Мышь неубиваемая
Название: ИСКРА ПРОСКОЧИЛА
Автор: мышьбелая
Пейринг: Хилсон
Рейтинг: PG-13
Жанр: преслэш (докатилась)
Саммари: мы странно встретились…
От автора: возраст дан в соответствии с хронологией hwshipper в пересказе lur Feyrre
читать дальшеДжим отнял от лица руки и, сморщившись, посмотрел перед собой. Решетка в пяти футах от него не рассосалась, не изменилась сама камера, и личное положение Джима оставалось прежним: хреновым!
Джим потер виски, с трудом проглотил вязкую слюну и подумал, что в большей заднице ему еще не приходилось бывать.
Один, в чужом городе, упрятанный в клетку в полицейском участке! А конференция? Если он и завтра не отметится в этих чертовых списках участников и не вручит затем боссу несколько рекламных проспектов, ему не жить. А когда станет известно, что он попал в полицию за пьяный дебош… Он однозначно терял работу.
Спустя полчаса стало ясно, что Джеймс Эван Уилсон мог потерять не только работу, но и свободу.
Сержант, который допрашивал его, предъявил ему кучу обвинений, и от ужаса Джим даже не все запомнил. Было там про сопротивление полиции, что выглядело самым устрашающим, и про порчу имущества… Джим просто уронил голову на руки и застонал. Как он мог так вляпаться?!
Виновата была Сара, теперь уже почти бывшая жена. Хотя, если быть честным, причиной были его злость и… чувство вины. Все происходящее с его браком было для него внове. Его собственные родители жили душа в душу уже 30 лет, и развал семьи старшего сына мучил их. А как же внуки, а как же семейные обеды?.. Джим чувствовал, что не оправдал их надежд, и страдал от этого еще больше. Если бы не это, разве напился бы он так в том баре? Разве набросился бы на того парня, хоть и был он придурком и хамом?..
Ах, черт! Если он просидит здесь хотя бы пару дней, то не попадет на собственный бракоразводный процесс! Дерьмо! Джим шарахнул кулаком по жесткой лавке, на которой сидел, и зашипел от боли.
- Хорош мебель крушить, Джимми-бой! – раздался спокойный, ироничный голос.
Джим поднял глаза. Перед камерой маячила длинная худая фигура, которой здесь не должно было быть. Тот самый гад из бара, с которого все и началось.
- Что ты здесь делаешь? – хмуро спросил Джим.
- Спасаю тебя, - самодовольно заявил этот тип.
- Что, ножовку принес?
Тип ухмыльнулся.
- Не-а, пончик.
Он показал круглый, аппетитно выглядящий сдобный кругляш. У Джима заурчало в животе.
- На, - великодушно предложил длинный и протянул пончик сквозь решетку.
Джим помедлил всего секунду, вскочил с лавки и выдернул облитую сахаром булочку из тонких нервных пальцев. Длинный немедленно их облизал и, ухмыляясь, смотрел, как Джим уничтожает пончик буквально в три укуса.
- По крайней мере, в тюрьму пойду сытым, - пробурчал Джим, снова садясь на лавку.
- Ну, за четыре года тебя там хоть раз да покормят, – обнадежил длинный.
- Мне светит четыре года?!
- Да, Джимми, тяжело говорить, но это – минимальный срок по твоей статье.
- Но ведь это ты виноват! Ты меня довел! - воскликнул Джим.
- То есть это я швырнул стакан в старинное зеркало? И сам себе врезал в челюсть? И – внимание всем! – это я отнимал пистолет у полицейского. Так что совершенно неясно, почему в этой камере сидишь сейчас ты, а не я.
Джим обхватил голову руками и замычал, будто болел зуб.
- Моя жена, - выговорил он, наконец.
- Ты женат? – насторожился длинный. – Да, это проблема. Но с другой стороны, это послужит проверкой ваших чувств.
- Я развожусь! – прервал словесный поток Джим. – В пятницу суд, и если я не явлюсь…
- Не беспокойся, Джимми, ее разведут в одностороннем порядке. Для заключенных делается исключение… Как тебе каламбур?
Если бы у Джима была возможность что-нибудь швырнуть в этого придурка, он бы швырнул. Вместо этого он закричал:
- Пошел вон!
Длинный оскалился и, игриво дернув бровями, сказал:
- Какой темперамент, с ума сойти! Ухожу-ухожу…
И действительно, ушел.
