"Почему ты, сука, не можешь сделать мою жизнь яркою и насыщенной?"
Название: В повторном прокате
Автор: Mer
Переводчик: фаргаш
Пейринг: Хаус/Вильсон
Рейтинг: PG
Саммари: Вильсон любит смотреть старые фильмы. Хаус любит смотреть на Вильсона.
Дисклеймер: Персонажи и фильмы принадлежат их создателям. А вот драматургия полностью моя.
Период времени: 1 сезон, но перед "Детоксикацией". Хорошие времена.
Перевод получился несколько вольным.
Мое пристрастие к текстовым комментариям необъяснимо, но, к сожалению, еще и неистребимо, просто не обращайте внимания.
читать дальшеГрегори Хаус сидел у себя в кабинете, прилагая обычные - то есть вообще никаких - усилия, чтобы выглядеть по горло занятым, когда краем глаза он уловил размытый промельк белого пятна, и дверь отделения качнулась.
"Что ты делаешь завтра?" - Джеймс Вильсон успел задать вопрос прежде, чем дверь успела закрыться, а полы его халата перестали развеваться.
"Прослушивание на Кумире Америки*. Настоящая оргия разрушенной мечты. Питательный куриный бульон для темной стороны души".
"Настроишь ТиВо** на запись, - Вильсон говорил, чуть не пританцовывая. – Предлагаю великолепный сдвоенный сеанс в репертуарном кинотеатре Восточного Брансвика."
Хаус закатил глаза. Если ему придется высидеть до конца очередной фильм Хичкока в компании Вильсона, шепчущего приходящую в его голову чушь и успевающего сообщить ключевую фразу еще до того, как ее произнесет актер, обычной дозы викодина не хватит. Но в энтузиазме Вильсона все же было что-то заразительное. К счастью, Хаус имел опыт лечения инфекционных заболеваний. "А разве у тебя завтра не заседание правления?"
"Я послал свои сожаления. Важная загородная поездка." "Ты прогуливаешь уроки?" Это было интересно. Вильсона можно было, при случае, убедить слинять из больницы на пару часов, если он по уши зарылся в документы, но он никогда не пропускал официальных встреч. В особенности движущие карьеру заседания правления. "Ты ведь счастливый владелец всех фильмов Хичкока, когда-либо выходивших на DVD?"
"Еще не выпущены некоторые из ранних, – проинформировал Вильсон. - И речь не о Хичкоке. Это двойной сеанс Клинта Иствуда. Хороший, Плохой, Злой и Непрощенный". "Оба из которых выпущены на DVD. И почему ты не возьмешь их в прокате?" "Поскольку это не одно и то же. Я всегда хотел увидеть их на большом экране."
"Утверждаешь, что никогда не видел их в кинотеатре?" В это было трудно поверить. Вильсон был членом большинства кино-арт-галерей и репертуарных кино-клубов в округе и редко пропускал замеченный критикой фильм. Хотя их взгляды на большое кино, возможно, отличались — Хаус все еще поддерживал Эммануэль, незаконно обойденную комитетами кинопремий — но названные картины были бесспорно классикой жанра.
"Когда Хороший, Плохой, Злой вышел, я еще не родился," - уточнил Вильсон. Хаус ненавидел напоминания о том, что Вильсон застал только отблеск 60-ых. Это заставляло его чувствовать себя старым, вынуждая задавать себе вопрос, почему он был близок с тем, чей образовательный и культурный опыт формировался дискотекой. "Мы только что установили, что существуют такие вещи как повторный прокат. И даже ты был достаточно взрослым, чтобы добраться до него после выхода Непрощенного".
"Это был мой последний год в средней школе. У меня не было времени, чтобы дышать, и еще меньше, чтобы пойти в кино." "Почему ты не пригласишь жену? Как минимум в течение фильма тот незначительный факт, что она с тобой не разговаривает, пройдет незамеченным." "Джулия ненавидит вестерны. И насилие, так что пригласить ее безусловно было бы превосходной идеей." Вильсон подавленно пожал плечами. "Но если ты не хочешь идти, что ж, хорошо."
Он стал похож на ребенка, обнаружившего в конце концов, что Санта Клауса не существует. Хаус был доволен, что может, образно говоря, компенсировать Вильсону его несчастное еврейское детство. "Я никогда не говорил, что не хочу идти", - сказал он, когда больше не смог выносить фирменный вильсоновский взгляд брошенного щенка. - Но я нахожу необъяснимой эту брешь в твоем кинематическом опыте." "Ну ладно, хорошо, я рад, что у тебя теперь есть загадка, чтобы поломать голову." Он развернулся, чтобы уйти, плечи резко упали, и, хотя он бесстыдно переигрывал, Хаус сдался.
"Отлично. Я согласен." Этот подлый манипулятор все-таки вынудил его провести пять часов в темном кинотеатре, наблюдая за тем, как Клинт Иствуд стреляет в людей. Но он всегда был великодушным победителем.
"Ты покупаешь билеты. И поп-корн. И мятные леденцы. Я отвечаю за выпивку", - Хаус признал поражение, только чтобы сохранить поле для маневра.
"Невероятное расточительство," - Вильсон ворчал, но улыбался. "Мы должны выехать до шести. Если будешь хорошо себя вести, остановимся перекусить по дороге. Или я куплю тебе хот-дог в кинотеатре."
Хаус не мог решить, что привлекает его больше – разбросать объедки по всей машине Вильсона и понаблюдать, хватит ли того апоплексический удар, или незаметно подложить ему под руку вместо телефона свернутый в трубочку стейк или начос с жидким сырным соусом, который добавляют к заказу. Он решил не ограничивать свои возможности. "Я всегда веду себя хорошо", - запротестовал он и позволил себе улыбнуться, когда Вильсон вытаращил глаза и оставил кабинет с отступающей волной.
Вел он себя плохо — послал Чейза в клинику отрабатывать, потом вызвал доктора ПочувствуйтеСебяЛучше к себе в кабинет по больничному интеркому, и был уже готов оставить хорошее поведение, вернее то, которое понимал под своим хорошим поведением — но Вильсон все же притормозил около придорожной закусочной "У Венди" на Брансвик Пайк.
"Мне больше нравятся их салаты", - сообщил Вильсон, пока Хаус ныл, что он хочет пойти к "Королю Гамбургеров"***. "Решает водитель, так что перестань скулить."
Гамбургер он и есть гамбургер, а Хаус, прямо или косвенно, являлся лицом заинтересованным, но он был готов уступить Вильсону эту маленькую победу, пока не пришло время чили и картошки фри.
Они были поздними посетителями, а пробки были те еще, так что Вильсон нарушил собственный запрет на еду в автомобиле. Хаус любезно убрал купленный Вильсоном салат из цыпленка с мандарином, несмотря на протесты и уверения Вильсона, что он еще в состоянии это доесть. Но Вильсон даже ухом не повел, когда Хаус "случайно" разбросал по полу упаковку лапши: "Просто будь осторожнее с украшением".
"Вау", - выдал Хаус. "Это наконец случилось. Джулия начисто отрезала твои яйца".
Вильсон тяжело приподнял бровь — проделанное упражнение с очевидностью указывало, что он на волосок от срыва — и выхватил кусок цыпленка. "Возможно, я просто устал от игры в плохого родителя."
