Всё проходит, и это пройдёт. (С)
Название: Дневник
Автор: allthingsdecent
Рейтинг: R (язык, ситуации с сексуальным подтекстом, разговор о пенисе Хауса)
Отказ: Возможно, в другой вселенной эти персонажи принадлежат мне, но не в этой.
Саммари: Хаус крадет дневник Кадди и получает даже больше, чем ожидал.
Название оригинала: The Diary
Сайт оригинала: allthingsdecent.livejournal.com/3573.html
Переведено на сайте: www.iwtb.ru
Перевод: Alunakanula
скачать фанфик в html
читать дальше— Бинго!
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он знал, что Кадди ведет дневник, — просто она слишком поглощена собой, чтобы НЕ записывать каждую свою мысль.
Но, конечно же, она не могла быть настолько легкомысленной, чтобы ВСЁ ЕЩЁ хранить его в своем компьютере. Особенно, после нескольких попыток Хауса стащить ее лэптоп. (По правде сказать, пароль она сменила, но «Мама Рейчел» едва ли было достойной ЦРУ защитой.)
Он решил было, что это «развод». Просмотрел первые буквы каждого предложения на предмет не составляют ли они фразу ПОШЕЛ НА ХЕР ХАУС, но дневник был настоящим. Слишком длинный — больше 50000 слов — и слишком скучный (по большей части), чтобы быть подделкой.
Скопировав файл на диск, он, крадучись, вернул компьютер на место в офис Кадди, после чего вставил диск в свой ноутбук. Откинувшись на спинку кресла, он вытянул ноги вперед, готовясь получить удовольствие.
Он просматривал страницы в поисках чего-нибудь интересного (т.е. о себе). Записи начинались полтора года назад, как раз перед тем, как они с Кадди сошлись.
Йога, бла-бла-бла. Медбрат Джеффри, бла-бла-бла. Милый момент с Рейчел. Еще один милый момент с Рейчел. Иииии снова милый момент с Рейчел.
Он подавил зевок и продолжил читать.
Нашел вот это:
Сегодня Лукас прямо спросил, люблю ли я Х. Я сказала, что нет. Он обвинил меня во лжи. Во лжи не ему, а себе самой. Он сказал, что Х. всегда будет стоять между нами и что ему всё сложнее состязаться. Я, конечно же, всё отрицала, но, может быть, он был прав? Может быть, я всё ещё люблю Х.?
— Прости, приятель, — сказал Хаус сам себе. — Она была моей с самого начала. — И продолжил читать.
Ходила к Х. в офис. Я скучаю по нему. Скучаю по нам — по соперничеству. По играм. Даже по его дурацким похотливым замечаниям. Он был не в настроении играть. Казался меланхоличным. Я сказала, что хочу снова быть друзьями, а он ответил: «Это последнее, чем я хочу нас считать.» Где был этот Х. год назад? В тот день в его офисе, когда он схватил меня за грудь — мальчишеская дружеская проделка, когда я искала настоящей близости. Это потому, что он слез с викодина? Он больше не прячет свою боль — ни эмоционально, ни физически. Я горжусь им. И я буду поддерживать его трезвость, даже если это будет означать, что я не смогу быть частью его жизни. Но я хочу, чтобы все было по-другому.
Хаус виновато посмотрел на полупустой пузырек викодина, стоявший на его столе. Моргнул. Продолжил читать.
Самые важные два дня в моей жизни... Я шагнула в неизвестность.
— Ну вот, начинается, — сказал Хаус.
Все как в тумане. Я напишу побольше потом. Сейчас хочу записать несколько впечатлений: лицо Лукаса, когда я сказала, что между нами всё кончено. Грустное, но не удивленное. Он как будто ожидал этого.
Шрам Х. Я коснулась его. Целовала его. Я еще никогда не чувствовала себя так близко к нему, или к кому бы то ни было. Шрам символизирует нас — то, что мы построили, как мы боролись, то, что мы значим друг для друга. Я могла бы жить в том шраме.
— Ух ты! Оригинально, — сказал Хаус, потирая ногу.
Я боюсь этой новой страницы в жизни, но и одновременно очень жду ее. Было бы так просто остаться с Лукасом, в спокойствии. Но тогда я бы всю жизнь мучалась вопросом «А если?» Я должна знать, можем ли мы с Х. быть вместе. Я должна ответить на этот вопрос всей моей взрослой жизни.
— Спойлеры, — с горечью пробормотал Хаус. — Ответ — нет. — И снова вернулся к экрану.
Х. сказал: «Я безумный выбор для женщины с ребенком». И он прав. Но я радуюсь. Я чувствую, что могу бросить вызов всему миру, что МЫ можем бросить вызов миру. Я до мозга костей уверена, что мы созданы друг для друга. В конце концов, такой великолепный секс не может быть просто так, да?
Хаус довольно улыбнулся во все тридцать два.
— Какая девчонка, а! — сказал он и вспомнил их первый день вместе, в его квартире, как будто бы они были единственными людьми на всей планете.
Ему хотелось найти еще записи о сексе, но вместо этого нашлось следующее:
Х. пришел на ужин. Я очень волновалась, как он будет вести себя в присутствии Рейчел. Всего-то нужно хотя бы изображать, что тебе не все-равно, что ты интересуешься. Но Х. неспособен на такие социальные любезности, даже по отношению к двухлетке. Так что он не сюсюкал, не улюлюкал и не трепал ее по головке. Но, кажется, Рейчел он все равно понравился. Может быть, она оценила то, что взрослый человек был с ней настоящим? Она ему даже спела песенку. Выходит, что моя малышка любит гениальных, сложных, проблемных мужчин так же, как и я. Нужно будет быть по внимательнее с этим.
Хаус улыбнулся, задумался на секунду о Рейчел и о той дурацкой песенке. Что-то там было про единорогов.
— Что читаешь?
Он чуть не подпрыгнул на месте.
— Господи, Уилсон! А не пришло в голову кашлянуть, постучать или еще что-нибудь, чтобы подготовить к своему появлению?
— Я стучал. Ты был так погружен в чтение, что не слышал. Так что читаешь? — Уилсон попытался заглянуть в монитор.
— Дневник Кадди, — ответил Хаус. — Сочная штучка.
Уилсон удивленно приподнял брови.
— Ладно. Не хочешь мне говорить — так и скажи.
— Я не хочу тебе говорить, — сказал Хаус.
— Пива хочешь?
