можно было расшифровать только отдельные слова – просьбы, требования и одно единственное имя.
Обувь для гольфа стала еще более неудобна для сидения. И ребятам действительно следовало бы понижать термостат, потому что воздух был настолько плотным, что Лукас едва мог дышать.
Капельки пота выступили у Хауса на висках, он дрожал и впивался губами в Уилсона с почти маниакальной безрассудностью. И вдруг неожиданно-резко дернул бедра Уилсона к себе и завел его ноги себе на плечи.
Простыня соскользнула, и Лукас мгновенно зажмурился. Даже не глядя, Лукас смог определить точный момент, когда Хаус внял мольбам Уилсона.
Уилсон вскрикнул, а наступившая за тем тишина побудила Лукаса вновь припасть к проклятой им, но такой манящей щели. Казалось, они лежали так вечность: Уилсон с ногами, закинутыми на плечи Хауса, и Хаус, вжимающий в себя Уилсона. Лукас скорее чувствовал, чем видел, что оба они дрожали и задерживали дыхание от глубины наслаждения. Затем Уилсон притянул лицо Хауса, требовательно впился в его губы и первый начал движения бедрами.
Хаус, больше не сдерживаясь, толкнулся резко и сильно, и от этого Уилсон закричал что-то, напоминающее по звукам немецкий язык, подсунул сжатые в кулаки руки себе под бедра и уперся в матрас затылком. Его лодыжки соскользнули с плеч Хауса на его бедра.
Спина Хауса была напряжена, лопатки выдавались, руки слегка подрагивали, поддерживая его вес, а бедра ритмично толкались вперед. Голова Уилсона отклонялась то вперед, то назад, мокрые от пота волосы были встрепаны и завивались в соблазнительном беспорядке. И, судя по тому, что Лукас видел зажатым между их животами, ему это нравилось.
Лукас знал, что ему надо прекратить на них пялиться, понимал, что следует забиться в угол шкафа и заткнуть уши, и не мог сдвинуться ни на дюйм. Было что-то завораживающее в движениях Хауса, пленительное в реакциях Уилсона, и когда Хаус резким глубоким толчком заставил Уилсона еще на дюйм подняться над матрасом, а воздух задрожал от крика Уилсона, Лукас сдался сам себе без боя. Он понял, что не может не смотреть.
Между тем, движения Хауса замедлились, на каждый толчок Уилсон отзывался срывающимися, хриплыми звуками, и когда стон стал почти непрерывным, казалось, что и Хаус перестал себя конролировать. Добравшись до шеи Уилсона, он усыпал ее громкими и влажными поцелуями, чем вызвал новый поток непристойностей, и, чтоб прервать его, яростно впился тому в рот. И задохнувшись в поцелуе, Хаус ткнулся в спутанные волосы Уилсона и застонал так неприкрыто откровенно, что Лукас закрыл глаза и уткнулся в угол. Ему не следовало бы смотреть на это и уж точно не следовало бы этим …наслаждаться. Он же только пришел сюда, чтобы организовать шутку в ванной комнате, а не получить бесплатно порно и узнать нюансы собственной сексуальности ...
Но черт, бесплатное порно.
Он в любом случае не мог игнорировать звуки. Хаус уже не сдерживался, стонал почти на каждом выдохе, звуки были так чувственны и безрассудны и так не в стиле Хауса, что Лукас просто обязан был увидеть, что же их вызвало.
Хорошо хоть, что в комнате тишиной и не пахло, ибо от того, что увидел Лукас, он непроизвольно вскрикнул.
Очевидно, чтобы вконец не растревожить больную ногу Хауса, они сменили позицию: Хаус сидел, привалившись спиной к куче подушек с Уилсоном на коленях, энергично двигающимся на члене Хауса.
Ситуация становилась хуже (лучше?) от того, что теперь Лукас мог видеть пространство между ними каждый раз, когда Уилсон приподнимал бедра, что позиция позволяла им двигаться неистово, что они оба стонали при каждом столкновении бедер.
Хаус протянул руку и обхватил член Уилсона; Лукас ощутил, что его плоть отозвалась в сочувствии.
Уилсон запрокинул голову и развел колени еще шире; во рту у Лукаса вдруг пересохло, потому как отчаянные короткие хрипы могли означать только одно…
«Хаус!»
В первый раз видеть, как мужчина кончает, оказалось не так шокирующе, как Лукас предполагал, хотя он сомневался, что Уилсон мог бы сойти за эталон этого процесса - он кричал, толкался бедрами, задрожав в объятиях любовника, задолго до того, как Лукас заметил густую жидкость, стекающую с пальцев Хауса. Последние их движения были почти бешеные: Хаус вцепился в бедра Уилсона и пару раз резко насадил его на себя, еще и подмахнув бедрами навстречу. Крик, который при этом вырвался у обоих, заставил Лукаса задуматься об обновлении собственного сексуального репертуара.