"Значит ли это, что ты собираешься накачать меня и сбросить на пороге у Кадди?"
"Меня чрезвычайно беспокоит, что ты подумываешь о Кадди как о материнской фигуре, поделился мыслями Вильсон. – прямо высокая греческая трагедия." Он наколол на пластмассовую вилку горку салата не отводя глаз от дороги.
"А я нахожу чрезвычайно беспокоящим, что ты заказал салат в забегаловке быстрого обслуживания. С какой стати?"
"Я мог бы не отвечать, но думаю, что это связано со словом "быстрого".
"Ага, да ты просто агитировал за этот салат," - Хаус уже добил свой чили и доводил до конца уничтожение картошки фри.
"Некоторым из нас при движении по трассе нравится следить за дорогой и держать на руле как минимум одну руку", - прокомментировал Вильсон, поглядывая вниз только для того, чтобы нацепить на вилку ломтик мандарина. "Безопасность прежде всего!" – с этим Хаус был согласен, в особенности потому, что это означало, что он может красть куски цыпленка, пока Вильсон добросовестно отдает свое внимание дороге. Он стащил маринованные огурцы из его гамбургера и шлепнул их поверх салата, хотя это уже было чересчур даже на его вкус.
К кинотеатру они прибыли, имея кучу времени на покупку билетов, хотя Вильсон все равно дергался и суетился, пока не получил их в руки, и расслабился только когда они вошли внутрь. "Попкорн", - сообщил Хаус, когда ему показалось, будто Вильсон намерен обойти ларек стороной. - Ты обещал мне попкорн." "Господи, ты только что поел!" - простонал Вильсон. - И я ничего тебе не обещал. Ты требовал." Он развернулся в его сторону и нахмурился.
Хаус привычно закатил глаза. "У тебя полно времени. Я найду для нас место, а ты достанешь еду." Он ободряюще подтолкнул Вильсона по направлению к прилавку. "Не беспокойся, ты не пропустишь трейлеры. И принеси мне колу!" – проорал он напоследок так, как будто они были в зале одни. Он нашел два места в правой части зала, зная, что Вильсон посмотрел бы сначала там, и вытянул в проходе ногу.
Когда Вильсон вернулся с запрошенными продуктами и вручил их без единой жалобы, Хаус заволновался. Уступчивый Вильсон был или слишком измучен, чтобы спорить, или пытался усыпить его подозрения, а имея дело с Вильсоном, подавленным смертью пациента или недавним разводом, об осторожности забывать нельзя. Затем Вильсон протянул к нему руку. "Ты должен мне пять долларов", - сказал он.
"За что?" – будь он проклят, если Вильсон не знал, что это не сработает.
"Ты сказал, что купишь выпивку. Дай мне деньги или я заберу попкорн и тебе никогда не увидеть мятных леденцов." Он вытащил из кармана пиджака упаковку леденцов, и размахивал ими в воздухе вне зоны досягаемости рук Хауса до тех пор, пока тот не разозлился и в досаде не вытащил бумажник.
Он зажал купюру между пальцами и сделал попытку схватить конфеты, но Вильсон быстро отдернул руку. "Пока я не вижу, что их пять." Хаус нахмурился и заменил долларовую купюру требуемой суммой. "Удовлетворен?" – поинтересовался он, помахав деньгами перед носом Вильсона .
"Полностью", - самодовольно ответил Вильсон и передал конфеты. "Видишь? Ты выполнил свою часть сделки, и это тебя не убило."
"При правильном подходе убить может что угодно", - пробормотал Хаус.
Вильсон только фыркнул и зачерпнул попкорна.
"Держи свои руки подальше от моей еды", - предупредил Хаус, перемещая ведерко в противоположную от Вильсона сторону.
Вильсон просто перегнулся через него и зачерпнул следующую горсть. "Мои деньги – мой попкорн. И хватит болтать. Пошли трейлеры." Это был сеанс повторного проката, так что все трейлеры представляли фильмы, уже давно прошедшие по экранам, но Вильсон все еще нетерпеливо тянулся вперед. Его глаза расширились, когда он узнал первый фильм, черно-белый Третий человек****. "Когда это сняли?" – шепнул он. "Напомни мне поднять его в списке."
"Я думаю мы не должны разговаривать, пока идут трейлеры", - возразил Хаус, не затрудняя себя необходимостью шептать. Он не имел абсолютно никакого намерения напоминать Вильсону о чем бы то ни было, так как это могло вызвать еще один визит в Восточный Брансвик. "И я знаю, что он есть у тебя на DVD." Так или иначе он смотрел трейлер: "Ты меня разыгрываешь? Он уже достал тебя своей цитрой? Еще нет? Добьет, исполняя "Вазу" на своем казу*****."
Вильсон усмехнулся: "По дороге в Каламазу******. Я надеюсь, они показывают оригинальную версию, а не американский монтаж Селзника." "Сноб-киноман", - пробормотал Хаус. Он тихо застонал, когда начался следующий трейлер. "Я не буду смотреть это с тобой". В последнее время на TCM крутили Прикосновение Зла*******, и Вильсон потратил слишком много мгновений жизни Хауса, сравнивая его с Хэнком Квинланом.
Он даже нашел афишу этого фильма — конечно, в обновленной версии 1998 года — и повесил ее у себя в кабинете, утверждая, что это послужит Хаусу постоянным напоминанием и уроком. ("Напоминанием о чем?"- спросил тогда Хаус. "Не создавать воображаемых пациентов?") Но сейчас риск, которого следовало избежать, был еще выше, чем опасность очередной лекции об этичном поведении. "Если я поделюсь с тобой попкорном, - быстро предложил Хаус, - ты пообещаешь, что не будешь пересказывать пятидесяти пятистраничные мемуары Орсона Уэллса во всех их мучительных подробностях по дороге домой? Или вообще когда-либо?"
"Попкорн мой", - напомнил Вильсон. "Но можешь подбросить мне пару леденцов, и мы, возможно, придем к соглашению."
К счастью, два последних трейлера представляли относительно недавние фильмы — конечно, в режиссерской авторской версии— и поэтому особого интереса для Вильсона не представляли. Неожиданно Хаус вспомнил, как это было - Вильсон и старые фильмы - в то первое время, когда он посвящал субботы семейным обедам Вильсонов.
Он всегда сам предлагал помочь с посудой, чтобы избежать кажущейся бесконечной полемики между Вильсоном и его отцом по поводу первого места из ста кинокартин в списке AFI. Он вспомнил, как Вильсон настаивал, что Головокружение заслуживает намного более высокой позиции.
Вильсон поудобнее устроился на своем месте, так как трейлеры закончились и первые знакомые аккорды Эннио Морриконе поплыли по залу. Хаус поморщился, когда Вильсон попробовал мягко насвистеть мелодию. "Чтоб этого даже близко не было", - прошипел он. - Заткнись или отрежь себе язык." Следующие три часа прошли в принужденном молчании, хотя Хаус особо не возражал, когда Вильсон разглагольствовал по поводу того, насколько Клинт Иствуд далеко ушел от Эли Валлаха******** за последнее время.
Но как только на экране появилось слово "Конец" — он выучил за эти годы, что Вильсон не пошевелится, пока не прокрутят последние титры – Хаус потребовал хот-дог и добавочную порцию газировки.