— Нет. Думаю, что заберу этот суперсекретный документ домой и дочитаю там.
— Тогда в другой раз? — с надеждой спросил Уилсон.
— Конечно, — был ответ.
Дома он налил себе скотч, сел на диван и понадеялся, что дальнейший текст будет меньше похож на «помоги себе сам» и больше — на «Пентхаус-форум».
Доминика ушла в клуб со своим парнем. Вернется поздно, если вообще вернется.
Он прочитал:
Секс с Х. — откровение. Он намного нежнее, чем я ожидала. Такой уязвимый.
Уязвимый?! Он удивленно приподнял брови. Господи. Нетерпеливо побежал взглядом дальше, нашел это:
Лежала в постели, трогала себя, думала о Х.
Эврика!
Боже, как я хочу быть с ним сегодня! Хочу чувствовать на себе его руки, хочу слышать, как он шепчет мое имя. Хочу ощутить его внутри себя, хочу, чтобы он заполнил меня. Но нельзя его неволить. Интуитивно я знаю, что должна давать ему его собственное пространство. Так что сегодня, кажется, у нас будет вечер с мистером Пинки. ЛОЛ
Мистер Пинки — это вибратор Кадди. Не совсем Пентхаус-форум, но тоже подойдет. Хаус сунул руку в штаны, начал думать о Кадди, одиноко лежащей в постели, мастурбирующей и думающей о нем. Пошел в ванную, помастурбировал, вернулся обратно, глотнул скотча и продолжил читать.
Медсестры о нас сплетничают. Спрашивают, каков Хаус в качестве бойфренда. Я говорю им, что это не их дело, но они видят, что я все время улыбаюсь. Они видят, как я счастлива.
Хаус снова широко улыбнулся. Совершенно непроизвольно. И гордо подумал: «Я делал ее счастливой! Пусть и недолго, но я делал ее счастливой!»
Работа превратилась в минное поле. Как разрываться между обязанностями администратора и обязанностями подружки? Если бы Х. хоть немного шел навстречу! Он он никогда не идет на компромисс. Иногда я просто хочу сбежать вместе с ним. На какой-нибудь отдаленный остров. Только я и Х., и Рейчел. Но кого я пытаюсь обмануть? Он бы скучал по своим загадкам. Я бы скучала по власти... Нам придется найти способ ужиться в Принстоне. Это реальный мир и нам в нем жить.
Дальше — хуже.
Его потребность в эмоциональной поддержке просто огромная, как океан. Она заполняет всё пространство вокруг. Я забочусь о Рейчел, я забочусь о больнице, я забочусь о Х. А обо мне кто позаботится?
«Я мог бы о тебе позабоиться, — мрачно подумал Хаус, — если бы ты дала мне шанс».
Он мысленно вернулся к Кадди, лежащей на больничной койке и думающей, что умирает. И она ждет, ждет и ждет, что он придет. Он вздохнул.
— Мистер доктор Хаус, хотите секса?
Это Доминика вернулась из клуба. Слегка покачивается на огромных «возьми меня» каблуках и в обтягивающем платье.
— Почему бы и нет? — сказал он. Возможно, это был самый необычный ответ на этот вопрос за всю историю человечества.
Итак, он занялся сексом со своей фиктивной женой, думая о настоящей женщине, которая когда-то спала в этой постели, о женщине, которую он любил и разочаровал, о той, что ушла.
— Мне нужен твой отчет о расходах, Хаус. Сегодня. — Кадди казалась расстроенной.
На секунду он задумался о том, что они разделили вчера ночью что-то очень личное. Но потом он вспомнил, что это не так. Они даже не говорили — по-нормальному — с самого разрыва.
Обычно чувство вины не входило в его репертуар. Это для дураков. Но почему-то в ее присутствии он почувствовал себя неуютно. Почувствовал, что краснеет. И компенсировал это в своем духе.
— Не возражаешь, если представлю его в рублях? — спросил он.
Она скорчила гримасу.
— Так значит, твои отчеты теперь твоя шлюха пишет?
— Она не шлюха. Она моя жена. Ну, жена/шлюха. Жлюха. И к твоему сведению, у себя на родине она — известный математик.
Кадди покачала головой.
— Послушай, мне наплевать, сделает ли отчет твоя шлюха, бухгалтер русской мафии или сам Алан Гринспан. Принеси мне его завтра. Последний срок был уже месяц назад.
— Она еще и окна моет. А под мойкой окон я подразумеваю...
Но Кадди уже вышла из его кабинета и даже не собиралась дослушивать окончание его шутки.
Вечером он налил еще скотча и уселся за дневник Кадди. Доминика была в спальне и слушала какую-то ужасную русскую попсу. Она слушала через наушники и дверь была закрыта, но он все равно мог слышать пульсирующий ритм.
Поставив Колтрана, чтобы заглушить шум, он с некоторым беспокойством начал читать. Было похоже на просмотр фильма, где главного героя в конце убьют, и ты об этом знаешь.
Чувствую себя такой одинокой. Я умираю? Мне так страшно. Транквилизаторы не помогают. Я буквально трясусь. Где, черт подери, Х.?
Хаус невольно вздрогнул. Перескочил вперед.
Нужно прекратить плакать. Рейчел нельзя видеть меня такой. Разрыв с Х. был самым трудным поступком в моей жизни. Но это было правильно. Я знаю. Только не было бы так больно... Хотела бы я быть сильнее. Мне нужно быть сильнее ради нее.
«Ты очень сильная, Кадди», — подумал Хаус и глотнул скотч.
Уилсон умоляет меня дать Х. еще один шанс. Но если бы Уилсон и в самом деле обо мне заботился, он бы не давил. Конечно, Уилсон всегда будет предан Х. в первую очередь. Таков он есть.
Хаус поднял стакан, знаменуя тост за своего отсутствующего лучшего друга, и продолжил читать.
Только однажды до этого я на меня обрушивался такой гнев Х. Это ошеломляюще, поистине ужасающе. Я знаю, что он хочет причинить мне такую же боль, как я причинила ему, но это не сработает. Он меня не сломает. Странно, но он мне наоборот помогает. Его поступки уменьшают мое чувство вины из-за того, что он снова на викодине и снова эмоционально нестабилен. Если он хочет напомнить мне, почему я с ним порвала, то это у него отлично получается.
— Черт подери, — пробормотал Хаус. Не такой реакции он добивался.