Джим посидел, остывая. Что-то нужно было делать. Звонить родителям, искать адвоката… Вся жизнь в ближайшей перспективе летела под откос.
Спустя полчаса пришел полицейский, открыл дверь камеры и сказал:
- Выходите, мистер.
Джим тяжело поднялся и поплелся за ним по коридору, размышляя, должен ли заложить руки за спину, как это делают арестанты в кино.
К его удивлению, вели его не на очередной допрос, а к стойке в дежурной части. Там ему выдали паспорт, права, ключи от машины и бумажник, две шариковые ручки, мятную конфету и папку с документами на развод.
- И ни одной сигареты? – поинтересовался из-за спины знакомый голос. – Как онколог, ты просто обязан курить.
Джим обернулся.
- Какого… - начал он.
- Я тебя выкупаю, - сообщил длинный с двусмысленной улыбкой и схватил со стойки конфету. – Теперь ты мой раб.
- Подпишите, сэр, - попросил полицейский.
Джим протянул руку к листку бумаги.
- Не вы.
Длинный удовлетворенно хмыкнул и подмахнул бланк.
- Все! – сказал он. – Теперь не отвертишься.
Джима, впрочем, тоже заставили расписаться в ведомости, что он получил свои вещи в целости и сохранности, и на этом отпустили.
Из здания участка они вышли вместе.
- Ты внес за меня залог? – все еще не верил Джим.
- За мои красивые глаза тебя не отпускали.
- Но почему?
- Э-э-э… Ответа я еще не придумал. Подождешь?
Джим пригляделся к своему спасителю. Он был старше лет на шесть, долговязый, угловатый. И в то же время обладавший какой-то особой грацией и обаянием. Возможно, оно крылось в пронзительной синеве больших, действительно красивых глаз. Или в легкой усмешке, что пряталась в изгибе губ.
- Выпьем? – предложил длинный.
Джим хотел отказаться, действительно, собирался. Он страшно устал, и больше всего на свете ему хотелось принять душ, нормально поесть и выспаться. Но, как не крути, этот тип вытащил его из тюрьмы – несмотря на то, что они не были знакомы. Даже несмотря на синяк, проступавший на его щеке. Так что Джим кивнул и поинтересовался:
- Как тебя зовут?
- Хаус, – коротко ответил длинный.
Они устроились за столиком. Джим к выпивке заказал то, что обычно не ел: картошку и стейк.
- Свинина? – изумился Хаус. – Ты же еврей!
- Я не соблюдаю мицвот, - пожал плечами Джим. - А ты что будешь?
- Пиво.
Джим кивнул официанту. Денег в кармане оставалось немного, но купить нежданному спасителю кружку пива он мог.
Принесли заказ. Джим накинулся на еду и пару минут не мог вымолвить ни слова. Чуть только первый голод отступил, и он удовлетворенно вздохнул и расслабился, Хаус спросил:
- Так что там с твоей женой? Почему разводитесь? Что, сходил налево?
Джим бросил на него укоризненный взгляд.
- Всех судишь по себе?
- Я не женат.
- Оно и видно. Ни одной глаженой рубашки.
- Ты заглядывал в мой шкаф?!
- Я видел тебя на заседаниях.
- О, Джеймс, так ты следишь за мной!
- Ага. Вместе с половиной зала, которую ты развлекаешь своим храпом и шуршащими фантиками от конфет.
- Мне же надо чем-то заняться.
- Можешь послушать выступления.
- Брось! Чтобы услышать этот бред, не обязательно было переться из Бостона в Новый Орлеан.
- Ты тоже из Бостона?!
- Интересное совпадение, правда?
Хаус протянул руку к тарелке, прямо пальцами взял картофелину и отправил себе в рот. Джим в изумлении следил за ним.
- Ты голодный? – спросил он. – Отдать тебе остальное?
Хаус покачал головой.
- Я голодный, - сказал он, – но в другом смысле.
- В каком другом?
- Мне скучно.
- Сходи в кино…
Хаус скривился и украл еще одну картофелину. Джим подумал и пододвинул тарелку к нему поближе.
- В кино я уже был, - сказал Хаус, жуя. – Когда в колледже учился.
- И все?! – поразился Джим. – Ты мормон?
- Нет. Просто я поклонник кабельного телевидения.