Есть он не хотел, но было любопытно посмотреть, как далеко он мог заставить зайти Вильсона. Вильсон очень редко просил его о чем-либо, и Хаус никогда не отклонил бы просьбы, если от него не потребуют денег, наркотиков и больших усилий, но это вовсе не означало, что он не постарается довести Вильсона до того состояния, когда тот решится сказать "нет."
"Ты бездонная бочка", - пожаловался Вильсон, но все же встал и безуспешно пытался обогнуть ногу Хауса, пока тот немного не сдвинулся, позволяя пройти.
Хаус наблюдал, как он легко, с обычным для него изяществом, спускается вниз, расслабленный, будто груз мыслей об умирающих пациентах и умирающем браке был на миг отброшен. Ради этого Хаус был готов убить субботу даже с помощью сдвоенного сеанса фильмов Мэнди Мур*********. Но только обязательно с бутылкой виски, иначе боль будет непереносимой.
Когда Вильсон возвращался, удерживая баланс между хот-догом, пакетиком конфет, и двумя банками колы, легкий бег сменился осторожным шагом. Какое-то мгновение Хаус с интересом соотносил положение своей трости с направлением движения беспечного Вильсона, но не стал менять еду на более простое развлечение. Вильсон был еще далеко, сузив глаза вглядывался в ряды кресел, отыскивая его, а потом опустил хот-дог ему на колени, зажал зубами пакетик конфет и начал неловко пробираться через вытянутые ноги Хауса.
Что-то билось на краю его памяти, фрагмент беседы, которую он подслушал и выбросил из головы, по причине мучительной скуки: что-то о представлении чего-то правлению госпиталя. И все же Вильсон, несомненно предвидя некоторое сопротивление со стороны Хауса, был уверен в своей способности сманить его за город. Что подразумевало, что сам он, вероятно, пропускал встречу с благословения Кадди.
Хаус был впечатлен, но вместе с тем и разочарован. Но так как свет в зале стал гаснуть перед вторым сеансом, Хаус отложил рассмотрение возникшей гипотезы на потом. Даже махинации хитроумного Вильсона не могли отвлечь его от созерцания беспощадного стрелка, перед которым все цвело, за которым все горело.
Они не спеша покинули кинотеатр, и так же неторопливо направились к машине в привычном для них, заданном широким неровным шагом Хауса, темпе, который Вильсон обычно принимал инстинктивно. Было похоже, что они только сошли с корабля после многодневного путешествия, и теперь заново привыкают к земле.
Хаус смотрел свысока, пытаясь скрыть улыбку: "Так стоила эта сорокаминутная поездка плюс еда на сорок долларов удовольствия видеть их на большом экране?" "Можешь считать, что так", - Вильсон был лаконичен, и Хаус приложил массу усилий, чтоб от души не расхохотаться.
Он видел это и раньше. После последнего марафона по просмотру бондианы Вильсон развалясь сидел на кушетке, еще более элегантный чем обычно, и, стараясь говорить возможно более официально и холодно, с неожиданно проявившейся страстью требовал водку с мартини (смешать, но не взбалтывать). Хаус с видом заботливого санитара из психиатрии подозрительно поглядывал на него следующие несколько дней. Когда Вильсон насмотрелся фильмов Джимми Стюарта, его легкое заикание стало постоянным (обычно он заикался, только когда переживал или был огорчен), при этом он до краев был исполнен мальчишеского обаяния.
Хаус справедливо полагал, что сборник DVD "Все о семейной жизни", который он подарил Вильсону на один из Дней рождения, приблизил крушение брака номер два как минимум на три месяца. Он отстал на несколько шагов и незаметно улыбнулся: Вильсон пружинистым шагом шел вперед с самым уверенным видом, левая рука у бедра, пальцы слегка подрагивают. Дойдя до машины, Вильсон резко развернулся и, выхватив сотовый телефон, направил его на Хауса.
Сдерживать смех Хаус больше не мог - "И что ты сделаешь? Позвонишь мне?" "Я полагаю, что у такого заморыша как ты нет будущего", - Вильсон старательно растягивал слова, но затем разрушил эффект, захихикав. Он засунул сотовый в карман пиджака и вытащил ключи от машины. "Увидимся в аду, Джеймс Вильсон", - резко сказал Хаус. "Да", - Вильсон был настроен решительно, щелчок открываемой двери прозвучал как выстрел.
Хаус позволил себе последнюю улыбку перед тем, как скользнуть на пассажирское место, хотя трудно было сохранять невозмутимый вид, видя как Вильсон сурово щурит глаза против воображаемого ослепительного солнца и долго всматривается в невидимый горизонт. Они свернули на Брансвик Пайк, когда Хаус решил подтвердить постигшее его ранее озарение. "Итак, что Кадди обещала тебе, за то чтоб убрать меня из города на сегодняшний вечер?"
Вильсон не удивился, что их маленький заговор раскрыт, и даже не попытался опровергнуть заявление Хауса. В конце концов свою часть миссии он успешно выполнил. "Расходы на бензин, билеты и достаточное количество продовольствия, чтобы держать твой рот относительно закрытым, - и можно занять всю ночь."
"И еще ты заставил меня заплатить за колу!"
"Ты сам предложил", - напомнил Вильсон. - И я добавил конфет."
"Я мог бы придумать пару способов получше потратить деньги Кадди, - жаловался Хаус. - как насчет зажигательных танцев в "Пантерах"?"
"О, пожалуйста. Ты же не предполагаешь, что я собирался пропустить заседание правления, чтобы пойти в стрип-бар." И он снова сконцентрировался на дороге, пожалуй, даже слишком старательно, чтобы этого хватило для новых подозрений.
"И почему же было так важно не только убрать меня подальше от госпиталя, но и вообще вывезти из города?" Он стал перебирать вероятные причины: возможно, ожидалось, что он доставит еще какие-то неприятности, кроме явной опасности придумать шутку, от которой голова Кадди наконец взорвется.
"Кадди волновалась, что ты можешь не просто устроить сцену, но и нанести телесные повреждения. Один из твоих заклятых врагов выступал с презентацией. Фрэнк Столлер."
"Кто?" Список врагов Хауса был длиннее, чем у Никсона, и он навскидку мог назвать парочку из тех, кто напрашивался на обстоятельную беседу с использованием трости, но это имя воспоминаний не будило. "Никогда о нем не слышал."
"Безусловно, ты о нем слышал. Напыщенный ублюдок из Нью-Йорка. Специализируется в области административного управления клиниками. Он был членом правления в Мерси, когда они тебя выперли. Ты сказал, что если когда-нибудь снова его встретишь, то это будет прекрасный повод испытать новые методы глубокого хирургического вмешательства без анестезии."
За свою жизнь Хаус послал в этом направлении кучу народу, но он помнил имена всех членов правления и главы департамента, имевших отношение к его увольнению, и Фрэнк Столлер не был одним из них. "Его нет в списке."
"Ха", - смог сообщить Вильсон. - "Я мог поклясться, что это он. И ошибся." Его замешательство и растерянность были такими искренними.
Но абсолютный слух Хауса особенно чутко улавливал ноты самолюбования и самодовольства, а сейчас они звучали громко и чисто. "Ты не ошибся", - отчетливо произнес Хаус. - Ты сказал Кадди, что я устрою сцену, если нарвусь на Столлера ." Хаус ясно представил как все было: Вильсон приходит к Кадди, рассказывает ей о Столлере, вначале как бы нерешительно, а затем все сильнее проникается ее опасениями, которые осторожно подкармливает, медленно вытаскивая на свет присущую Кадди паранойю, связанную с Хаусом и постоянной заботой о нем.