Прочитал дальше: о том какая Хаус задница на работе. По поводу некоторых фраз Хаусу даже стало досадно. Неужели так? Игрушечные самолетики, когда она проводила экскурсию по больнице для инвесторов? Фальшивые таблички «Не работает» на туалетах? Дарение сигар и распространение лже-слухов, что Доминика от него беременна?
— Боже мой, я — урод, — сказал он.
И прочитал:
Не могу найти кулон Звезды Давида, что отец мне подарил. Боюсь, что он упал за кровать Х. Я хочу получить его обратно, но не могу попросить Х. Он не в настроении оказывать мне какие-то услуги. Он обязательно найдет способ использовать это против меня.
«Господи, Кадди, не такая уж я и сволочь,» — подумал он, затем пошел в спальню, чем напугал Доминику, и забрался под кровать в поисках кулона.
Появилось лицо Доминики.
— Вы хотите секса, мистер доктор Хаус?
Он подумал о том дне — под кроватью с Кадди. Начало конца.
— Нет, — устало ответил он. — Но ты ложись тут. Я сегодня спать не буду.
— Думаю, это твое.
Он стоял в кабинете Кадди, держа на пальце свисающую цепочку с кулоном. Ее глаза засветились.
— Моя цепочка! — она улыбнулась ему впервые за несколько месяцев. — Где ты ее нашел?
— Под кроватью. Я вспоминал старые добрые времена.
Она не обратила внимания на последнюю фразу. Хаус отдал ей цепочку, и она смотрела на нее, глазам своим не веря.
— Спасибо, Хаус. Это для меня очень много значит.
— Да пожалуйста, — он пожал плечами и вышел.
Вечером он прочитал:
Я представляю, что у нас могло бы быть перемирие. Он бы пришел ко мне и извинился за свое поведение, сказал бы, что сожалеет, что подвел меня, что понимает, почему я ушла от него. Тогда и только тогда мы сможем заново строить нашу дружбу... Это все воздушные замки, я знаю, но девушке мечтать не запретишь.
На следующий день в очереди в кафетерии он столкнулся с ней подносами.
— Прости, что подвел тебя, — тихо сказал он.
— Что? — не поняла она, и ее голос звучал как-то обвиняюще.
— Дождь, — быстро ответил он. — Польет как из ведра.
Она склонила голову на бок.
— Как из ведра? Утром даже облаков не было.
— Внезапный ливень, — сказал он, взял булочку и, не заплатив, похромал обратно в свой кабинет.
Он дочитал до конца дневника и вернулся в те записи, которые ему понравились: Хочу чувствовать на себе его руки... его внутри себя... Они видят, как я счастлива.
Он ждал неделю, а потом снова вломился в ее кабинет, чтобы скопировать последнюю версию.
Я познакомилась кое с кем. Его зовут Пол Голдблатт. Он предприниматель и похож на того доктора из «Анатомии Грей», которого они называют МакДрими.
Хаус закатил глаза. Продолжил читать.
Джуди из отдела кадров уже давно пыталась нас познакомить. Только я не была готова. Теперь я рада, что не торопилась. Он уверен в себе и очарователен, и доволен собой, но в такой степени, что это мне дает какое-то внутреннее спокойствие. И он обожает детей! После нашего первого свидания мы поцеловались на прощание, и я почувствовала, как у меня колени задрожали. Сегодня он придет ко мне ужинать, а Рейчел будет у мамы. Сегодня все случится?
«Ох, Кадди, Кадди, Кадди, что ты делаешь?»
Он нетерпеливо принялся читать дальше.
Пол — великолепный любовник. Отличается от Х. — более сдержанный, не так сильно стремится доставить удовольствие. Конечно, у него нет ничего, что приходилось бы компенсировать.
Хаус чуть не выплюнул скотч.
— Вот стерва! — сказал он вслух и отчаянно посмотрел на свои ноги в пижамных штанах. — А что случилось с «хочу его внутри себя»? Она никогда не жаловалась.
Он забавный, умный, сексуальный, уравновешенный. Думаю, что я нашла мужчину, который наконец заставит меня забыть доктора Грегори Хауса раз и навсегда.
Что ж, иди нафик. Он пролистал вперед, но на этом документ закончился.
На следующий день он увидел ее на работе. Это просто его воображение или вырез ее блузки и в самом деле был глубже, волосы лучше уложены, а макияж был легкомысленнее? И она что,... сияет?
— Планов громадье на вечер, доктор Кадди? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— Я просто собираюсь провести вечер в объятиях проститутки за просмотром «Настоящих домохозяек Джерси» и накачаться наркотой. А, нет, подожди... это же ты.
— Мило. А если серьезно... от тебя пахнет жаром. Горячее свидание?
— Ишь ты! Даже словами не могу передать насколько это НЕ твое дело, Хаус.
— Значит, ответ «да», — сказал он.
— Можешь думать, что хочешь, Хаус. Мне все равно.
Он хотел снова залезть к ней в кабинет и вечером почитать дневник, но в этом не было никакого смысла. Иногда она днями ничего не писала. Он подождет неделю, даже если просто смерть как захочется почитать раньше. Поэтому он пошел к Уилсону.
— Кадди с кем-то встречается? — спросил он.
— Ты имеешь ввиду, с психотерапевтом?
— Нет, с мужиком. Новый бойфренд. Такой с прекрасными волосами.
В голосе Уилсона зазвучало беспокойство:
— Даже если и так, она мне ничего не говорила.
— А тебе не кажется, что последнее время она в очень уж хорошем настроении? — поинтересовался Хаус.
— Кадди? Правда, что ли? По мне, так глядя на вас двоих создается впечатление, что в больнице снимают «Отверженных».
Он был горд своей шуткой, но Хаус даже не улыбнулся.
— Приглядывай за ней, Уилсон. У нее что-то на уме.
Неделю спустя он наконец-то добрался до ее дневника. Пролистал скукотищу про заседание Совета, потом что-то про простуду Рейчел, потом про какие-то жалобы. И добрался до этого:
Мы с Полом уезжаем на выходные в Монт Сен-Мишель. Я давно мечтаю туда поехать и это самое романтичное место на земле. Нужное место, нужное время и правильный человек. Только подумаю, что чуть не поехала туда с Х....
Пятница. Она уже, наверное, в самолете. Хаус ощущал физическую тошноту. Поковылял в ванную, попытался вырвать, но не удалось.
Покопавшись в ящике комода, он достал свой паспорт.