- Но кино… это же… средство общения. Пригласить девушку, понимаешь? Вначале кино, потом…
- Романтик! – беззаботно сказал Хаус. – Так ты из-за кино разводишься?
Джим надулся.
- Бывает несходство характеров.
- И в чем вы не сошлись? Она не так сильно любила хорошеньких женщин?
- Хаус! Какое тебе дело до моей личной жизни?!
- Ну, признайся! Всего лишь признайся, что изменял, и я отстану.
- Пошел к черту! Я не изменял.
- Ладно, - согласился Хаус к удивлению Джима, и вдруг, стремительно подавшись вперед, схватил папку с документами.
- Причины развода, - прочитал он копию искового заявления, – измена супруга.
- Ну, ты сволочь, Хаус! – сказал Джим с чувством. – Не зря я тебе в баре врезал.
- Поосторожней, - предупредил тот, - больше я тебя выкупить не смогу.
- Отдай документы!
Хаус бросил ему папку.
- Ты только подтвердил аксиому: «Все лгут!».
Джим вдруг почувствовал себя уязвленным. Хаус сравнил его со всеми. Но почему-то хотелось быть в его глазах немного другим, особенным.
- С какой стати я должен был тебе исповедоваться, - пробурчал он, ровняя бумаги. – Я тебя и не знаю совсем.
- Грегори Хаус, - внезапно сказал Хаус. – Бостон. «Общая Больница». Нефролог. Неженат. Люблю гонки Монстр Траков, сериал «Большая любовь» и совать нос в чужие дела.
Он посмотрел на Джима удивительно ясным взглядом, в котором, наверное, в виде исключения, не читалось ни насмешки, ни иронии. Джим слегка оторопел. В этом человеке все казалось необыкновенным. Несообразным, противоречивым, вызывающим недоумение, чудным – но все это пробуждало необычайно теплое и странно нежное чувство. Как будто… он был братом. Его хотелось обнять.
Джим моргнул и протянул ему руку.
- Привет, Грег, - сказал он.
- Привет, Уилсон, - отозвался Хаус.
Их ладони встретились в крепком пожатии.
- У тебя пальцы, как у хирурга, - неизвестно почему сказал Джим.
- Никогда не хотел быть хирургом, - ответил Хаус.- Как портной: шьешь и режешь, режешь и шьешь…
- А я хотел, - с сожалением признался Джим.
Хаус вдруг снова взял его кисть и повернул ладонью кверху.
- И что же не стал?
- Да так… передумал. Что ты делаешь?
- Пальцами меряюсь. Мои длиннее.
- Хаус, ты точно не в себе.
Джим выдрал свою руку и допил пиво.
- Онкология интереснее.
- И для карьеры лучше, - добавил Хаус.
- Я не скрываю, что хочу сделать карьеру. А ты – нет?
Хаус неопределенно пожал плечами, затем внезапно поднялся и направился в сторону небольшого подиума, на котором разместился ресторанный оркестрик. Подойдя к пианисту, что-то сказал ему, получил разрешение, уселся на крутящийся стул и взял аккорд. Джим затаил дыхание. Что-что, а уверенную манеру игры он распознать мог. Хаус пробежал пальцами по клавишам; звуки рояля, густые и матовые, заполнили зал. Где-то глубоко внутри отозвалась, завибрировала какая-то тайная струна. Он не узнал музыку, но Хаус играл страстно.
Джим прерывисто вздохнул. Он вдруг почувствовал себя крепостью, открывшей все свои засовы, поднявшей все свои решетки. Но не враги ринулись в нее, а ветер, воля, запахи, чувства. Все, что она так долго не пускала внутрь себя.
Хаус вернулся за столик. Оба сидели молча. Джим – странно завороженный руками Хауса, лежащими на столе, и тем отзвуком, что все еще жил в нём. Когда он поднял взгляд, оказалось, Хаус все это время исподлобья изучал его лицо. Джим смутился.
- Ну, - сказал он, - это все?
Хаус сузил глаза:
- В каком смысле?
- Я имел в виду - ты есть закончил? Просто если ты еще чего-нибудь хочешь, у меня денег с собой нет…
- Не надо.
Хаус резко выдохнул и также резко поднялся со стула. На Джима он больше не смотрел, даже когда, прощаясь, они стояли лицом к лицу. Джима это смущало еще больше.
- Ты в каком отеле? – спросил он, тоже избегая теперь прямого взгляда.