Это была идея Кадди: Вильсон развлекает Хауса где-нибудь подальше от госпиталя; наверняка Вильсон даже протестовал, уверяя, что не хотел бы пропускать заседание, но потом все же согласился помочь клинике.
"Ты гад. Ты использовал меня, чтобы свалить со скучной конференции. И ты заставил Кадди заплатить тебе, чтобы вместо этого ты мог пойти в кино." Он пристально посмотрел на Вильсона, который боролся с собой, пытаясь сдержать торжествующую улыбку. Хаус восхищенно покачал головой и смахнул несуществующую слезу: "Я так горжусь тобой!"
"Я не смог бы сделать этого без твоего примера и руководства ", - скромно ответил Вильсон.
Это было правдой. У Вильсона был врожденный талант манипулятора, но именно годы дружбы с Хаусом отточили его мастерство. "Так что ты мне дашь, чтобы этот маленький секрет остался между нами?" Хаус считал, что имеет право на гонорар.
"Это не считая бесплатных билетов и еды?" - Вильсон в раздумье сложил губы трубочкой. – А ты сходи к Кадди. Расскажи ей все. Как думаешь, кому из нас она поверит?" Хаус внезапно задался вопросом, не эту ли смесь гордости и негодования чувствовал Платон к Аристотелю: "Напомни-ка мне еще раз, почему люди считают тебя хорошим парнем?"
Вильсон отвлекся от дороги ровно настолько, чтобы Хаус увидел вспыхнувшую на его губах улыбку, которая всегда вынуждала Хауса прощать больше, чем хотелось бы, и поддерживала браки Вильсона дольше, чем они того заслуживали. "Наверное потому, что я всегда готов укрыть своей шинелью умирающего солдата?" Улыбка стала более нежной: "И потому, что я всегда отдаю тебе твою долю золота, даже если иногда и приостанавливаю платежи."
"Тогда я требую свою половину. У меня в эти выходные. Ты приносишь пиво, я выбираю фильмы." Он уже знал, что Джулии нет в городе, так что Вильсон был свободен и не должен был чувствовать себя виноватым. Хаус прикидывал варианты. Турнир по гольфу вытащит на свет циничного Вильсона, а это обещает интересный разговор, но существовала еще более заманчивая возможность, высвобождающая Вильсона – звезду музыкальной комедии. И Хаус дал себе слово переместить "Поющих под дождем" к вершине своего прокатного списка.
Дорога была полупустой, и обратное путешествие в Принстон прошло гладко. Хаус пригрелся на мягком сиденье и прикрыл глаза. Видение Вильсона, с пивом в каждой руке, отбивающего чечетку по его квартире, убаюкивало; Хаус заснул, улыбаясь.
*"Кумир Америки" (англ. American Idol ) — телешоу на телеканале FOX, основанное на популярном британском шоу Pop Idol. Смысл передачи — соревнование на звание лучшего начинающего исполнителя в США.
**ТиВо (англ. TiVo) – цифровые видеомагнитофоны-телеприставки TiVo, позволяющие воспроизводить телепрограммы и пропускать рекламу.
***"Король Гамбургеров" (англ. Burger King) – сеть популярных закусочных, хаусоманам интересна тем, что в 2008 году Хью Лори, безобидно, как ему казалось, пошутив по поводу Золотой карточки Burger King’а, неожиданно для себя был втянут в рекламную шумиху вокруг этого.
****"Третий человек" (англ. The Third Man) – вышедший в 1949 году в Великобритании фильм Кэрола Рида по сценарию Орсона Уэллса. Вместе с Александром Корда фильм продюссировал знаменитый Дэвид О. Селзник.
Лучший, по оценкам многих, британский фильм XX века, захватывающий 'нуар', в деталях передающий запутанную атмосферу преступного мира и полицейской мышеловки, где охотник в одночасье может стать дичью, а дичь - охотником. Холли Мартинс (Коттен), автор бульварных романов, в надежде получить работу приезжает в послевоенную Вену по приглашению старинного приятеля Гарри Лайма (Уэллс). Увы, буквально накануне тот погиб в результате несчастного случая. По мнению полицейского Кэллоуэя (Хауард), Лайм был темной личностью, рэкетиром и спекулянтом. Мартинс решает провести собственное расследование, чтобы снять с друга обвинения в преступлениях, которые, как он уверен, тот не совершал. Более того, Мартинс уверен, что его друг был убит, а убийца где-то рядом.
*****Казу – вид духового инструмента.
******Каламазу (англ. "Kalamazoo" ("Я встретил девушку в Каламазу")) — песня 1942 года из второго фильма Гленна Миллера "Orchestra Wives". Название этого, родного для Миллера города, звучит в композициях разных авторов, ассоциируясь с понятием "Город дорог".
*******"Прикосновение зла" (англ. Touch of Evil) – знаменитый фильм Орсона Уэллса, выпущенный в 1958 году.
Печатью зла отмечен маленький городок на американо-мексиканской границе. Ее оттиск ложится и на главных героев этого мрачного триллера: на мексиканского агента отдела по борьбе с наркотиками Мигеля Варгаса (Хестон), превращающегося из законопослушного мужа и полицейского в мстительного безумца, на его невинную жену Сьюзан (Ли), погруженную преступниками в пучину наркотического транса, на американского полицейского Хэнка Квинлана (Уэллс), продавшего душу дьяволу наживы.
(В 2004 году в США вышел криминальный сериал со сходным названием (Touching Evil), возможно, именно он дал повод Вильсону вспомнить фильм Уэллса и обсудить параллели между Хэнком Квинланом и Хаусом.)
********Эли Валлах (англ. Eli Wallach ) www.kinopoisk.ru/level/4/people/3134/
*********Мэнди Мур (англ. Mandy Moore ) www.kinopoisk.ru/level/4/people/31747/
Автор: Mer
Переводчик: фаргаш
Пейринг: Хаус/Вильсон
Рейтинг: PG
Саммари: Вильсон любит смотреть старые фильмы. Хаус любит смотреть на Вильсона.
Дисклеймер: Персонажи и фильмы принадлежат их создателям. А вот драматургия полностью моя.
Период времени: 1 сезон, но перед "Детоксикацией". Хорошие времена.
Перевод получился несколько вольным.
Мое пристрастие к текстовым комментариям необъяснимо, но, к сожалению, еще и неистребимо, просто не обращайте внимания.
читать дальшеГрегори Хаус сидел у себя в кабинете, прилагая обычные - то есть вообще никаких - усилия, чтобы выглядеть по горло занятым, когда краем глаза он уловил размытый промельк белого пятна, и дверь отделения качнулась.
"Что ты делаешь завтра?" - Джеймс Вильсон успел задать вопрос прежде, чем дверь успела закрыться, а полы его халата перестали развеваться.
"Прослушивание на Кумире Америки*. Настоящая оргия разрушенной мечты. Питательный куриный бульон для темной стороны души".
"Настроишь ТиВо** на запись, - Вильсон говорил, чуть не пританцовывая. – Предлагаю великолепный сдвоенный сеанс в репертуарном кинотеатре Восточного Брансвика."