Лукас сидел, плотно сжав колени, пока Хаус и Уилсон, все еще дрожа, лежали и утихомиривали свое дыхание. Руки Хауса скользили вверх и вниз по влажной спине Уилсона, а тот целовал его в подрагивающие ресницы. Когда их дыхание выровнялось, Уилсон отстранился и перекатился на кровать. Хаус прикрыл его простыней и коротко лизнул языком по его губам.
"Ммм,"- пробурчал Уилсон и сонно добавил: «Надеюсь, ты в курсе, что все еще должен чистить ванную».
Хаус улыбнулся. Действительно улыбнулся. "Извинения приняты. Тогда - без вопросов",- прошептал он и заскользил легкими поцелуями по глазам, щекам, губам Уилсона..
Лукас почувствовал движение червячка смущения в груди и отвернулся. В первый раз он шпионил за чем-то слишком интимным.
Когда он услышал какое-то движение, он поднял глаза и увидел, что Хаус пристраивается на груди Уилсона, глаза его закрыты и дыхание медленное и ровное. "Не засыпай",- пробормотал Уилсон, и тут же заснул сам.
Лукас выждал десять минут, прежде чем решил, что они слишком измождены, чтобы проснуться. Тогда он глубоко вздохнул и встал. Еще минута потребовалась, чтобы решиться и быстро выскользнуть из шкафа - еще хорошо, что ребята были слишком заняты, чтобы закрыть дверь в спальню.
Очутившись в коридоре, он решался делать один шаг в полминуты, проклиная жесткий деревянный пол. Минут через пять он был бы свободен, и никто никогда бы не узнал, чему он был свидетелем, и то, что он совсем немного, чисто абстрактно наслаждался тем, что видел.
Дверь спальни закрылась за его спиной.
"Уже уходишь?"
Вздрогнув, он развернулся и увидел Хауса. Он стоял, облаченный в пижамные штаны, и всем видом излучал пресыщенность и самодовольство. "Мог бы остаться на бис. У меня ощущение, что исполнение будет превосходным."
Лукас онемел. Он тупо пялился на Хауса, сердце засбоило, вдох захлебнулся , и все внутри ухнуло вниз. "Я..ты.." - невнятно попытался он сказать хоть что-то.
Хаус продолжал почти шепотом, видимо не желая разбудить Уилсона: "Спасибо за опоссума. Думаю, Уилсон тоже поблагодарил бы, жаль, что он об этом никогда не узнает, верно?"
Лукас усиленно закивал (да он скорее бабушке своей расскажет, чем Уилсону!): "Конечно-конечно. Никаких проблем".
Хаус зловеще улыбнулся и продолжил: "В следующий раз, когда ты соберешься вломиться в чужой дом, не используй такой вонючий одеколон."
Лукас снова сглотнул жуткий комок страха. «Ты знал? Все это время?»
Хаус пожал плечами. "Я знал, что ты где-то здесь. О том, что ты был в шкафу - ты выдал мне сам."
Он повернулся и направился к ванной, уборку в ней он рассчитывал завершить до пробуждения Уилсона. " Пошел отсюда!"- буркнул он Лукасу, кивнув в сторону входной двери.
"Эй, Хаус! - окликнул Лукас, внезапно ощутив потребность сказать хоть что-то. - Ну, знаешь, поздравляю и всё такое? Просто - не испорть всё".
Хаус смотрел на него в течение длительного времени, его глаза странно блеснули. «Ты тоже» сказал он медленно, потом закрыл дверь ванной.
Лукас ушел с улыбкой и чувством завершенности. Он собирался учесть замечание о парфюме на будущее.
Еще он собирался как можно скорее заняться сексом с Лизой, по причине, которую он оставит при себе.
Автор: Magie_05
Переводчик: Dreaming_Cat
Разрешение на перевод: получено
Бета: Оssa
Рейтинг/предупреждение: NC-17, ~подглядывание~
читать дальшеЛукас был готов смириться, что в своем подсознании Хаус обжимался с его подружкой.
Хаус в то время настолько превысил дозу, необходимую для простого обезболивания, да и самоубийство сотрудника и недавний кошмар с Эмбер оказали такое действие, что все вкупе довело его до психушки. В таком состоянии любой бы попытался сосредоточиться на чем-то более волнующем: например, трахнуть Лизу Кадди.
Сам-то Лукас думал об этом постоянно.
Но в последнее время Хаус был мерзавцем без всякого тому оправдания. И Лиза не виновата, что она не спала с ним в реальной жизни. А даже если и спала, то все равно это не дает ему права вести себя с ней, как последняя сволочь. Лукасу уже изрядно поднадоела необходимость утешать Лизу после очередной стычки с Хаусом. В такие моменты она становилась холодной и погруженной в свои мысли, но при этом раздражалась на любую бытовую мелочь.