- В том же, что и ты, - ответил Хаус совершенно равнодушно.
- Правда? Это здорово! Я хотел сказать, как-нибудь еще увидимся. Я ведь теперь твой должник.
- Нет, ты теперь мой раб, Уилсон, - совершенно серьезно сказал Хаус и, наконец-то, посмотрел ему в глаза.
Джим деланно засмеялся:
- Ну да, конечно! Что прикажете, сэр?
Хаус продолжал буравить его взглядом.
- Приходи вечером в мой номер, - сказал он с каким-то особенным нажимом.
И, игнорируя побелевшее лицо Джима, добавил:
- Компашка для покера собирается. А я без партнера.
И вскинул брови, словно сдергивая маску.
У Джима был вид, будто ему только что отменили приговор.
- Хаус! – с облегчением воскликнул он. – Ну, ты и гад!
Тот стоял с видом невинной овечки.
В отель они возвращались вместе. Джима словно прорвало, и он болтал без умолку, под добродушное похмыкивание нового приятеля.
Получив у портье ключи, вошли в лифт. Джим нажал «10», Хаус «12». Как только закрылись двери, и кабина мягко пошла вверх, болтливость Джима как рукой сняло. Лифт замирал на каждом этаже, подбирая и выпуская пассажиров, а Джим и Хаус не спускали глаз со светящегося табло над дверью. Их плечи в переполненной кабине соприкасались, их руки задевали друг дружку костяшками пальцев.
Джим ни о чем не думал. Он ощущал себя губкой, вобравшей в себя столько воды, что она сочилась изо всех пор. Так много впечатлений, эмоций и незнакомых доселе чувств… В этом нужно было разобраться.
Лифт остановился на его этаже, дверь отъехала в сторону.
- Пока, Хаус, - бросил Джим, делая шаг вперед.
- Сегодня в десять, номер 1200, - сказал ему в спину Хаус.
- Я, скорее всего, не…
- Я зайду за тобой.
Дверь захлопнулась, стальные тросы унесли кабину выше. Джим вздохнул. Похоже, тихого завершения беспокойного дня не предвиделось, но вечер ожидался длинный и нескучный. Все, что случилось с Джимом за последние сутки, теперь представлялось замечательным, почти забавным приключением. Конечно, все еще оставались неснятые обвинения. И надо было вернуть Хаусу сумму залога. Но все это были мелочи.
Входя в номер, Джим думал, что надо запретить себе впредь так напиваться, что для покера надо одеться как-то попроще, что пальцы хирурга оказались пальцами музыканта, и что, кажется, он обзавелся другом.
КОНЕЦ
Автор: мышьбелая
Пейринг: Хилсон
Рейтинг: PG-13
Жанр: преслэш (докатилась)
Саммари: мы странно встретились…
От автора: возраст дан в соответствии с хронологией hwshipper в пересказе lur Feyrre
читать дальшеДжим отнял от лица руки и, сморщившись, посмотрел перед собой. Решетка в пяти футах от него не рассосалась, не изменилась сама камера, и личное положение Джима оставалось прежним: хреновым!
Джим потер виски, с трудом проглотил вязкую слюну и подумал, что в большей заднице ему еще не приходилось бывать.
Один, в чужом городе, упрятанный в клетку в полицейском участке! А конференция? Если он и завтра не отметится в этих чертовых списках участников и не вручит затем боссу несколько рекламных проспектов, ему не жить. А когда станет известно, что он попал в полицию за пьяный дебош… Он однозначно терял работу.
Спустя полчаса стало ясно, что Джеймс Эван Уилсон мог потерять не только работу, но и свободу.
Сержант, который допрашивал его, предъявил ему кучу обвинений, и от ужаса Джим даже не все запомнил. Было там про сопротивление полиции, что выглядело самым устрашающим, и про порчу имущества… Джим просто уронил голову на руки и застонал. Как он мог так вляпаться?!
Виновата была Сара, теперь уже почти бывшая жена. Хотя, если быть честным, причиной были его злость и… чувство вины. Все происходящее с его браком было для него внове. Его собственные родители жили душа в душу уже 30 лет, и развал семьи старшего сына мучил их. А как же внуки, а как же семейные обеды?.. Джим чувствовал, что не оправдал их надежд, и страдал от этого еще больше. Если бы не это, разве напился бы он так в том баре? Разве набросился бы на того парня, хоть и был он придурком и хамом?..