Он был не совсем уверен, что будет делать, когда прилетит. Как минимум, испортит ей выходные. И может быть, только может быть, убедит ее вернуться к нему.
Конечно же, это было совершенно нелогично:
«Эй, детка, я прочитал твой дневник, залез в твои самые личные мысли и унизил тебя перед твоим новым бойфрендом. Давай снова будем вместе?»
Не совсем правильный способ налаживать отношения. Но он чувствовал, что сходит с ума. Ни за что нельзя было допустить, чтобы у Кадди с этим парнем вышел романтический уикэнд. Только не в том месте, куда они собирались ехать. Только не в том месте, о котором в момент слабости — после особо прекрасного секса, когда Кадди спала в его объятиях — он думал, что мог бы провести там медовый месяц.
Через семь часов он взял в аренду паршивенький Рено и проехал еще пять часов до Монт Сен-Мишеля. Он был уставший, голодный и злой. Естественно, чтобы добраться до гостиницы, нужно было пройти кучу ступенек (в конце концов, «монт» означает «гора»). Он поковылял вверх, держась за перила. По французскому времени было два часа утра.
Он позвонил в звонок на ресепшене. Вышел мучжина в возрасте, который был очень удивлен появлению гостя.
— Вы говорите по-английски? — спросил Хаус.
— Немного, — ответил мужчина, большим и указательным пальцем обозначая, как немного он говорит.
— Я ищу одного из ваших гостей — доктора Лизу Кадди.
— Мсье, я не в праве сообщать вам, кто живет в этой гостинице.
— Это моя жена, — сказал Хаус. Эту ложь он придумал в самолете именно для этого случая. — И я думаю, что она мне изменяет. Я ехал весь день.
Мужчина недоверчиво посмотрел на Хауса. Дневная щетина, ужасное дыхание, мятая одежда, конечно же, создавали нужное впечатление человека в отчаянии. Он с неохотой проверил список постояльцев.
— Простите, мсье. Никого с таким именем нет.
— А Пол? Пол Голдблатт?
Мужчина снова проверил.
— Нет, мсье.
— Вы уверены?
— Да! Вполне уверен.
Хауса вдруг будто молнией ударило. Он вспомнил День Благодарения. Как он стоял в дверях дома сестры Кадди. Это было как гром среди ясного неба. С ним играли в игрушки. Должно быть, на его лице отобразился шок.
— Простите, мсье. Наверное, хорошо, что вашей жены здесь нет, да? Наверное, она передумала?
Хаус молча кивнул, потом сказал:
— Думаю, я возьму один номер на ночь.
Мужчина засмеялся, будто бы Хаус сказал что-то глупое.
— Мсье, Монт Сен-Мишель забронирован на несколько месяцев вперед. У нас нет номеров.
Хаус устало потер шею.
— Можно хотя бы что-нибудь поесть?
— Это не — как вы говорите — «Холидей Инн», мсье. Кухня на ночь закрывается.
Хаус подумал о длинной дороге обратно в аэропорт, долгом перелете, напрасной поездке, том факте, что Кадди его сделала, как младенца.
— Спасибо за помощь, — грустно сказал он и заковылял к выходу.
— Мсье, — позвал мужчина. Он зашел в заднюю комнату и вернулся с коричневым пакетом. — Моя жена дала мне кое-что перекусить. Думаю, вам это нужнее, чем мне.
Хаус был слишком голоден и изможден, чтобы отказываться. Он заглянул в пакет — сэндвич с ветчиной, булочка и яблоко.
— Спасибо, — сказал он. — Знаете, к вам, французам, несправедливо относятся.
В понедельник она зашла к нему в офис позлорадствовать.
— Мсье Хаус, я полагаю? — спросила она.
Он еще злился, чувствовал себя униженным, но пришлось признать ее победу.
— Квиты, — сухо ответил он. Кадди села на стул.
— Ты идиот, — сказала она.
— Втирать — это не очень по-спортивному.
— Я не думала, что ты ПОЛЕТИШЬ в Монт Сен-Мишель. Я просто хотела, чтобы ты приревновал.
— Ревность оставь новичкам, — устало проговорил Хаус. — Я — человек дела.
Она покачала головой.
— А что ты собирался делать там?
— Так далеко я не думал.
Она закусила ноготь, посмотрела на него.
— Знаешь, ты получил по заслугам. Мой дневник, Хаус? Правда? Это низко, даже для тебя.
— И как долго ты знала?
— Цепочка вызвала подозрения. А «Прости, я тебя подвел» стало решающим аргументом.
— Я думал, ты не слышала, — сказал он.
— Я не сразу расслышала. Мне пришлось еще подумать над этим.
— А Пол?
— Ты имеешь в виду МакДрими? — улыбаясь, спросила она. — Чистой воды моя фантазия.
— Значит, ты не была недовольна моими... эм.. размерами?
Смеясь, Кадди помотала головой.
— Мужчины такие предсказуемые. Я пишу, что Пол дает мне эмоциональную и духовную поддержку, и как раз об этом ты и беспокоишься. Нет, Хаус. У моего воображаемого бойфренда член не больше твоего.
— Хорошо, — сказал он.
— Понравилось? — почти мечтательно спросила Кадди.
— Что понравилось?
— Монт Сен-Мишель, конечно.
— Я не знаю. Было темно. Я был уставший. Он казался большим замком. Парень на ресепшене дал мне сендвич.
Он понял, что несет чепуху — все еще не отдохнул от поездки. Кадди вздохнула.
— Хаус... может, объявим перемирие? — наконец сказала она. — Меня уже тошнит от этой враждебности между нами.
— Меня тоже, — согласился он. — Ладно, мир.
Он протянул руку вперед. Она взяла его ладонь, но вместо того, чтобы пожать, она удивила его, прижав ее к губам.
— Спокойной ночи, Хаус, — сказала она, медленно отпустив.
— Кадди?
— Да, Хаус?
— Мне правда жаль, что я тебя подвел.
Она смотрела на него. Было ясно, что она пытается принять какое-то решение.
— Хаус, я заставила тебя совершить 15-часовую поездку на край земли, так что самое малое, что я могу, это угостить тебя ужином. Есть хочешь?
— Дорогой дневник, — процитировал Хаус. — Моя победа над Хаусом была такой однозначной и великой, что я пожалела его и угостила ужином.
Она засмеялась.
— И дальше. Дорогой дневник, почему же я не могу выгнать Грегори Хауса из своего сердца?
Они вышли из офиса вместе.