Злая шутка, проделанная Хаусом с фотографией, стала последней каплей в чаше терпения Лукаса . Именно она побудила его действовать.
Серьезно, это раньше Хаус мог использовать отговорку типа «Я псих!», а теперь это стало порядком раздражать. Итак, Лукас как любой хороший бойфренд, проследил за ним по дороге домой из больницы.
Лукасу сразу показалось странным, когда начало слежки привело его в пригород, когда же слежка закончилась, он был почти гневе. Дверь квартиры, за которой скрылся Хаус, была знакома Лукасу. Именно сюда они с Лизой приходили недели две назад, и она была настолько довольна перспективой такой покупки, что даже звонила матери и делилась с ней радостными планами. Как впоследствии оказалось, радость была преждевременной, квартиру увели буквально из-под носа. И по всему выходило, что и к этой пакости была приложена рука Хауса.
Первым порывом было поехать прямо домой и привести сюда Лизу, чтобы она смогла увидеть все своими глазами, но...нежелание оказаться рядом, когда она обо всем узнает, его остановило...
И вместо этого он решил просто запустить опоссума в ванну Хауса.
Сначала он хотел достать скунса, но оказалось, что того поймать гораздо труднее. Самым сложным оказалось найти достаточно большую коробку, чтобы держать в ней пойманное животное, пока Хаус и Уилсон не уйдут на работу на следующее утро.
Ранним утром он просто облачился в униформу рабочего и вскрыл несколько замков.
Совершив это небольшое возмездие, он почувствовал себя гораздо лучше и уже с удовольствием помогал Лизе сохранять самообладание в течение рабочего дня и после него.
Все стало гораздо забавнее, когда он узнал, что Хаус и Уилсон повздорили, благодаря его невинной проделке.
Очевидно, стоило подкинуть дровишек в костер их ссоры, и Лукас подумал, что неплохо бы пробраться в квартиру еще раз и, к примеру, ослабить поручень у ванны. Конечно, поступок гадкий, тем более по отношению к инвалиду, но любопытно было узнать, как Хаус заставит Уилсона расплачиваться, и это пересилило моральные колебания.
Отправляясь на квартиру, Лукас никак не рассчитывал, что Хаус и Уилсон могут прийти домой в середине дня. Вдвоем.
Когда раздался поворот ключа в замке, Лукас мигом прошмыгнул в ближайшую приоткрытую дверь, с облегчением благодаря себя, что не забыл запереть за собой входную. Ему всегда было неловко попадаться при обыске чьего-нибудь дома, из-за этого он потерял уйму клиентов.
Комната, в которой он оказался, была аккуратной и даже в чем-то стильной, без каких-либо коробок, так что, очевидно, это была комната Уилсона. Лукас нырнул в шкаф, все еще держа отвертку в руке, надеясь, что Уилсон и Хаус просто решили пообедать дома и вряд ли задержатся надолго.
"... ну и кто пойдет ловить опоссума?"- сказал Уилсон каким-то пронзительным дрожащим голосом - "Мне чуть было не пришлось вызывать Контроль за животными! Мы здесь всего две недели, а соседи уже думают, что мы ненормальные".
"В правилах аренды ничего не сказано о том, что мы не можем завести домашнее животное," - весело ответил Хаус. Лукас никогда бы не подумал, что Хаус может говорить с кем-то таким тоном.
"Эта тварь могла откусить мне руку! " Услышав это, Лукас только фыркнул про себя: Уилсон может быть такой девчонкой!
"Ты такая девчонка," - гордо заявил Хаус. Судя по звуку доносившихся голосов, они были где-то в районе ванной комнаты. "Малыш наверняка испугался твоих криков больше, чем ты его. Ведь сколько раз ты уже вот так накладывал в штаны!"
Уилсоновское "Ого-го!" в ответ прозвучало довольно зловеще. Как и последовавшее: "Да, ты прав! К следующей крысе, которую ты пустишь гулять по квартире, я буду более гостеприимен".
"Это сумчатое".
"Угу. И назови мне вескую причину приглашения этого сумчатого в нашу ванную," - тон Уилсона сочился сарказмом.
Лукас подумал, что вот сейчас Хаус заартачится и признает, что он тут не при чем; и приготовился расслабиться в безопасности шкафа и насладиться скандалом. Он даже придвинулся поближе к приоткрытой дверце и замер в предвкушении..
"Нужно назвать всего одну причину?"- спросил Хаус. Его голос звучал все ближе. "Просто их несколько, какую бы выбрать? Ту, что ты продолжаешь "забывать" закрывать дверь, когда с утра пораньше врубаешь свой чертов фен, или ту, что ты слопал все мои леденцы? А может, ту, что последние дни ты вел себя, как лицемерная задница ?"
"Это я-то задница? - Уилсон явно возмутился не на шутку.- Да я всего лишь попросил тебя извиниться перед Кадди".