Ах, черт! Если он просидит здесь хотя бы пару дней, то не попадет на собственный бракоразводный процесс! Дерьмо! Джим шарахнул кулаком по жесткой лавке, на которой сидел, и зашипел от боли.
- Хорош мебель крушить, Джимми-бой! – раздался спокойный, ироничный голос.
Джим поднял глаза. Перед камерой маячила длинная худая фигура, которой здесь не должно было быть. Тот самый гад из бара, с которого все и началось.
- Что ты здесь делаешь? – хмуро спросил Джим.
- Спасаю тебя, - самодовольно заявил этот тип.
- Что, ножовку принес?
Тип ухмыльнулся.
- Не-а, пончик.
Он показал круглый, аппетитно выглядящий сдобный кругляш. У Джима заурчало в животе.
- На, - великодушно предложил длинный и протянул пончик сквозь решетку.
Джим помедлил всего секунду, вскочил с лавки и выдернул облитую сахаром булочку из тонких нервных пальцев. Длинный немедленно их облизал и, ухмыляясь, смотрел, как Джим уничтожает пончик буквально в три укуса.
- По крайней мере, в тюрьму пойду сытым, - пробурчал Джим, снова садясь на лавку.
- Ну, за четыре года тебя там хоть раз да покормят, – обнадежил длинный.
- Мне светит четыре года?!
- Да, Джимми, тяжело говорить, но это – минимальный срок по твоей статье.
- Но ведь это ты виноват! Ты меня довел! - воскликнул Джим.
- То есть это я швырнул стакан в старинное зеркало? И сам себе врезал в челюсть? И – внимание всем! – это я отнимал пистолет у полицейского. Так что совершенно неясно, почему в этой камере сидишь сейчас ты, а не я.
Джим обхватил голову руками и замычал, будто болел зуб.
- Моя жена, - выговорил он, наконец.
- Ты женат? – насторожился длинный. – Да, это проблема. Но с другой стороны, это послужит проверкой ваших чувств.
- Я развожусь! – прервал словесный поток Джим. – В пятницу суд, и если я не явлюсь…
- Не беспокойся, Джимми, ее разведут в одностороннем порядке. Для заключенных делается исключение… Как тебе каламбур?
Если бы у Джима была возможность что-нибудь швырнуть в этого придурка, он бы швырнул. Вместо этого он закричал:
- Пошел вон!
Длинный оскалился и, игриво дернув бровями, сказал:
- Какой темперамент, с ума сойти! Ухожу-ухожу…
И действительно, ушел.
Джим посидел, остывая. Что-то нужно было делать. Звонить родителям, искать адвоката… Вся жизнь в ближайшей перспективе летела под откос.
Спустя полчаса пришел полицейский, открыл дверь камеры и сказал:
- Выходите, мистер.
Джим тяжело поднялся и поплелся за ним по коридору, размышляя, должен ли заложить руки за спину, как это делают арестанты в кино.
К его удивлению, вели его не на очередной допрос, а к стойке в дежурной части. Там ему выдали паспорт, права, ключи от машины и бумажник, две шариковые ручки, мятную конфету и папку с документами на развод.
- И ни одной сигареты? – поинтересовался из-за спины знакомый голос. – Как онколог, ты просто обязан курить.
Джим обернулся.
- Какого… - начал он.
- Я тебя выкупаю, - сообщил длинный с двусмысленной улыбкой и схватил со стойки конфету. – Теперь ты мой раб.
- Подпишите, сэр, - попросил полицейский.
Джим протянул руку к листку бумаги.
- Не вы.
Длинный удовлетворенно хмыкнул и подмахнул бланк.
- Все! – сказал он. – Теперь не отвертишься.
Джима, впрочем, тоже заставили расписаться в ведомости, что он получил свои вещи в целости и сохранности, и на этом отпустили.
Из здания участка они вышли вместе.
- Ты внес за меня залог? – все еще не верил Джим.
- За мои красивые глаза тебя не отпускали.
- Но почему?
- Э-э-э… Ответа я еще не придумал. Подождешь?
Джим пригляделся к своему спасителю. Он был старше лет на шесть, долговязый, угловатый. И в то же время обладавший какой-то особой грацией и обаянием. Возможно, оно крылось в пронзительной синеве больших, действительно красивых глаз. Или в легкой усмешке, что пряталась в изгибе губ.