Конец
Автор: allthingsdecent
Рейтинг: R (язык, ситуации с сексуальным подтекстом, разговор о пенисе Хауса)
Отказ: Возможно, в другой вселенной эти персонажи принадлежат мне, но не в этой.
Саммари: Хаус крадет дневник Кадди и получает даже больше, чем ожидал.
Название оригинала: The Diary
Сайт оригинала: allthingsdecent.livejournal.com/3573.html
Переведено на сайте: www.iwtb.ru
Перевод: Alunakanula
скачать фанфик в html
читать дальше— Бинго!
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он знал, что Кадди ведет дневник, — просто она слишком поглощена собой, чтобы НЕ записывать каждую свою мысль.
Но, конечно же, она не могла быть настолько легкомысленной, чтобы ВСЁ ЕЩЁ хранить его в своем компьютере. Особенно, после нескольких попыток Хауса стащить ее лэптоп. (По правде сказать, пароль она сменила, но «Мама Рейчел» едва ли было достойной ЦРУ защитой.)
Он решил было, что это «развод». Просмотрел первые буквы каждого предложения на предмет не составляют ли они фразу ПОШЕЛ НА ХЕР ХАУС, но дневник был настоящим. Слишком длинный — больше 50000 слов — и слишком скучный (по большей части), чтобы быть подделкой.
Скопировав файл на диск, он, крадучись, вернул компьютер на место в офис Кадди, после чего вставил диск в свой ноутбук. Откинувшись на спинку кресла, он вытянул ноги вперед, готовясь получить удовольствие.
Он просматривал страницы в поисках чего-нибудь интересного (т.е. о себе). Записи начинались полтора года назад, как раз перед тем, как они с Кадди сошлись.
Йога, бла-бла-бла. Медбрат Джеффри, бла-бла-бла. Милый момент с Рейчел. Еще один милый момент с Рейчел. Иииии снова милый момент с Рейчел.
Он подавил зевок и продолжил читать.
Нашел вот это:
Сегодня Лукас прямо спросил, люблю ли я Х. Я сказала, что нет. Он обвинил меня во лжи. Во лжи не ему, а себе самой. Он сказал, что Х. всегда будет стоять между нами и что ему всё сложнее состязаться. Я, конечно же, всё отрицала, но, может быть, он был прав? Может быть, я всё ещё люблю Х.?
— Прости, приятель, — сказал Хаус сам себе. — Она была моей с самого начала. — И продолжил читать.
Ходила к Х. в офис. Я скучаю по нему. Скучаю по нам — по соперничеству. По играм. Даже по его дурацким похотливым замечаниям. Он был не в настроении играть. Казался меланхоличным. Я сказала, что хочу снова быть друзьями, а он ответил: «Это последнее, чем я хочу нас считать.» Где был этот Х. год назад? В тот день в его офисе, когда он схватил меня за грудь — мальчишеская дружеская проделка, когда я искала настоящей близости. Это потому, что он слез с викодина? Он больше не прячет свою боль — ни эмоционально, ни физически. Я горжусь им. И я буду поддерживать его трезвость, даже если это будет означать, что я не смогу быть частью его жизни. Но я хочу, чтобы все было по-другому.
Хаус виновато посмотрел на полупустой пузырек викодина, стоявший на его столе. Моргнул. Продолжил читать.
Самые важные два дня в моей жизни... Я шагнула в неизвестность.
— Ну вот, начинается, — сказал Хаус.
Все как в тумане. Я напишу побольше потом. Сейчас хочу записать несколько впечатлений: лицо Лукаса, когда я сказала, что между нами всё кончено. Грустное, но не удивленное. Он как будто ожидал этого.
Шрам Х. Я коснулась его. Целовала его. Я еще никогда не чувствовала себя так близко к нему, или к кому бы то ни было. Шрам символизирует нас — то, что мы построили, как мы боролись, то, что мы значим друг для друга. Я могла бы жить в том шраме.
— Ух ты! Оригинально, — сказал Хаус, потирая ногу.
Я боюсь этой новой страницы в жизни, но и одновременно очень жду ее. Было бы так просто остаться с Лукасом, в спокойствии. Но тогда я бы всю жизнь мучалась вопросом «А если?» Я должна знать, можем ли мы с Х. быть вместе. Я должна ответить на этот вопрос всей моей взрослой жизни.
— Спойлеры, — с горечью пробормотал Хаус. — Ответ — нет. — И снова вернулся к экрану.
Х. сказал: «Я безумный выбор для женщины с ребенком». И он прав. Но я радуюсь. Я чувствую, что могу бросить вызов всему миру, что МЫ можем бросить вызов миру. Я до мозга костей уверена, что мы созданы друг для друга. В конце концов, такой великолепный секс не может быть просто так, да?
Хаус довольно улыбнулся во все тридцать два.
— Какая девчонка, а! — сказал он и вспомнил их первый день вместе, в его квартире, как будто бы они были единственными людьми на всей планете.
Ему хотелось найти еще записи о сексе, но вместо этого нашлось следующее:
Х. пришел на ужин. Я очень волновалась, как он будет вести себя в присутствии Рейчел. Всего-то нужно хотя бы изображать, что тебе не все-равно, что ты интересуешься. Но Х. неспособен на такие социальные любезности, даже по отношению к двухлетке. Так что он не сюсюкал, не улюлюкал и не трепал ее по головке. Но, кажется, Рейчел он все равно понравился. Может быть, она оценила то, что взрослый человек был с ней настоящим? Она ему даже спела песенку. Выходит, что моя малышка любит гениальных, сложных, проблемных мужчин так же, как и я. Нужно будет быть по внимательнее с этим.
Хаус улыбнулся, задумался на секунду о Рейчел и о той дурацкой песенке. Что-то там было про единорогов.
— Что читаешь?
Он чуть не подпрыгнул на месте.
— Господи, Уилсон! А не пришло в голову кашлянуть, постучать или еще что-нибудь, чтобы подготовить к своему появлению?
— Я стучал. Ты был так погружен в чтение, что не слышал. Так что читаешь? — Уилсон попытался заглянуть в монитор.
— Дневник Кадди, — ответил Хаус. — Сочная штучка.
Уилсон удивленно приподнял брови.
— Ладно. Не хочешь мне говорить — так и скажи.
— Я не хочу тебе говорить, — сказал Хаус.
— Пива хочешь?
— Нет. Думаю, что заберу этот суперсекретный документ домой и дочитаю там.