"Ты заботился не о ней, - Хаус добавил разоблачающего драматизма в интонации. - Если кто-то и должен извиниться перед ней, то это ты. Ведь это не я увел у нее любовное гнездышко".
Услышав это, Лукас едва не подавился собственным языком.
"Это другое, - произнес Уилсон с важностью. - То, что сделал я, не включало в себя риск подхватить бешенство и испорченный коврик за тридцать долларов».
"Ты потратил тридцать долларов на коврик для ванной?"
" И в этом был бы смысл, если б это был твой протест с точки зрения твоей извращенной психологической правды, которую ты надеялся продемонстрировать с помощью опоссума".
"Ты потратил тридцать долларов на коврик для ванной?"
Уилсон издал разочарованный звук и шагнул к спальне, заставив Лукаса отшатнуться назад на несколько дюймов, спрятавшись за дверью и старым чемоданом.
"Я не хочу больше спорить об этом. Ты можешь сам почистить ванную комнату, можешь потратить отложенные на шлюх деньги на горничную, которая сделает все за тебя. Выбирай. Мне все равно!" - закончил он свою отповедь.
Через щели у дверных петель, Лукас отлично видел как Уилсон решительно вошел в комнату. Вид его был забавен, волосы торчали в разные стороны, как будто он постоянно взъерошивал их в течение разговора, подслушанного Лукасом. Хаус застыл на пороге спальни, одной рукой опираясь на трость, а другой небрежно прислонясь к дверному косяку.
- Помнишь тазик с водой?
- Если это была метафора, то неудачная. Думаю, ты теряешь хватку,- сказал Уилсон, бросив пиджак на кровать. Лицо его при этом выражало: "Я оскорбился и буду дуться долго".
- Ладно. А помнишь, как ты испортил брюки? - приближался к нему сзади Хаус . В его глазах Лукас рассмотрел откровенное желание, только не мог понять, желание - чего? - Те, что позволили тебе послать к чертям собачьим отрицание и депрессию после третьего развода и, наконец, снова стать самим собой?
- Я помню, что это было наказанием за отказ играть в твои маленькие игры, пока мы жили в твоей квартире.
Лукас мысленно принял к сведению информацию об этих двоих, живущих вместе "до" и "после" каких-то испачканных штанов.
Как не крути, дельце вырисовывалось интересненьким.
- И стул, - продолжил Хаус мягким голосом и, сделав еще один шаг, застыл в полудюйме от плеча Уилсона, - когда ты вернулся на работу. А поддельную подружку-шлюху и кучу пустых шприцев?
- Ты же не собираешься винить меня за твою уборку дерьма за опоссумом, - сказал Уилсон, занятый подключением мобильного телефона к зарядному устройству на ночном столике, хотя даже Лукас, с его углом обзора понимал, что тот не мог не чувствовать дыхания на своей шее, ибо Хаус практически нависал над плечом Уилсона.
-И не пытаюсь, - голос был настолько тихим, что Лукас едва расслышал его сквозь собственное поверхностное дыхание. - Я просто поддерживаю традицию. Я издеваюсь над тобой, ты надо мной, а это вроде нашей версии перемирия.
Итак, Хаус взял на себя вину за опоссума только для того, чтобы накинуть очков Уилсону – и это, в понимании Лукаса, не имело никакого смысла. Хотя большинство из того, что связано с Хаусом и Уилсоном часто не имело ровно никакого смысла. Какова причина того, что эти двое все еще вместе, несмотря на ежедневное желание вцепиться друг другу в глотку? Какова причина того, как они пялятся друг на друга, как говорят друг о друге...
И какой смысл в том, что сейчас они целовались в спальне Уилсона?
Кажется, Лукасу потребовалась вечность, чтобы осознать, что Хаус не пытался достать что-то из волос Уилсона, а просто зарылся в них ладонями, проводя большим пальцем по щеке Уилсона, по линии челюсти, по губам. "Ты говорил, что хочешь извинения," - это было последним, что уловил Лукас, прежде чем Уилсон полностью сдался, зажмурил глаза и открыл рот навстречу тому, что совершенно определенно, было языком Хауса.
Лукас почувствовал, как будто его желудок заполняется ртутью. То, что он видел, было последним, чему бы он хотел быть свидетелем. Хаус, не прекращая оставлять короткие поцелуи на приоткрытых губах Уилсона, скользя ладонями по спине, бедрами подталкивал его до тех пор, пока не прижал к прикроватному столику.
"Итак, опоссум - твой способ крестить это место?" - ухмыльнулся Уилсон в воротник рубашки Хауса, едва обрел контроль над своим ртом.
Хаус промурлыкал что-то, что Лукас перевел для себя, как "уже сделал", прямо на ухо Уилсону, вызвав у того неподдельную, теплую улыбку. Сжав воротник рубашки Хауса, Уилсон еще ближе притянул его к себе, и Лукас отчетливо увидел вспышку розового, когда язык Уилсона бегло проскользнул вдоль уголков рта Хауса.