- Выпьем? – предложил длинный.
Джим хотел отказаться, действительно, собирался. Он страшно устал, и больше всего на свете ему хотелось принять душ, нормально поесть и выспаться. Но, как не крути, этот тип вытащил его из тюрьмы – несмотря на то, что они не были знакомы. Даже несмотря на синяк, проступавший на его щеке. Так что Джим кивнул и поинтересовался:
- Как тебя зовут?
- Хаус, – коротко ответил длинный.
Они устроились за столиком. Джим к выпивке заказал то, что обычно не ел: картошку и стейк.
- Свинина? – изумился Хаус. – Ты же еврей!
- Я не соблюдаю мицвот, - пожал плечами Джим. - А ты что будешь?
- Пиво.
Джим кивнул официанту. Денег в кармане оставалось немного, но купить нежданному спасителю кружку пива он мог.
Принесли заказ. Джим накинулся на еду и пару минут не мог вымолвить ни слова. Чуть только первый голод отступил, и он удовлетворенно вздохнул и расслабился, Хаус спросил:
- Так что там с твоей женой? Почему разводитесь? Что, сходил налево?
Джим бросил на него укоризненный взгляд.
- Всех судишь по себе?
- Я не женат.
- Оно и видно. Ни одной глаженой рубашки.
- Ты заглядывал в мой шкаф?!
- Я видел тебя на заседаниях.
- О, Джеймс, так ты следишь за мной!
- Ага. Вместе с половиной зала, которую ты развлекаешь своим храпом и шуршащими фантиками от конфет.
- Мне же надо чем-то заняться.
- Можешь послушать выступления.
- Брось! Чтобы услышать этот бред, не обязательно было переться из Бостона в Новый Орлеан.
- Ты тоже из Бостона?!
- Интересное совпадение, правда?
Хаус протянул руку к тарелке, прямо пальцами взял картофелину и отправил себе в рот. Джим в изумлении следил за ним.
- Ты голодный? – спросил он. – Отдать тебе остальное?
Хаус покачал головой.
- Я голодный, - сказал он, – но в другом смысле.
- В каком другом?
- Мне скучно.
- Сходи в кино…
Хаус скривился и украл еще одну картофелину. Джим подумал и пододвинул тарелку к нему поближе.
- В кино я уже был, - сказал Хаус, жуя. – Когда в колледже учился.
- И все?! – поразился Джим. – Ты мормон?
- Нет. Просто я поклонник кабельного телевидения.
- Но кино… это же… средство общения. Пригласить девушку, понимаешь? Вначале кино, потом…
- Романтик! – беззаботно сказал Хаус. – Так ты из-за кино разводишься?
Джим надулся.
- Бывает несходство характеров.
- И в чем вы не сошлись? Она не так сильно любила хорошеньких женщин?
- Хаус! Какое тебе дело до моей личной жизни?!
- Ну, признайся! Всего лишь признайся, что изменял, и я отстану.
- Пошел к черту! Я не изменял.
- Ладно, - согласился Хаус к удивлению Джима, и вдруг, стремительно подавшись вперед, схватил папку с документами.
- Причины развода, - прочитал он копию искового заявления, – измена супруга.
- Ну, ты сволочь, Хаус! – сказал Джим с чувством. – Не зря я тебе в баре врезал.
- Поосторожней, - предупредил тот, - больше я тебя выкупить не смогу.
- Отдай документы!
Хаус бросил ему папку.
- Ты только подтвердил аксиому: «Все лгут!».
Джим вдруг почувствовал себя уязвленным. Хаус сравнил его со всеми. Но почему-то хотелось быть в его глазах немного другим, особенным.
- С какой стати я должен был тебе исповедоваться, - пробурчал он, ровняя бумаги. – Я тебя и не знаю совсем.
- Грегори Хаус, - внезапно сказал Хаус. – Бостон. «Общая Больница». Нефролог. Неженат. Люблю гонки Монстр Траков, сериал «Большая любовь» и совать нос в чужие дела.
Он посмотрел на Джима удивительно ясным взглядом, в котором, наверное, в виде исключения, не читалось ни насмешки, ни иронии. Джим слегка оторопел. В этом человеке все казалось необыкновенным. Несообразным, противоречивым, вызывающим недоумение, чудным – но все это пробуждало необычайно теплое и странно нежное чувство. Как будто… он был братом. Его хотелось обнять.