— Тогда в другой раз? — с надеждой спросил Уилсон.
— Конечно, — был ответ.
Дома он налил себе скотч, сел на диван и понадеялся, что дальнейший текст будет меньше похож на «помоги себе сам» и больше — на «Пентхаус-форум».
Доминика ушла в клуб со своим парнем. Вернется поздно, если вообще вернется.
Он прочитал:
Секс с Х. — откровение. Он намного нежнее, чем я ожидала. Такой уязвимый.
Уязвимый?! Он удивленно приподнял брови. Господи. Нетерпеливо побежал взглядом дальше, нашел это:
Лежала в постели, трогала себя, думала о Х.
Эврика!
Боже, как я хочу быть с ним сегодня! Хочу чувствовать на себе его руки, хочу слышать, как он шепчет мое имя. Хочу ощутить его внутри себя, хочу, чтобы он заполнил меня. Но нельзя его неволить. Интуитивно я знаю, что должна давать ему его собственное пространство. Так что сегодня, кажется, у нас будет вечер с мистером Пинки. ЛОЛ
Мистер Пинки — это вибратор Кадди. Не совсем Пентхаус-форум, но тоже подойдет. Хаус сунул руку в штаны, начал думать о Кадди, одиноко лежащей в постели, мастурбирующей и думающей о нем. Пошел в ванную, помастурбировал, вернулся обратно, глотнул скотча и продолжил читать.
Медсестры о нас сплетничают. Спрашивают, каков Хаус в качестве бойфренда. Я говорю им, что это не их дело, но они видят, что я все время улыбаюсь. Они видят, как я счастлива.
Хаус снова широко улыбнулся. Совершенно непроизвольно. И гордо подумал: «Я делал ее счастливой! Пусть и недолго, но я делал ее счастливой!»
Работа превратилась в минное поле. Как разрываться между обязанностями администратора и обязанностями подружки? Если бы Х. хоть немного шел навстречу! Он он никогда не идет на компромисс. Иногда я просто хочу сбежать вместе с ним. На какой-нибудь отдаленный остров. Только я и Х., и Рейчел. Но кого я пытаюсь обмануть? Он бы скучал по своим загадкам. Я бы скучала по власти... Нам придется найти способ ужиться в Принстоне. Это реальный мир и нам в нем жить.
Дальше — хуже.
Его потребность в эмоциональной поддержке просто огромная, как океан. Она заполняет всё пространство вокруг. Я забочусь о Рейчел, я забочусь о больнице, я забочусь о Х. А обо мне кто позаботится?
«Я мог бы о тебе позабоиться, — мрачно подумал Хаус, — если бы ты дала мне шанс».
Он мысленно вернулся к Кадди, лежащей на больничной койке и думающей, что умирает. И она ждет, ждет и ждет, что он придет. Он вздохнул.
— Мистер доктор Хаус, хотите секса?
Это Доминика вернулась из клуба. Слегка покачивается на огромных «возьми меня» каблуках и в обтягивающем платье.
— Почему бы и нет? — сказал он. Возможно, это был самый необычный ответ на этот вопрос за всю историю человечества.
Итак, он занялся сексом со своей фиктивной женой, думая о настоящей женщине, которая когда-то спала в этой постели, о женщине, которую он любил и разочаровал, о той, что ушла.
— Мне нужен твой отчет о расходах, Хаус. Сегодня. — Кадди казалась расстроенной.
На секунду он задумался о том, что они разделили вчера ночью что-то очень личное. Но потом он вспомнил, что это не так. Они даже не говорили — по-нормальному — с самого разрыва.
Обычно чувство вины не входило в его репертуар. Это для дураков. Но почему-то в ее присутствии он почувствовал себя неуютно. Почувствовал, что краснеет. И компенсировал это в своем духе.
— Не возражаешь, если представлю его в рублях? — спросил он.
Она скорчила гримасу.
— Так значит, твои отчеты теперь твоя шлюха пишет?
— Она не шлюха. Она моя жена. Ну, жена/шлюха. Жлюха. И к твоему сведению, у себя на родине она — известный математик.
Кадди покачала головой.
— Послушай, мне наплевать, сделает ли отчет твоя шлюха, бухгалтер русской мафии или сам Алан Гринспан. Принеси мне его завтра. Последний срок был уже месяц назад.
— Она еще и окна моет. А под мойкой окон я подразумеваю...
Но Кадди уже вышла из его кабинета и даже не собиралась дослушивать окончание его шутки.
Вечером он налил еще скотча и уселся за дневник Кадди. Доминика была в спальне и слушала какую-то ужасную русскую попсу. Она слушала через наушники и дверь была закрыта, но он все равно мог слышать пульсирующий ритм.
Поставив Колтрана, чтобы заглушить шум, он с некоторым беспокойством начал читать. Было похоже на просмотр фильма, где главного героя в конце убьют, и ты об этом знаешь.
Чувствую себя такой одинокой. Я умираю? Мне так страшно. Транквилизаторы не помогают. Я буквально трясусь. Где, черт подери, Х.?
Хаус невольно вздрогнул. Перескочил вперед.
Нужно прекратить плакать. Рейчел нельзя видеть меня такой. Разрыв с Х. был самым трудным поступком в моей жизни. Но это было правильно. Я знаю. Только не было бы так больно... Хотела бы я быть сильнее. Мне нужно быть сильнее ради нее.
«Ты очень сильная, Кадди», — подумал Хаус и глотнул скотч.
Уилсон умоляет меня дать Х. еще один шанс. Но если бы Уилсон и в самом деле обо мне заботился, он бы не давил. Конечно, Уилсон всегда будет предан Х. в первую очередь. Таков он есть.
Хаус поднял стакан, знаменуя тост за своего отсутствующего лучшего друга, и продолжил читать.
Только однажды до этого я на меня обрушивался такой гнев Х. Это ошеломляюще, поистине ужасающе. Я знаю, что он хочет причинить мне такую же боль, как я причинила ему, но это не сработает. Он меня не сломает. Странно, но он мне наоборот помогает. Его поступки уменьшают мое чувство вины из-за того, что он снова на викодине и снова эмоционально нестабилен. Если он хочет напомнить мне, почему я с ним порвала, то это у него отлично получается.
— Черт подери, — пробормотал Хаус. Не такой реакции он добивался.