Хаус закатил глаза. Если ему придется высидеть до конца очередной фильм Хичкока в компании Вильсона, шепчущего приходящую в его голову чушь и успевающего сообщить ключевую фразу еще до того, как ее произнесет актер, обычной дозы викодина не хватит. Но в энтузиазме Вильсона все же было что-то заразительное. К счастью, Хаус имел опыт лечения инфекционных заболеваний. "А разве у тебя завтра не заседание правления?"
"Я послал свои сожаления. Важная загородная поездка." "Ты прогуливаешь уроки?" Это было интересно. Вильсона можно было, при случае, убедить слинять из больницы на пару часов, если он по уши зарылся в документы, но он никогда не пропускал официальных встреч. В особенности движущие карьеру заседания правления. "Ты ведь счастливый владелец всех фильмов Хичкока, когда-либо выходивших на DVD?"
"Еще не выпущены некоторые из ранних, – проинформировал Вильсон. - И речь не о Хичкоке. Это двойной сеанс Клинта Иствуда. Хороший, Плохой, Злой и Непрощенный". "Оба из которых выпущены на DVD. И почему ты не возьмешь их в прокате?" "Поскольку это не одно и то же. Я всегда хотел увидеть их на большом экране."
"Утверждаешь, что никогда не видел их в кинотеатре?" В это было трудно поверить. Вильсон был членом большинства кино-арт-галерей и репертуарных кино-клубов в округе и редко пропускал замеченный критикой фильм. Хотя их взгляды на большое кино, возможно, отличались — Хаус все еще поддерживал Эммануэль, незаконно обойденную комитетами кинопремий — но названные картины были бесспорно классикой жанра.
"Когда Хороший, Плохой, Злой вышел, я еще не родился," - уточнил Вильсон. Хаус ненавидел напоминания о том, что Вильсон застал только отблеск 60-ых. Это заставляло его чувствовать себя старым, вынуждая задавать себе вопрос, почему он был близок с тем, чей образовательный и культурный опыт формировался дискотекой. "Мы только что установили, что существуют такие вещи как повторный прокат. И даже ты был достаточно взрослым, чтобы добраться до него после выхода Непрощенного".
"Это был мой последний год в средней школе. У меня не было времени, чтобы дышать, и еще меньше, чтобы пойти в кино." "Почему ты не пригласишь жену? Как минимум в течение фильма тот незначительный факт, что она с тобой не разговаривает, пройдет незамеченным." "Джулия ненавидит вестерны. И насилие, так что пригласить ее безусловно было бы превосходной идеей." Вильсон подавленно пожал плечами. "Но если ты не хочешь идти, что ж, хорошо."
Он стал похож на ребенка, обнаружившего в конце концов, что Санта Клауса не существует. Хаус был доволен, что может, образно говоря, компенсировать Вильсону его несчастное еврейское детство. "Я никогда не говорил, что не хочу идти", - сказал он, когда больше не смог выносить фирменный вильсоновский взгляд брошенного щенка. - Но я нахожу необъяснимой эту брешь в твоем кинематическом опыте." "Ну ладно, хорошо, я рад, что у тебя теперь есть загадка, чтобы поломать голову." Он развернулся, чтобы уйти, плечи резко упали, и, хотя он бесстыдно переигрывал, Хаус сдался.
"Отлично. Я согласен." Этот подлый манипулятор все-таки вынудил его провести пять часов в темном кинотеатре, наблюдая за тем, как Клинт Иствуд стреляет в людей. Но он всегда был великодушным победителем.
"Ты покупаешь билеты. И поп-корн. И мятные леденцы. Я отвечаю за выпивку", - Хаус признал поражение, только чтобы сохранить поле для маневра.
"Невероятное расточительство," - Вильсон ворчал, но улыбался. "Мы должны выехать до шести. Если будешь хорошо себя вести, остановимся перекусить по дороге. Или я куплю тебе хот-дог в кинотеатре."
Хаус не мог решить, что привлекает его больше – разбросать объедки по всей машине Вильсона и понаблюдать, хватит ли того апоплексический удар, или незаметно подложить ему под руку вместо телефона свернутый в трубочку стейк или начос с жидким сырным соусом, который добавляют к заказу. Он решил не ограничивать свои возможности. "Я всегда веду себя хорошо", - запротестовал он и позволил себе улыбнуться, когда Вильсон вытаращил глаза и оставил кабинет с отступающей волной.
Вел он себя плохо — послал Чейза в клинику отрабатывать, потом вызвал доктора ПочувствуйтеСебяЛучше к себе в кабинет по больничному интеркому, и был уже готов оставить хорошее поведение, вернее то, которое понимал под своим хорошим поведением — но Вильсон все же притормозил около придорожной закусочной "У Венди" на Брансвик Пайк.
"Мне больше нравятся их салаты", - сообщил Вильсон, пока Хаус ныл, что он хочет пойти к "Королю Гамбургеров"***. "Решает водитель, так что перестань скулить."
Гамбургер он и есть гамбургер, а Хаус, прямо или косвенно, являлся лицом заинтересованным, но он был готов уступить Вильсону эту маленькую победу, пока не пришло время чили и картошки фри.
Они были поздними посетителями, а пробки были те еще, так что Вильсон нарушил собственный запрет на еду в автомобиле. Хаус любезно убрал купленный Вильсоном салат из цыпленка с мандарином, несмотря на протесты и уверения Вильсона, что он еще в состоянии это доесть. Но Вильсон даже ухом не повел, когда Хаус "случайно" разбросал по полу упаковку лапши: "Просто будь осторожнее с украшением".
"Вау", - выдал Хаус. "Это наконец случилось. Джулия начисто отрезала твои яйца".
Вильсон тяжело приподнял бровь — проделанное упражнение с очевидностью указывало, что он на волосок от срыва — и выхватил кусок цыпленка. "Возможно, я просто устал от игры в плохого родителя."
"Значит ли это, что ты собираешься накачать меня и сбросить на пороге у Кадди?"
"Меня чрезвычайно беспокоит, что ты подумываешь о Кадди как о материнской фигуре, поделился мыслями Вильсон. – прямо высокая греческая трагедия." Он наколол на пластмассовую вилку горку салата не отводя глаз от дороги.
"А я нахожу чрезвычайно беспокоящим, что ты заказал салат в забегаловке быстрого обслуживания. С какой стати?"
"Я мог бы не отвечать, но думаю, что это связано со словом "быстрого".
"Ага, да ты просто агитировал за этот салат," - Хаус уже добил свой чили и доводил до конца уничтожение картошки фри.
"Некоторым из нас при движении по трассе нравится следить за дорогой и держать на руле как минимум одну руку", - прокомментировал Вильсон, поглядывая вниз только для того, чтобы нацепить на вилку ломтик мандарина. "Безопасность прежде всего!" – с этим Хаус был согласен, в особенности потому, что это означало, что он может красть куски цыпленка, пока Вильсон добросовестно отдает свое внимание дороге. Он стащил маринованные огурцы из его гамбургера и шлепнул их поверх салата, хотя это уже было чересчур даже на его вкус.