Джим моргнул и протянул ему руку.
- Привет, Грег, - сказал он.
- Привет, Уилсон, - отозвался Хаус.
Их ладони встретились в крепком пожатии.
- У тебя пальцы, как у хирурга, - неизвестно почему сказал Джим.
- Никогда не хотел быть хирургом, - ответил Хаус.- Как портной: шьешь и режешь, режешь и шьешь…
- А я хотел, - с сожалением признался Джим.
Хаус вдруг снова взял его кисть и повернул ладонью кверху.
- И что же не стал?
- Да так… передумал. Что ты делаешь?
- Пальцами меряюсь. Мои длиннее.
- Хаус, ты точно не в себе.
Джим выдрал свою руку и допил пиво.
- Онкология интереснее.
- И для карьеры лучше, - добавил Хаус.
- Я не скрываю, что хочу сделать карьеру. А ты – нет?
Хаус неопределенно пожал плечами, затем внезапно поднялся и направился в сторону небольшого подиума, на котором разместился ресторанный оркестрик. Подойдя к пианисту, что-то сказал ему, получил разрешение, уселся на крутящийся стул и взял аккорд. Джим затаил дыхание. Что-что, а уверенную манеру игры он распознать мог. Хаус пробежал пальцами по клавишам; звуки рояля, густые и матовые, заполнили зал. Где-то глубоко внутри отозвалась, завибрировала какая-то тайная струна. Он не узнал музыку, но Хаус играл страстно.
Джим прерывисто вздохнул. Он вдруг почувствовал себя крепостью, открывшей все свои засовы, поднявшей все свои решетки. Но не враги ринулись в нее, а ветер, воля, запахи, чувства. Все, что она так долго не пускала внутрь себя.
Хаус вернулся за столик. Оба сидели молча. Джим – странно завороженный руками Хауса, лежащими на столе, и тем отзвуком, что все еще жил в нём. Когда он поднял взгляд, оказалось, Хаус все это время исподлобья изучал его лицо. Джим смутился.
- Ну, - сказал он, - это все?
Хаус сузил глаза:
- В каком смысле?
- Я имел в виду - ты есть закончил? Просто если ты еще чего-нибудь хочешь, у меня денег с собой нет…
- Не надо.
Хаус резко выдохнул и также резко поднялся со стула. На Джима он больше не смотрел, даже когда, прощаясь, они стояли лицом к лицу. Джима это смущало еще больше.
- Ты в каком отеле? – спросил он, тоже избегая теперь прямого взгляда.
- В том же, что и ты, - ответил Хаус совершенно равнодушно.
- Правда? Это здорово! Я хотел сказать, как-нибудь еще увидимся. Я ведь теперь твой должник.
- Нет, ты теперь мой раб, Уилсон, - совершенно серьезно сказал Хаус и, наконец-то, посмотрел ему в глаза.
Джим деланно засмеялся:
- Ну да, конечно! Что прикажете, сэр?
Хаус продолжал буравить его взглядом.
- Приходи вечером в мой номер, - сказал он с каким-то особенным нажимом.
И, игнорируя побелевшее лицо Джима, добавил:
- Компашка для покера собирается. А я без партнера.
И вскинул брови, словно сдергивая маску.
У Джима был вид, будто ему только что отменили приговор.
- Хаус! – с облегчением воскликнул он. – Ну, ты и гад!
Тот стоял с видом невинной овечки.
В отель они возвращались вместе. Джима словно прорвало, и он болтал без умолку, под добродушное похмыкивание нового приятеля.
Получив у портье ключи, вошли в лифт. Джим нажал «10», Хаус «12». Как только закрылись двери, и кабина мягко пошла вверх, болтливость Джима как рукой сняло. Лифт замирал на каждом этаже, подбирая и выпуская пассажиров, а Джим и Хаус не спускали глаз со светящегося табло над дверью. Их плечи в переполненной кабине соприкасались, их руки задевали друг дружку костяшками пальцев.
Джим ни о чем не думал. Он ощущал себя губкой, вобравшей в себя столько воды, что она сочилась изо всех пор. Так много впечатлений, эмоций и незнакомых доселе чувств… В этом нужно было разобраться.
Лифт остановился на его этаже, дверь отъехала в сторону.