Прочитал дальше: о том какая Хаус задница на работе. По поводу некоторых фраз Хаусу даже стало досадно. Неужели так? Игрушечные самолетики, когда она проводила экскурсию по больнице для инвесторов? Фальшивые таблички «Не работает» на туалетах? Дарение сигар и распространение лже-слухов, что Доминика от него беременна?
— Боже мой, я — урод, — сказал он.
И прочитал:
Не могу найти кулон Звезды Давида, что отец мне подарил. Боюсь, что он упал за кровать Х. Я хочу получить его обратно, но не могу попросить Х. Он не в настроении оказывать мне какие-то услуги. Он обязательно найдет способ использовать это против меня.
«Господи, Кадди, не такая уж я и сволочь,» — подумал он, затем пошел в спальню, чем напугал Доминику, и забрался под кровать в поисках кулона.
Появилось лицо Доминики.
— Вы хотите секса, мистер доктор Хаус?
Он подумал о том дне — под кроватью с Кадди. Начало конца.
— Нет, — устало ответил он. — Но ты ложись тут. Я сегодня спать не буду.
— Думаю, это твое.
Он стоял в кабинете Кадди, держа на пальце свисающую цепочку с кулоном. Ее глаза засветились.
— Моя цепочка! — она улыбнулась ему впервые за несколько месяцев. — Где ты ее нашел?
— Под кроватью. Я вспоминал старые добрые времена.
Она не обратила внимания на последнюю фразу. Хаус отдал ей цепочку, и она смотрела на нее, глазам своим не веря.
— Спасибо, Хаус. Это для меня очень много значит.
— Да пожалуйста, — он пожал плечами и вышел.
Вечером он прочитал:
Я представляю, что у нас могло бы быть перемирие. Он бы пришел ко мне и извинился за свое поведение, сказал бы, что сожалеет, что подвел меня, что понимает, почему я ушла от него. Тогда и только тогда мы сможем заново строить нашу дружбу... Это все воздушные замки, я знаю, но девушке мечтать не запретишь.
На следующий день в очереди в кафетерии он столкнулся с ней подносами.
— Прости, что подвел тебя, — тихо сказал он.
— Что? — не поняла она, и ее голос звучал как-то обвиняюще.
— Дождь, — быстро ответил он. — Польет как из ведра.
Она склонила голову на бок.
— Как из ведра? Утром даже облаков не было.
— Внезапный ливень, — сказал он, взял булочку и, не заплатив, похромал обратно в свой кабинет.
Он дочитал до конца дневника и вернулся в те записи, которые ему понравились: Хочу чувствовать на себе его руки... его внутри себя... Они видят, как я счастлива.
Он ждал неделю, а потом снова вломился в ее кабинет, чтобы скопировать последнюю версию.
Я познакомилась кое с кем. Его зовут Пол Голдблатт. Он предприниматель и похож на того доктора из «Анатомии Грей», которого они называют МакДрими.
Хаус закатил глаза. Продолжил читать.
Джуди из отдела кадров уже давно пыталась нас познакомить. Только я не была готова. Теперь я рада, что не торопилась. Он уверен в себе и очарователен, и доволен собой, но в такой степени, что это мне дает какое-то внутреннее спокойствие. И он обожает детей! После нашего первого свидания мы поцеловались на прощание, и я почувствовала, как у меня колени задрожали. Сегодня он придет ко мне ужинать, а Рейчел будет у мамы. Сегодня все случится?
«Ох, Кадди, Кадди, Кадди, что ты делаешь?»
Он нетерпеливо принялся читать дальше.
Пол — великолепный любовник. Отличается от Х. — более сдержанный, не так сильно стремится доставить удовольствие. Конечно, у него нет ничего, что приходилось бы компенсировать.
Хаус чуть не выплюнул скотч.
— Вот стерва! — сказал он вслух и отчаянно посмотрел на свои ноги в пижамных штанах. — А что случилось с «хочу его внутри себя»? Она никогда не жаловалась.
Он забавный, умный, сексуальный, уравновешенный. Думаю, что я нашла мужчину, который наконец заставит меня забыть доктора Грегори Хауса раз и навсегда.
Что ж, иди нафик. Он пролистал вперед, но на этом документ закончился.
На следующий день он увидел ее на работе. Это просто его воображение или вырез ее блузки и в самом деле был глубже, волосы лучше уложены, а макияж был легкомысленнее? И она что,... сияет?
— Планов громадье на вечер, доктор Кадди? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— Я просто собираюсь провести вечер в объятиях проститутки за просмотром «Настоящих домохозяек Джерси» и накачаться наркотой. А, нет, подожди... это же ты.
— Мило. А если серьезно... от тебя пахнет жаром. Горячее свидание?
— Ишь ты! Даже словами не могу передать насколько это НЕ твое дело, Хаус.
— Значит, ответ «да», — сказал он.
— Можешь думать, что хочешь, Хаус. Мне все равно.
Он хотел снова залезть к ней в кабинет и вечером почитать дневник, но в этом не было никакого смысла. Иногда она днями ничего не писала. Он подождет неделю, даже если просто смерть как захочется почитать раньше. Поэтому он пошел к Уилсону.
— Кадди с кем-то встречается? — спросил он.
— Ты имеешь ввиду, с психотерапевтом?
— Нет, с мужиком. Новый бойфренд. Такой с прекрасными волосами.
В голосе Уилсона зазвучало беспокойство:
— Даже если и так, она мне ничего не говорила.
— А тебе не кажется, что последнее время она в очень уж хорошем настроении? — поинтересовался Хаус.
— Кадди? Правда, что ли? По мне, так глядя на вас двоих создается впечатление, что в больнице снимают «Отверженных».
Он был горд своей шуткой, но Хаус даже не улыбнулся.
— Приглядывай за ней, Уилсон. У нее что-то на уме.
Неделю спустя он наконец-то добрался до ее дневника. Пролистал скукотищу про заседание Совета, потом что-то про простуду Рейчел, потом про какие-то жалобы. И добрался до этого:
Мы с Полом уезжаем на выходные в Монт Сен-Мишель. Я давно мечтаю туда поехать и это самое романтичное место на земле. Нужное место, нужное время и правильный человек. Только подумаю, что чуть не поехала туда с Х....
Пятница. Она уже, наверное, в самолете. Хаус ощущал физическую тошноту. Поковылял в ванную, попытался вырвать, но не удалось.
Покопавшись в ящике комода, он достал свой паспорт.
Он был не совсем уверен, что будет делать, когда прилетит. Как минимум, испортит ей выходные. И может быть, только может быть, убедит ее вернуться к нему.