К кинотеатру они прибыли, имея кучу времени на покупку билетов, хотя Вильсон все равно дергался и суетился, пока не получил их в руки, и расслабился только когда они вошли внутрь. "Попкорн", - сообщил Хаус, когда ему показалось, будто Вильсон намерен обойти ларек стороной. - Ты обещал мне попкорн." "Господи, ты только что поел!" - простонал Вильсон. - И я ничего тебе не обещал. Ты требовал." Он развернулся в его сторону и нахмурился.
Хаус привычно закатил глаза. "У тебя полно времени. Я найду для нас место, а ты достанешь еду." Он ободряюще подтолкнул Вильсона по направлению к прилавку. "Не беспокойся, ты не пропустишь трейлеры. И принеси мне колу!" – проорал он напоследок так, как будто они были в зале одни. Он нашел два места в правой части зала, зная, что Вильсон посмотрел бы сначала там, и вытянул в проходе ногу.
Когда Вильсон вернулся с запрошенными продуктами и вручил их без единой жалобы, Хаус заволновался. Уступчивый Вильсон был или слишком измучен, чтобы спорить, или пытался усыпить его подозрения, а имея дело с Вильсоном, подавленным смертью пациента или недавним разводом, об осторожности забывать нельзя. Затем Вильсон протянул к нему руку. "Ты должен мне пять долларов", - сказал он.
"За что?" – будь он проклят, если Вильсон не знал, что это не сработает.
"Ты сказал, что купишь выпивку. Дай мне деньги или я заберу попкорн и тебе никогда не увидеть мятных леденцов." Он вытащил из кармана пиджака упаковку леденцов, и размахивал ими в воздухе вне зоны досягаемости рук Хауса до тех пор, пока тот не разозлился и в досаде не вытащил бумажник.
Он зажал купюру между пальцами и сделал попытку схватить конфеты, но Вильсон быстро отдернул руку. "Пока я не вижу, что их пять." Хаус нахмурился и заменил долларовую купюру требуемой суммой. "Удовлетворен?" – поинтересовался он, помахав деньгами перед носом Вильсона .
"Полностью", - самодовольно ответил Вильсон и передал конфеты. "Видишь? Ты выполнил свою часть сделки, и это тебя не убило."
"При правильном подходе убить может что угодно", - пробормотал Хаус.
Вильсон только фыркнул и зачерпнул попкорна.
"Держи свои руки подальше от моей еды", - предупредил Хаус, перемещая ведерко в противоположную от Вильсона сторону.
Вильсон просто перегнулся через него и зачерпнул следующую горсть. "Мои деньги – мой попкорн. И хватит болтать. Пошли трейлеры." Это был сеанс повторного проката, так что все трейлеры представляли фильмы, уже давно прошедшие по экранам, но Вильсон все еще нетерпеливо тянулся вперед. Его глаза расширились, когда он узнал первый фильм, черно-белый Третий человек****. "Когда это сняли?" – шепнул он. "Напомни мне поднять его в списке."
"Я думаю мы не должны разговаривать, пока идут трейлеры", - возразил Хаус, не затрудняя себя необходимостью шептать. Он не имел абсолютно никакого намерения напоминать Вильсону о чем бы то ни было, так как это могло вызвать еще один визит в Восточный Брансвик. "И я знаю, что он есть у тебя на DVD." Так или иначе он смотрел трейлер: "Ты меня разыгрываешь? Он уже достал тебя своей цитрой? Еще нет? Добьет, исполняя "Вазу" на своем казу*****."
Вильсон усмехнулся: "По дороге в Каламазу******. Я надеюсь, они показывают оригинальную версию, а не американский монтаж Селзника." "Сноб-киноман", - пробормотал Хаус. Он тихо застонал, когда начался следующий трейлер. "Я не буду смотреть это с тобой". В последнее время на TCM крутили Прикосновение Зла*******, и Вильсон потратил слишком много мгновений жизни Хауса, сравнивая его с Хэнком Квинланом.
Он даже нашел афишу этого фильма — конечно, в обновленной версии 1998 года — и повесил ее у себя в кабинете, утверждая, что это послужит Хаусу постоянным напоминанием и уроком. ("Напоминанием о чем?"- спросил тогда Хаус. "Не создавать воображаемых пациентов?") Но сейчас риск, которого следовало избежать, был еще выше, чем опасность очередной лекции об этичном поведении. "Если я поделюсь с тобой попкорном, - быстро предложил Хаус, - ты пообещаешь, что не будешь пересказывать пятидесяти пятистраничные мемуары Орсона Уэллса во всех их мучительных подробностях по дороге домой? Или вообще когда-либо?"
"Попкорн мой", - напомнил Вильсон. "Но можешь подбросить мне пару леденцов, и мы, возможно, придем к соглашению."
К счастью, два последних трейлера представляли относительно недавние фильмы — конечно, в режиссерской авторской версии— и поэтому особого интереса для Вильсона не представляли. Неожиданно Хаус вспомнил, как это было - Вильсон и старые фильмы - в то первое время, когда он посвящал субботы семейным обедам Вильсонов.
Он всегда сам предлагал помочь с посудой, чтобы избежать кажущейся бесконечной полемики между Вильсоном и его отцом по поводу первого места из ста кинокартин в списке AFI. Он вспомнил, как Вильсон настаивал, что Головокружение заслуживает намного более высокой позиции.
Вильсон поудобнее устроился на своем месте, так как трейлеры закончились и первые знакомые аккорды Эннио Морриконе поплыли по залу. Хаус поморщился, когда Вильсон попробовал мягко насвистеть мелодию. "Чтоб этого даже близко не было", - прошипел он. - Заткнись или отрежь себе язык." Следующие три часа прошли в принужденном молчании, хотя Хаус особо не возражал, когда Вильсон разглагольствовал по поводу того, насколько Клинт Иствуд далеко ушел от Эли Валлаха******** за последнее время.
Но как только на экране появилось слово "Конец" — он выучил за эти годы, что Вильсон не пошевелится, пока не прокрутят последние титры – Хаус потребовал хот-дог и добавочную порцию газировки.
Есть он не хотел, но было любопытно посмотреть, как далеко он мог заставить зайти Вильсона. Вильсон очень редко просил его о чем-либо, и Хаус никогда не отклонил бы просьбы, если от него не потребуют денег, наркотиков и больших усилий, но это вовсе не означало, что он не постарается довести Вильсона до того состояния, когда тот решится сказать "нет."
"Ты бездонная бочка", - пожаловался Вильсон, но все же встал и безуспешно пытался обогнуть ногу Хауса, пока тот немного не сдвинулся, позволяя пройти.
Хаус наблюдал, как он легко, с обычным для него изяществом, спускается вниз, расслабленный, будто груз мыслей об умирающих пациентах и умирающем браке был на миг отброшен. Ради этого Хаус был готов убить субботу даже с помощью сдвоенного сеанса фильмов Мэнди Мур*********. Но только обязательно с бутылкой виски, иначе боль будет непереносимой.
Когда Вильсон возвращался, удерживая баланс между хот-догом, пакетиком конфет, и двумя банками колы, легкий бег сменился осторожным шагом. Какое-то мгновение Хаус с интересом соотносил положение своей трости с направлением движения беспечного Вильсона, но не стал менять еду на более простое развлечение. Вильсон был еще далеко, сузив глаза вглядывался в ряды кресел, отыскивая его, а потом опустил хот-дог ему на колени, зажал зубами пакетик конфет и начал неловко пробираться через вытянутые ноги Хауса.