Это не может быть реальностью. Лукас поскользнулся, упал в ванной Хауса и Уилсона, ударился головой о раковину и лежит без сознания весь в крови, а не застрял в шкафу с превосходным обзором на парочку предположительно нормальных парней, обжимающихся у ночного столика, медленно, но неуклонно перемещающихся к кровати. Он подумал, что надо просто закрыть глаза и сделать глубокий вдох - и все окажется убедительной шуткой, грандиозным розыгрышем – но, открыв глаза, Лукас увидел, что их руки уже под рубашками друг друга, а галстук Уилсона валяется на полу, составляя компанию трости Хауса. И абсолютно уверился, что совсем спятил, когда услышал, что Уилсон мягко уговорил Хауса переместиться на кровать, затем медленно шагнул к нему. Уилсон теперь стоял спиной к шкафу и, когда рубашка соскользнула с его плеч, Лукас в отчаяньи закатил глаза.
Хаус и Уилсон собирались заняться сексом, и он ничего не мог с этим поделать.
Все, чего он хотел сейчас, это сбежать из этой чертовой квартиры и никогда-никогда больше не вспоминать увиденного. Не то чтоб его сильно озаботило, что они спали вместе, просто это заставляло пересмотреть сложившееся мнение о них. Например то, что Хаус помешался на Кадди, или то, что Уилсон готов закадрить любую нуждающуюся девицу в ближайшем окружении, или то, что они только друзья, и ничего более..
"Охххх," - услышал Лукас стон, подтверждающий его мысли.
Лукас почувствовал, что голова поворачивается на шее, как в том фильме «Экзорцист», заставляя его смотреть через щель в двери. Источником этого глубокого, почти животного звука был несомненно Уилсон, потому как рот Хауса был занят исследованием шеи Уилсона. Они лежали без рубашек, и Хаус, прижимая своим весом Уилсона сверху и не прекращая выцеловывать тому горло, медленно расстегивал ширинку его брюк. Волна шока накрыла Лукаса от выверенности, уверенности и в то же время страстности движений Хаусовских рук. Лукас старался не замечать, насколько привычными выглядят для них эти действия .
Едва рука Хауса нашла свой приз, Уилсоновский стон оборвался полувсхипом, а его пальцы подцепили пояс джинсов Хауса. Уилсон толкнулся бедрами вверх, закинул ногу на спину Хауса и непрерывно, жадно целовал его. Нога заблокировала обзор Лукасу - что было (напомнил он себе) хорошо, он, по крайней мере, не увидит рук Уилсона, уверенно расправляющихся с молнией джинсов Хауса. Теперь он мог видеть только результат.
"Оо, Боже", - прохрипел один из них - предположительно, Уилсон – как только они начали медленно покачиваться на матрасе. Так как их брюки были расстегнуты, а Уилсон обхватил ногами бедра Хауса, они задвигались довольно ритмично. Лукасу не потребовалось много времени, чтобы понять, что именно происходит, когда Уилсон скользнул рукой между ними, а у Хауса проступили капли пота на висках. Фактически, Лукас затратил больше своей психической энергии на то, чтобы прояснить для себя, почему он до сих пор смотрит на это.
"Не то чтобы я жаловался ... - пролепетал Уилсон между ровными неглубокими покачиваниями бедер Хауса, - но ... что вдруг тебя потянуло домой посреди рабочего дня?"
"Ох, ну я не знаю, - проговорил Хаус медленно прямо ему на ухо, тоном более сдержанным, но с пресекающимся дыханием. - Ты просто так хорошо пах и заставил меня смеяться".
Должно быть, что-то произошло там, в госпитале, потому как Уилсон смущенно засмеялся, и даже с десяти метров Лукас рассмотрел, как розовеют щеки Уилсона..
"Я польщен", - выдохнул он небрежно, а потом подтвердил свои слова, стянув с Хауса джинсы.
Лукас обнаружил, что усердно разглядывает переплетенные галстуки. У него все еще теплилось какое-то подобие надежды, что они ограничатся трением друг о друга - это, в принципе, можно было бы списать на грубую, вызванную инстинктом похоть. Лукасу требовалось время для переваривания мысли, что Хаус и Уилсон были обнаженными и похоже, регулярно, но все развивалось слишком быстро.
Он услышал глухой стук, свидетельствующий о том, что чьи-то брюки свалились на пол, услышал, как Хаус чертыхнулся себе под нос, а потом донеслись звуки влажных, настойчивых поцелуев. Чистое, больное любопытство заставило его прильнуть к щели, чтобы увидеть, что руки Хауса вцепились в волосы Уилсона, удерживая для новой лавины поцелуев, а пальцы Уилсона беспорядочно пощипывали задницу Хауса, оставляя маленькие белые отметины на своем пути - и пока он извивался под тяжестью Хауса, его брюки с мягким шлепком оказались на полу.