Конечно же, это было совершенно нелогично:
«Эй, детка, я прочитал твой дневник, залез в твои самые личные мысли и унизил тебя перед твоим новым бойфрендом. Давай снова будем вместе?»
Не совсем правильный способ налаживать отношения. Но он чувствовал, что сходит с ума. Ни за что нельзя было допустить, чтобы у Кадди с этим парнем вышел романтический уикэнд. Только не в том месте, куда они собирались ехать. Только не в том месте, о котором в момент слабости — после особо прекрасного секса, когда Кадди спала в его объятиях — он думал, что мог бы провести там медовый месяц.
Через семь часов он взял в аренду паршивенький Рено и проехал еще пять часов до Монт Сен-Мишеля. Он был уставший, голодный и злой. Естественно, чтобы добраться до гостиницы, нужно было пройти кучу ступенек (в конце концов, «монт» означает «гора»). Он поковылял вверх, держась за перила. По французскому времени было два часа утра.
Он позвонил в звонок на ресепшене. Вышел мучжина в возрасте, который был очень удивлен появлению гостя.
— Вы говорите по-английски? — спросил Хаус.
— Немного, — ответил мужчина, большим и указательным пальцем обозначая, как немного он говорит.
— Я ищу одного из ваших гостей — доктора Лизу Кадди.
— Мсье, я не в праве сообщать вам, кто живет в этой гостинице.
— Это моя жена, — сказал Хаус. Эту ложь он придумал в самолете именно для этого случая. — И я думаю, что она мне изменяет. Я ехал весь день.
Мужчина недоверчиво посмотрел на Хауса. Дневная щетина, ужасное дыхание, мятая одежда, конечно же, создавали нужное впечатление человека в отчаянии. Он с неохотой проверил список постояльцев.
— Простите, мсье. Никого с таким именем нет.
— А Пол? Пол Голдблатт?
Мужчина снова проверил.
— Нет, мсье.
— Вы уверены?
— Да! Вполне уверен.
Хауса вдруг будто молнией ударило. Он вспомнил День Благодарения. Как он стоял в дверях дома сестры Кадди. Это было как гром среди ясного неба. С ним играли в игрушки. Должно быть, на его лице отобразился шок.
— Простите, мсье. Наверное, хорошо, что вашей жены здесь нет, да? Наверное, она передумала?
Хаус молча кивнул, потом сказал:
— Думаю, я возьму один номер на ночь.
Мужчина засмеялся, будто бы Хаус сказал что-то глупое.
— Мсье, Монт Сен-Мишель забронирован на несколько месяцев вперед. У нас нет номеров.
Хаус устало потер шею.
— Можно хотя бы что-нибудь поесть?
— Это не — как вы говорите — «Холидей Инн», мсье. Кухня на ночь закрывается.
Хаус подумал о длинной дороге обратно в аэропорт, долгом перелете, напрасной поездке, том факте, что Кадди его сделала, как младенца.
— Спасибо за помощь, — грустно сказал он и заковылял к выходу.
— Мсье, — позвал мужчина. Он зашел в заднюю комнату и вернулся с коричневым пакетом. — Моя жена дала мне кое-что перекусить. Думаю, вам это нужнее, чем мне.
Хаус был слишком голоден и изможден, чтобы отказываться. Он заглянул в пакет — сэндвич с ветчиной, булочка и яблоко.
— Спасибо, — сказал он. — Знаете, к вам, французам, несправедливо относятся.
В понедельник она зашла к нему в офис позлорадствовать.
— Мсье Хаус, я полагаю? — спросила она.
Он еще злился, чувствовал себя униженным, но пришлось признать ее победу.
— Квиты, — сухо ответил он. Кадди села на стул.
— Ты идиот, — сказала она.
— Втирать — это не очень по-спортивному.
— Я не думала, что ты ПОЛЕТИШЬ в Монт Сен-Мишель. Я просто хотела, чтобы ты приревновал.
— Ревность оставь новичкам, — устало проговорил Хаус. — Я — человек дела.
Она покачала головой.
— А что ты собирался делать там?
— Так далеко я не думал.
Она закусила ноготь, посмотрела на него.
— Знаешь, ты получил по заслугам. Мой дневник, Хаус? Правда? Это низко, даже для тебя.
— И как долго ты знала?
— Цепочка вызвала подозрения. А «Прости, я тебя подвел» стало решающим аргументом.
— Я думал, ты не слышала, — сказал он.
— Я не сразу расслышала. Мне пришлось еще подумать над этим.
— А Пол?
— Ты имеешь в виду МакДрими? — улыбаясь, спросила она. — Чистой воды моя фантазия.
— Значит, ты не была недовольна моими... эм.. размерами?
Смеясь, Кадди помотала головой.
— Мужчины такие предсказуемые. Я пишу, что Пол дает мне эмоциональную и духовную поддержку, и как раз об этом ты и беспокоишься. Нет, Хаус. У моего воображаемого бойфренда член не больше твоего.
— Хорошо, — сказал он.
— Понравилось? — почти мечтательно спросила Кадди.
— Что понравилось?
— Монт Сен-Мишель, конечно.
— Я не знаю. Было темно. Я был уставший. Он казался большим замком. Парень на ресепшене дал мне сендвич.
Он понял, что несет чепуху — все еще не отдохнул от поездки. Кадди вздохнула.
— Хаус... может, объявим перемирие? — наконец сказала она. — Меня уже тошнит от этой враждебности между нами.
— Меня тоже, — согласился он. — Ладно, мир.
Он протянул руку вперед. Она взяла его ладонь, но вместо того, чтобы пожать, она удивила его, прижав ее к губам.
— Спокойной ночи, Хаус, — сказала она, медленно отпустив.
— Кадди?
— Да, Хаус?
— Мне правда жаль, что я тебя подвел.
Она смотрела на него. Было ясно, что она пытается принять какое-то решение.
— Хаус, я заставила тебя совершить 15-часовую поездку на край земли, так что самое малое, что я могу, это угостить тебя ужином. Есть хочешь?
— Дорогой дневник, — процитировал Хаус. — Моя победа над Хаусом была такой однозначной и великой, что я пожалела его и угостила ужином.
Она засмеялась.
— И дальше. Дорогой дневник, почему же я не могу выгнать Грегори Хауса из своего сердца?
Они вышли из офиса вместе.
Конец
@темы: фанфики, хаус/кадди