Что-то билось на краю его памяти, фрагмент беседы, которую он подслушал и выбросил из головы, по причине мучительной скуки: что-то о представлении чего-то правлению госпиталя. И все же Вильсон, несомненно предвидя некоторое сопротивление со стороны Хауса, был уверен в своей способности сманить его за город. Что подразумевало, что сам он, вероятно, пропускал встречу с благословения Кадди.
Хаус был впечатлен, но вместе с тем и разочарован. Но так как свет в зале стал гаснуть перед вторым сеансом, Хаус отложил рассмотрение возникшей гипотезы на потом. Даже махинации хитроумного Вильсона не могли отвлечь его от созерцания беспощадного стрелка, перед которым все цвело, за которым все горело.
Они не спеша покинули кинотеатр, и так же неторопливо направились к машине в привычном для них, заданном широким неровным шагом Хауса, темпе, который Вильсон обычно принимал инстинктивно. Было похоже, что они только сошли с корабля после многодневного путешествия, и теперь заново привыкают к земле.
Хаус смотрел свысока, пытаясь скрыть улыбку: "Так стоила эта сорокаминутная поездка плюс еда на сорок долларов удовольствия видеть их на большом экране?" "Можешь считать, что так", - Вильсон был лаконичен, и Хаус приложил массу усилий, чтоб от души не расхохотаться.
Он видел это и раньше. После последнего марафона по просмотру бондианы Вильсон развалясь сидел на кушетке, еще более элегантный чем обычно, и, стараясь говорить возможно более официально и холодно, с неожиданно проявившейся страстью требовал водку с мартини (смешать, но не взбалтывать). Хаус с видом заботливого санитара из психиатрии подозрительно поглядывал на него следующие несколько дней. Когда Вильсон насмотрелся фильмов Джимми Стюарта, его легкое заикание стало постоянным (обычно он заикался, только когда переживал или был огорчен), при этом он до краев был исполнен мальчишеского обаяния.
Хаус справедливо полагал, что сборник DVD "Все о семейной жизни", который он подарил Вильсону на один из Дней рождения, приблизил крушение брака номер два как минимум на три месяца. Он отстал на несколько шагов и незаметно улыбнулся: Вильсон пружинистым шагом шел вперед с самым уверенным видом, левая рука у бедра, пальцы слегка подрагивают. Дойдя до машины, Вильсон резко развернулся и, выхватив сотовый телефон, направил его на Хауса.
Сдерживать смех Хаус больше не мог - "И что ты сделаешь? Позвонишь мне?" "Я полагаю, что у такого заморыша как ты нет будущего", - Вильсон старательно растягивал слова, но затем разрушил эффект, захихикав. Он засунул сотовый в карман пиджака и вытащил ключи от машины. "Увидимся в аду, Джеймс Вильсон", - резко сказал Хаус. "Да", - Вильсон был настроен решительно, щелчок открываемой двери прозвучал как выстрел.
Хаус позволил себе последнюю улыбку перед тем, как скользнуть на пассажирское место, хотя трудно было сохранять невозмутимый вид, видя как Вильсон сурово щурит глаза против воображаемого ослепительного солнца и долго всматривается в невидимый горизонт. Они свернули на Брансвик Пайк, когда Хаус решил подтвердить постигшее его ранее озарение. "Итак, что Кадди обещала тебе, за то чтоб убрать меня из города на сегодняшний вечер?"
Вильсон не удивился, что их маленький заговор раскрыт, и даже не попытался опровергнуть заявление Хауса. В конце концов свою часть миссии он успешно выполнил. "Расходы на бензин, билеты и достаточное количество продовольствия, чтобы держать твой рот относительно закрытым, - и можно занять всю ночь."
"И еще ты заставил меня заплатить за колу!"
"Ты сам предложил", - напомнил Вильсон. - И я добавил конфет."
"Я мог бы придумать пару способов получше потратить деньги Кадди, - жаловался Хаус. - как насчет зажигательных танцев в "Пантерах"?"
"О, пожалуйста. Ты же не предполагаешь, что я собирался пропустить заседание правления, чтобы пойти в стрип-бар." И он снова сконцентрировался на дороге, пожалуй, даже слишком старательно, чтобы этого хватило для новых подозрений.
"И почему же было так важно не только убрать меня подальше от госпиталя, но и вообще вывезти из города?" Он стал перебирать вероятные причины: возможно, ожидалось, что он доставит еще какие-то неприятности, кроме явной опасности придумать шутку, от которой голова Кадди наконец взорвется.
"Кадди волновалась, что ты можешь не просто устроить сцену, но и нанести телесные повреждения. Один из твоих заклятых врагов выступал с презентацией. Фрэнк Столлер."
"Кто?" Список врагов Хауса был длиннее, чем у Никсона, и он навскидку мог назвать парочку из тех, кто напрашивался на обстоятельную беседу с использованием трости, но это имя воспоминаний не будило. "Никогда о нем не слышал."
"Безусловно, ты о нем слышал. Напыщенный ублюдок из Нью-Йорка. Специализируется в области административного управления клиниками. Он был членом правления в Мерси, когда они тебя выперли. Ты сказал, что если когда-нибудь снова его встретишь, то это будет прекрасный повод испытать новые методы глубокого хирургического вмешательства без анестезии."
За свою жизнь Хаус послал в этом направлении кучу народу, но он помнил имена всех членов правления и главы департамента, имевших отношение к его увольнению, и Фрэнк Столлер не был одним из них. "Его нет в списке."
"Ха", - смог сообщить Вильсон. - "Я мог поклясться, что это он. И ошибся." Его замешательство и растерянность были такими искренними.
Но абсолютный слух Хауса особенно чутко улавливал ноты самолюбования и самодовольства, а сейчас они звучали громко и чисто. "Ты не ошибся", - отчетливо произнес Хаус. - Ты сказал Кадди, что я устрою сцену, если нарвусь на Столлера ." Хаус ясно представил как все было: Вильсон приходит к Кадди, рассказывает ей о Столлере, вначале как бы нерешительно, а затем все сильнее проникается ее опасениями, которые осторожно подкармливает, медленно вытаскивая на свет присущую Кадди паранойю, связанную с Хаусом и постоянной заботой о нем.
Это была идея Кадди: Вильсон развлекает Хауса где-нибудь подальше от госпиталя; наверняка Вильсон даже протестовал, уверяя, что не хотел бы пропускать заседание, но потом все же согласился помочь клинике.
"Ты гад. Ты использовал меня, чтобы свалить со скучной конференции. И ты заставил Кадди заплатить тебе, чтобы вместо этого ты мог пойти в кино." Он пристально посмотрел на Вильсона, который боролся с собой, пытаясь сдержать торжествующую улыбку. Хаус восхищенно покачал головой и смахнул несуществующую слезу: "Я так горжусь тобой!"
"Я не смог бы сделать этого без твоего примера и руководства ", - скромно ответил Вильсон.
Это было правдой. У Вильсона был врожденный талант манипулятора, но именно годы дружбы с Хаусом отточили его мастерство. "Так что ты мне дашь, чтобы этот маленький секрет остался между нами?" Хаус считал, что имеет право на гонорар.