Именно в этот момент понимание накатило на Лукаса со всей силой: эти двое собирались трахаться, дешево и сердито, здесь и сейчас.
Это безумие - всего двадцать минут назад, он готов был пакостить Хаусу за то, что тот был таким гадом (ну и конкурентом, что уж тут скрывать) с его девушкой, а теперь Хаус трахался с парнем, своим лучшим другом, которого он когда-то так отчаянно старался сохранить, что нанимал детектива просто, чтобы знать, что с тем все в порядке.
Безумие... если бы в этом не было смысла.
Все эти взгляды и одержимость, и иронические намеки неожиданно обрели новый смысл теперь, когда Лукас смотрел – эээ… вынужден был смотреть - как Хаус за плечи притиснул Уилсона еще ближе и целовал все более долго и жадно, и лицо его при этом излучало чистое, неприкрытое сладострастие. Их тела теперь скрывала простыня, прикрывавшая (к счастью - напомнил себе Лукас) то, что вытворяли их бедра, хотя ритмичные толчки и короткие полувсхлипы Уилсона не оставляли места для воображения. Его руки проскользнули по блестящей от пота спине и скрылись под простыней, по всей видимости, вцепившись в ягодицы Хауса, который не прекращал размеренно вдавливать Уилсона в матрас. С каждым движением интенсивность и страстность росла, и Уилсон, прервав поцелуй, выгнулся всем телом и громко застонал.
Становилось жарковато. В смысле, в шкафу воздух был теплым и влажным, а не зрелище становилось горячим. Это было как будто он наблюдал за своими родителями – если только родители были и не родителями вовсе, а мужчинами, ублажающими друг друга на влажных от пота простынях.
Он видел, как Хаус прошептал что-то в ухо Уилсону, и судя по самодовольному, хитрому выражению его лица и счастливо-смущенной улыбке Уилсона, это было нечто особенно творческое. Что бы это ни было, оно выразилось в одинаковых действиях: они одновременно потянулись к тумбочке, почти вырвав ящик в их объединенной спешке. Лукас почувствовал, как его глаза буквально вылезли из орбит, когда Уилсон извлек знакомого вида бутылочку из ящика и впихнул ее в руку Хаусу; сам же откинул подушки и улегся на спину. Его взгляд перемещался с лица Хауса к его рукам, находившимся гораздо ниже его пупка, и наблюдая за их манипуляциями, Уилсон несколько раз непроизвольно облизнул свои губы.
"Черт!" - борясь с крышечкой на флаконе, выдохнул Хаус тоном, который Лукас едва ли сможет забыть. Уилсон же, похоже, чувствовал себя вполне комфортно. В его глазах горело неприкрытое желание, как только рука Хауса исчезла под простыней, а его губы требовательно впились в шею Уилсона.
"Не оставляй следов," - пробормотал Уилсон, и, прежде чем он закончил фразу, губы Хауса соскользнули на его ключицу. Неважно, где находились пальцы, было совершенно понятно, кто контролировал ситуацию. Простыня постепенно сползала со спины Хауса, и Лукас видел его обнаженное плечо и чуть заметные движения мышц того, кто играет на музыкальном инструменте.
В данном случае, на Уилсоне.
Он издавал низкие горловые стоны в ритм медленных круговых движений плеча Хауса. Лукас догадывался, что проделывали сейчас пальцы Хауса, ибо видел, насколько Уилсон наслаждался этим. Его глаза жмурились, он прикусывал губы и, вцепившись в плечо Хауса, толкался навстречу движениям его руки. То, что Хаус сделал что-то особенно чувствительное, Лукас понял по тому, что Уилсон выгнулся всем телом и начал лепетать горячечный неразборчивый вздор, в котором можно было расшифровать только отдельные слова – просьбы, требования и одно единственное имя.
Обувь для гольфа стала еще более неудобна для сидения. И ребятам действительно следовало бы понижать термостат, потому что воздух был настолько плотным, что Лукас едва мог дышать.
Капельки пота выступили у Хауса на висках, он дрожал и впивался губами в Уилсона с почти маниакальной безрассудностью. И вдруг неожиданно-резко дернул бедра Уилсона к себе и завел его ноги себе на плечи.
Простыня соскользнула, и Лукас мгновенно зажмурился. Даже не глядя, Лукас смог определить точный момент, когда Хаус внял мольбам Уилсона.
Уилсон вскрикнул, а наступившая за тем тишина побудила Лукаса вновь припасть к проклятой им, но такой манящей щели. Казалось, они лежали так вечность: Уилсон с ногами, закинутыми на плечи Хауса, и Хаус, вжимающий в себя Уилсона. Лукас скорее чувствовал, чем видел, что оба они дрожали и задерживали дыхание от глубины наслаждения. Затем Уилсон притянул лицо Хауса, требовательно впился в его губы и первый начал движения бедрами.