- Пока, Хаус, - бросил Джим, делая шаг вперед.
- Сегодня в десять, номер 1200, - сказал ему в спину Хаус.
- Я, скорее всего, не…
- Я зайду за тобой.
Дверь захлопнулась, стальные тросы унесли кабину выше. Джим вздохнул. Похоже, тихого завершения беспокойного дня не предвиделось, но вечер ожидался длинный и нескучный. Все, что случилось с Джимом за последние сутки, теперь представлялось замечательным, почти забавным приключением. Конечно, все еще оставались неснятые обвинения. И надо было вернуть Хаусу сумму залога. Но все это были мелочи.
Входя в номер, Джим думал, что надо запретить себе впредь так напиваться, что для покера надо одеться как-то попроще, что пальцы хирурга оказались пальцами музыканта, и что, кажется, он обзавелся другом.
КОНЕЦ
@темы: слэш, Грегори Хаус, Джеймс Уилсон
Спасибо!
а слэшного сиквела не предвидится?
а Хаус разве не инфекционист?
Классно.
И, игнорируя побелевшее лицо Джима, добавил:
- Компашка для покера собирается. А я без партнера.
И вскинул брови, словно сдергивая маску.
У Джима был вид, будто ему только что отменили приговор.
- Хаус! – с облегчением воскликнул он. – Ну, ты и гад! и после этого даже валидольчику не предложишь ему
мне понравился фик настолько, что даже не буду упоминать, что Хаус (увидевший Вилсона в расцвете красоты, пропавший раз и навсегда и ищущий повод забрать Вилсона себе))) не был тем, кто довел Вилсона до дебоша в баре и мордобития, Хаус лишь получил повод познакомиться с объектом притяжения (Хаус - спаситель!)))))
ну вот, решила не упоминать, и не упомянула!
детали чудесные посреди всего этого диалога сплошняком тоже чудесного:
голодный Хаус, тащущий с тарелки Вилсона в рот чо нипопадя, потому што до этого было скушно, а терь совсем не скушно, но голодно (хорошее слово) еще больше
попадания в имена не с первой попытки (не может после Хауса звучать Джим, как после Холмса - Джон)), эх, рождение хилсона
и центральный образ, столь милый сердцу )): Хаус как осознанная необходимость для Вилсона )))), то есть свобода!
Хаус, распахивающий двери, центр вселенной, поглощенный созданием центробежной силы
под лозунгом "Все в сад!", но никогда не отпускающий Вилсона, потому что свобода Вилсона есть ХаусДверь захлопнулась, стальные тросы унесли кабину выше.
а ветер в стропилах не гудел?
спасибо за эту фразу!
преслэш (докатилась)
и если вы не побоитесь взглянуть правде в глаза, то ... это уже практически джен )))))
вы просто пали!
и это прекрасно
Pennyroyal~Tea, Ferry, Natias, r2r, *K.T.* - за то, что нашли пару секунд, чтобы поддержать меня
Зануду (оч.милого) за как всегда подробное вчитывание в текст, выделение важного. За общую созвучность.
Фаргаш за виртуозность, с которой она простые слова превращает в нечто сверкающее, с проставленной пробой на золотом боку. Чувствуешь на шее тяжелую золотую медаль.
Спасибо также моей семье, кошке Алисе, погодным условиям. Далее перечисление всех создателей сериала.
ааа, вот оно что
читать дальше
Очень-очень приятные. Скажу больше - одни из моих любимейших) Мне очень нравится Ваш юмор, характерность персонажей и, конечно же, стиль) Он очарователен, на мой взгляд
Пожалуйста, пишите дальше, радуйте своими творениями своих же поклонников, таких как я)))
Надеюсь... да даже не надеюсь, а думаю, что в каждым днём у вас их будет всё больше и больше)
Удачи)
хоть и заметила сразу несоответствие матчасти, но это, в данном случае, фик не портит ни разу)))
хорошая религия у индусов
Хоуп,
Да-да, в серую толстовку с красной надписью.
И , кстати, я тоже думаю, что Хаус вполне мог быть и "тем парнем", и вносителем залога. Почему нет?
мышьбелая
спасибо мышьбелая
Лал, не боись, Вилсон научится, как ему с Хаусом справляться! Первый раз с таким паровозом столкнулся.
Ребекка, спасибо и вам!
Каззявка,
А продолжение, случайно, не ожидается?