"Это не считая бесплатных билетов и еды?" - Вильсон в раздумье сложил губы трубочкой. – А ты сходи к Кадди. Расскажи ей все. Как думаешь, кому из нас она поверит?" Хаус внезапно задался вопросом, не эту ли смесь гордости и негодования чувствовал Платон к Аристотелю: "Напомни-ка мне еще раз, почему люди считают тебя хорошим парнем?"
Вильсон отвлекся от дороги ровно настолько, чтобы Хаус увидел вспыхнувшую на его губах улыбку, которая всегда вынуждала Хауса прощать больше, чем хотелось бы, и поддерживала браки Вильсона дольше, чем они того заслуживали. "Наверное потому, что я всегда готов укрыть своей шинелью умирающего солдата?" Улыбка стала более нежной: "И потому, что я всегда отдаю тебе твою долю золота, даже если иногда и приостанавливаю платежи."
"Тогда я требую свою половину. У меня в эти выходные. Ты приносишь пиво, я выбираю фильмы." Он уже знал, что Джулии нет в городе, так что Вильсон был свободен и не должен был чувствовать себя виноватым. Хаус прикидывал варианты. Турнир по гольфу вытащит на свет циничного Вильсона, а это обещает интересный разговор, но существовала еще более заманчивая возможность, высвобождающая Вильсона – звезду музыкальной комедии. И Хаус дал себе слово переместить "Поющих под дождем" к вершине своего прокатного списка.
Дорога была полупустой, и обратное путешествие в Принстон прошло гладко. Хаус пригрелся на мягком сиденье и прикрыл глаза. Видение Вильсона, с пивом в каждой руке, отбивающего чечетку по его квартире, убаюкивало; Хаус заснул, улыбаясь.
*"Кумир Америки" (англ. American Idol ) — телешоу на телеканале FOX, основанное на популярном британском шоу Pop Idol. Смысл передачи — соревнование на звание лучшего начинающего исполнителя в США.
**ТиВо (англ. TiVo) – цифровые видеомагнитофоны-телеприставки TiVo, позволяющие воспроизводить телепрограммы и пропускать рекламу.
***"Король Гамбургеров" (англ. Burger King) – сеть популярных закусочных, хаусоманам интересна тем, что в 2008 году Хью Лори, безобидно, как ему казалось, пошутив по поводу Золотой карточки Burger King’а, неожиданно для себя был втянут в рекламную шумиху вокруг этого.
****"Третий человек" (англ. The Third Man) – вышедший в 1949 году в Великобритании фильм Кэрола Рида по сценарию Орсона Уэллса. Вместе с Александром Корда фильм продюссировал знаменитый Дэвид О. Селзник.
Лучший, по оценкам многих, британский фильм XX века, захватывающий 'нуар', в деталях передающий запутанную атмосферу преступного мира и полицейской мышеловки, где охотник в одночасье может стать дичью, а дичь - охотником. Холли Мартинс (Коттен), автор бульварных романов, в надежде получить работу приезжает в послевоенную Вену по приглашению старинного приятеля Гарри Лайма (Уэллс). Увы, буквально накануне тот погиб в результате несчастного случая. По мнению полицейского Кэллоуэя (Хауард), Лайм был темной личностью, рэкетиром и спекулянтом. Мартинс решает провести собственное расследование, чтобы снять с друга обвинения в преступлениях, которые, как он уверен, тот не совершал. Более того, Мартинс уверен, что его друг был убит, а убийца где-то рядом.
*****Казу – вид духового инструмента.
******Каламазу (англ. "Kalamazoo" ("Я встретил девушку в Каламазу")) — песня 1942 года из второго фильма Гленна Миллера "Orchestra Wives". Название этого, родного для Миллера города, звучит в композициях разных авторов, ассоциируясь с понятием "Город дорог".
*******"Прикосновение зла" (англ. Touch of Evil) – знаменитый фильм Орсона Уэллса, выпущенный в 1958 году.
Печатью зла отмечен маленький городок на американо-мексиканской границе. Ее оттиск ложится и на главных героев этого мрачного триллера: на мексиканского агента отдела по борьбе с наркотиками Мигеля Варгаса (Хестон), превращающегося из законопослушного мужа и полицейского в мстительного безумца, на его невинную жену Сьюзан (Ли), погруженную преступниками в пучину наркотического транса, на американского полицейского Хэнка Квинлана (Уэллс), продавшего душу дьяволу наживы.
(В 2004 году в США вышел криминальный сериал со сходным названием (Touching Evil), возможно, именно он дал повод Вильсону вспомнить фильм Уэллса и обсудить параллели между Хэнком Квинланом и Хаусом.)
********Эли Валлах (англ. Eli Wallach ) www.kinopoisk.ru/level/4/people/3134/
*********Мэнди Мур (англ. Mandy Moore ) www.kinopoisk.ru/level/4/people/31747/
-
-
20.10.2008 в 20:31И перевели Вы очень хорошо -)) правда, немножко напрягают кавычки, ну да ладно. спасибо ^^
Мне еще казалось, что Vertigo у нас и есть "Вертиго", а не "Головокружение"... ну да это мелочи.))
"Просто будь осторожнее с украшением".
что там в оригинале, dressing? просто-- "украшение", ну. так говорят? оО
И вообще это джен дженом!
-
-
20.10.2008 в 22:17а у автора есть другие фики?
-
-
20.10.2008 в 22:23Vertigo у нас и есть "Вертиго", а не "Головокружение"...
поиски болееменее официального русского прокатного названия дали именно "Головокружение"...
ну. так говорят?
угу! будь осторожнее с рисованием, одеванием, самолюбованием и украшением.
А на Mer Вы меня подсадили! Я доверяю Вашему вкусу, в каком-то из постов Вы ее фики перечисляли, я прочитала и все - влюбилась, как-то у нее все правильно что ли ...
so?
спасибо )))
по автору спец Verit
-
-
20.10.2008 в 22:31*kicked puppy eyes*
-
-
20.10.2008 в 22:32а можете дать ссылку на её livejournal?)
-
-
20.10.2008 в 22:36ну ладно.))
xDDDD
да-да, она замечательная! (: я рад.))
so?
mer-duff.livejournal.com )) там почти все - фики. и все чудееееесные)
-
-
20.10.2008 в 23:10спасибо))))
-
-
21.10.2008 в 00:54Как из сериала списано. Такое ведь и в каноне легко могло произойти
Просто прелесть
-
-
21.10.2008 в 10:46-
-
21.10.2008 в 12:15канон обворожителен, к нему и тянемся всей графоманской душой (это я о себе)
а тут поистине Gooooood Time: они жить друг без друга не могут, потому что пленительны, прекрасны и несовершенны, но окончательны
Дония Из тех рассказов, что читаешь и не хочешь, чтобы заканчивалось.
спасибо )
мне настолько понравился, что села переводить ))
дно не подвело
-
-
23.10.2008 в 10:52-
-
23.10.2008 в 12:33спасибо большое! ))))))
особенно за понимание того, как трудно переводить, испытывая вечную боязнь изуродовать текст вольным с ним обращением, но при этом продолжать
жрать кактусвольничать-
-
23.10.2008 в 18:34-
-
23.10.2008 в 21:16здесь самый пленительный из фиковых Вильсонов! ))) Влюбиться можно. )))
Надо бы им вместе "Горбатую гору" посмотреть ...
Со мной то же самое раньше происходило