Хаус, больше не сдерживаясь, толкнулся резко и сильно, и от этого Уилсон закричал что-то, напоминающее по звукам немецкий язык, подсунул сжатые в кулаки руки себе под бедра и уперся в матрас затылком. Его лодыжки соскользнули с плеч Хауса на его бедра.
Спина Хауса была напряжена, лопатки выдавались, руки слегка подрагивали, поддерживая его вес, а бедра ритмично толкались вперед. Голова Уилсона отклонялась то вперед, то назад, мокрые от пота волосы были встрепаны и завивались в соблазнительном беспорядке. И, судя по тому, что Лукас видел зажатым между их животами, ему это нравилось.
Лукас знал, что ему надо прекратить на них пялиться, понимал, что следует забиться в угол шкафа и заткнуть уши, и не мог сдвинуться ни на дюйм. Было что-то завораживающее в движениях Хауса, пленительное в реакциях Уилсона, и когда Хаус резким глубоким толчком заставил Уилсона еще на дюйм подняться над матрасом, а воздух задрожал от крика Уилсона, Лукас сдался сам себе без боя. Он понял, что не может не смотреть.
Между тем, движения Хауса замедлились, на каждый толчок Уилсон отзывался срывающимися, хриплыми звуками, и когда стон стал почти непрерывным, казалось, что и Хаус перестал себя конролировать. Добравшись до шеи Уилсона, он усыпал ее громкими и влажными поцелуями, чем вызвал новый поток непристойностей, и, чтоб прервать его, яростно впился тому в рот. И задохнувшись в поцелуе, Хаус ткнулся в спутанные волосы Уилсона и застонал так неприкрыто откровенно, что Лукас закрыл глаза и уткнулся в угол. Ему не следовало бы смотреть на это и уж точно не следовало бы этим …наслаждаться. Он же только пришел сюда, чтобы организовать шутку в ванной комнате, а не получить бесплатно порно и узнать нюансы собственной сексуальности ...
Но черт, бесплатное порно.
Он в любом случае не мог игнорировать звуки. Хаус уже не сдерживался, стонал почти на каждом выдохе, звуки были так чувственны и безрассудны и так не в стиле Хауса, что Лукас просто обязан был увидеть, что же их вызвало.
Хорошо хоть, что в комнате тишиной и не пахло, ибо от того, что увидел Лукас, он непроизвольно вскрикнул.
Очевидно, чтобы вконец не растревожить больную ногу Хауса, они сменили позицию: Хаус сидел, привалившись спиной к куче подушек с Уилсоном на коленях, энергично двигающимся на члене Хауса.
Ситуация становилась хуже (лучше?) от того, что теперь Лукас мог видеть пространство между ними каждый раз, когда Уилсон приподнимал бедра, что позиция позволяла им двигаться неистово, что они оба стонали при каждом столкновении бедер.
Хаус протянул руку и обхватил член Уилсона; Лукас ощутил, что его плоть отозвалась в сочувствии.
Уилсон запрокинул голову и развел колени еще шире; во рту у Лукаса вдруг пересохло, потому как отчаянные короткие хрипы могли означать только одно…
«Хаус!»
В первый раз видеть, как мужчина кончает, оказалось не так шокирующе, как Лукас предполагал, хотя он сомневался, что Уилсон мог бы сойти за эталон этого процесса - он кричал, толкался бедрами, задрожав в объятиях любовника, задолго до того, как Лукас заметил густую жидкость, стекающую с пальцев Хауса. Последние их движения были почти бешеные: Хаус вцепился в бедра Уилсона и пару раз резко насадил его на себя, еще и подмахнув бедрами навстречу. Крик, который при этом вырвался у обоих, заставил Лукаса задуматься об обновлении собственного сексуального репертуара.
Лукас сидел, плотно сжав колени, пока Хаус и Уилсон, все еще дрожа, лежали и утихомиривали свое дыхание. Руки Хауса скользили вверх и вниз по влажной спине Уилсона, а тот целовал его в подрагивающие ресницы. Когда их дыхание выровнялось, Уилсон отстранился и перекатился на кровать. Хаус прикрыл его простыней и коротко лизнул языком по его губам.
"Ммм,"- пробурчал Уилсон и сонно добавил: «Надеюсь, ты в курсе, что все еще должен чистить ванную».
Хаус улыбнулся. Действительно улыбнулся. "Извинения приняты. Тогда - без вопросов",- прошептал он и заскользил легкими поцелуями по глазам, щекам, губам Уилсона..
Лукас почувствовал движение червячка смущения в груди и отвернулся. В первый раз он шпионил за чем-то слишком интимным.
Когда он услышал какое-то движение, он поднял глаза и увидел, что Хаус пристраивается на груди Уилсона, глаза его закрыты и дыхание медленное и ровное. "Не засыпай",- пробормотал Уилсон, и тут же заснул сам.
Лукас выждал десять минут, прежде чем решил, что они слишком измождены, чтобы проснуться. Тогда он глубоко вздохнул и встал. Еще минута потребовалась, чтобы решиться и быстро выскользнуть из шкафа - еще хорошо, что ребята были слишком заняты, чтобы закрыть дверь в спальню.
Очутившись в коридоре, он решался делать один шаг в полминуты, проклиная жесткий деревянный пол. Минут через пять он был бы свободен, и никто никогда бы не узнал, чему он был свидетелем, и то, что он совсем немного, чисто абстрактно наслаждался тем, что видел.
Дверь спальни закрылась за его спиной.
"Уже уходишь?"
Вздрогнув, он развернулся и увидел Хауса. Он стоял, облаченный в пижамные штаны, и всем видом излучал пресыщенность и самодовольство. "Мог бы остаться на бис. У меня ощущение, что исполнение будет превосходным."
Лукас онемел. Он тупо пялился на Хауса, сердце засбоило, вдох захлебнулся , и все внутри ухнуло вниз. "Я..ты.." - невнятно попытался он сказать хоть что-то.
Хаус продолжал почти шепотом, видимо не желая разбудить Уилсона: "Спасибо за опоссума. Думаю, Уилсон тоже поблагодарил бы, жаль, что он об этом никогда не узнает, верно?"
Лукас усиленно закивал (да он скорее бабушке своей расскажет, чем Уилсону!): "Конечно-конечно. Никаких проблем".
Хаус зловеще улыбнулся и продолжил: "В следующий раз, когда ты соберешься вломиться в чужой дом, не используй такой вонючий одеколон."
Лукас снова сглотнул жуткий комок страха. «Ты знал? Все это время?»
Хаус пожал плечами. "Я знал, что ты где-то здесь. О том, что ты был в шкафу - ты выдал мне сам."
Он повернулся и направился к ванной, уборку в ней он рассчитывал завершить до пробуждения Уилсона. " Пошел отсюда!"- буркнул он Лукасу, кивнув в сторону входной двери.
"Эй, Хаус! - окликнул Лукас, внезапно ощутив потребность сказать хоть что-то. - Ну, знаешь, поздравляю и всё такое? Просто - не испорть всё".
Хаус смотрел на него в течение длительного времени, его глаза странно блеснули. «Ты тоже» сказал он медленно, потом закрыл дверь ванной.
Лукас ушел с улыбкой и чувством завершенности. Он собирался учесть замечание о парфюме на будущее.
Еще он собирался как можно скорее заняться сексом с Лизой, по причине, которую он оставит при себе.
-
-
04.03.2010 в 21:57-
-
04.03.2010 в 22:11-
-
04.03.2010 в 22:23-
-
04.03.2010 в 22:43на его лице была небольшая улыбка. слово небольшая заменила бы или перефразировала.
-
-
04.03.2010 в 22:45-
-
04.03.2010 в 22:53syslim Принимаю тапок. спасибо!
-
-
05.03.2010 в 00:24спасибо за перевод))
-
-
05.03.2010 в 00:45Вам спасибо, что прочитали
-
-
05.03.2010 в 02:06-
-
05.03.2010 в 05:21Dreaming_Cat, спасибо за перевод, вы сделали мое утро!
-
-
05.03.2010 в 11:07спасибо!!
-
-
05.03.2010 в 11:36-
-
05.03.2010 в 14:29-
-
05.03.2010 в 15:05-
-
05.03.2010 в 23:25-
-
06.03.2010 в 16:02фанфик отличный, спасибо за перевод.
-
-
06.03.2010 в 16:04-
-
06.03.2010 в 22:59-
-
07.03.2010 в 02:09-
-
07.03.2010 в 03:04house-md.net.ru/forum/43-6346-426806-16-1252684....
Dreaming_Cat , присоединяюсь к предыдущим оратора. Это было горячо
-
-
09.03.2010 в 01:25Банни Rebekka_L спасибо огромное за комментарии!
-
-
09.03.2010 в 12:04один фик не щитается )))
по сравнению с тем, сколько она написала
так что тут поле непаханое
*непрозрачно намекает
-
-
09.03.2010 в 18:44In the closet, Glossolalia, Anhedonia, Phantom Limbs
-
-
09.03.2010 в 19:08И даже все почти в характере, и даже женское изображение мужского секса... хотя нет, оно все равно - женское
И перевод такой... удобный. Правильный. Я бы так не смогла - или начала бы переводить схематически, или нырнула бы в глубины подсознания, изменив на выходе продукт
А тут так аккуратно сделано - лепота!
-
-
12.04.2010 в 17:23-
-
15.01.2013 в 19:48