О чем невозможно говорить, о том следует молчать
Status praesents subjectivus
Автор: Createress
Бета: Remi.Influence ака Elinberg
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Пейринг: Уилсон/ОМП, Хаус
Жанр: Drama
Отказ: Ну, я бы написала, что все мое - но вы же все равно не поверите, правда? Так что, персонажи, события и места, чьи названия покажутся вам знакомыми, принадлежат тем, кому принадлежат
Цикл: Historia Morbi [1]
Аннотация: Хаус узнает ранее не известные ему факты о лучшем друге. У Уилсона новый роман. А на диагностическое отделение поступает пациент, у которого по непонятной причине очень часто повторяются пневмонии.
Комментарии: Тайм-лайн: вскоре после третьего развода Уилсона.
Канон, соответственно, учитывается частично.
Все медицинские случаи взяты из практики - очень редко моей, в основном моих преподавателей, кураторов и профессоров.
Огромная благодарность Remi.Influence ака Elinberg за быструю и качественную работу.
Status praesents subjectivus (лат.) - в точном переводе "Субъективное состояние на настоящий момент", в истории болезни соответствует разделу "Жалобы больного"
Предупреждения: слэш, OOC, AU
Статус: Не закончен
Глава 1 Глава 1.
Врачи отличаются от нормальных людей в частности тем, что обычно не теряют друг друга из виду после окончания обучения, памятуя о том, что все люди имеют обыкновение болеть, и никто не знает, какой именно специалист тебе временами может пригодиться. Так, здоровый рыжий верзила из соседнего кампуса может когда-нибудь консультировать тебя по поводу остеопороза, а девушка, с которой ты виделся на какой-то вечеринке, выписывать тебе антидепрессанты или, что определенно менее приятно, нейролептики1. С этой точки зрения, время от времени посещать встречи выпускников становится не столько приятным, сколько полезным мероприятием.
Джеймс Уилсон имел склонность проявлять оригинальность в умении строить семейную жизнь или выбирать себе друзей, но тут оказался ее лишен. С удручающей периодичностью он честно тратил на дорогу несколько часов, чтобы выпить по бокалу вина в компании людей, которые последний раз играли какую-то роль в его жизни лет этак пятнадцать-двадцать назад. В этом году Уилсон опять сидел в ресторане с медиками его выпуска и слушал бесконечные вариации на такие животрепещущие темы: «А помнишь, как…» и «А знаешь, у меня теперь…».
- … Помните ту светленькую Элис, которую я водил на вечеринки на последних курсах? Мы поженились вскоре после того, как я поступил в ординатуру на общую хирургию, и теперь у нас трое детей, и четвертый на подходе!
Уилсону удавалось отделываться сочувственными замечаниями, пока Хелен Биллингс, которая, кажется, носила все те же очки в духе Леннона, что и в колледже, не наклонилась к нему поближе и не спросила:
- Что насчет тебя, Джим?
- Ну, у меня детей нет, и я в разводе, - коротко отчитался Уилсон.
Если уж говорить начистоту, то на фоне блестящих карьерных успехов, его личную жизнь, очевидно, следовало признать провальной.
- Погоди-ка, - обескуражено переспросил Дэн Харпер с другого конца стола, и Уилсон тут же проклял хороший слух отоларинголога, - ты же развелся уже лет десять назад, если не больше? Так и не женился снова?
- Именно, что женился. После развода с Бонни, я был женат на Джули.
- Бонни? – снова подала голос Хелен. – Разве так твою первую жену звали? Я же была на вашей свадьбе в восемьдесят восьмом или… восемьдесят седьмом…
- Бонни была моей второй женой, - сухо заметил Уилсон и отпил вина, надеясь прекратить этот разговор.
На пару секунд все угомонились, а потом Харпер дожевал-таки очередную порцию мяса.
- Три развода? – уточнил он, как будто это требовало еще пояснений.
- Может у тебя этот… как его… деструктивный сценарий брака2? – поинтересовалась Хелен, которая, кажется, изрядно перебрала. Во всяком случае, ее лицо было почти таким же алым, как и волосы.
- Кто тут упоминал о деструктивном сценарии брака? – вышел из прострации Дилан Кейси.
Уилсон припомнил, что этот после колледжа ушел не то в парамедицину, не то в парапсихологию3.
- Нет, никакой такой сценарий никогда не фигурировал ни в одном брачном договоре, - неловко отшутился Уилсон.
- Подождите, дайте мне слово! – вмешался доктор Гольдман. – В конце концов, разводы – это моя специальность, я же психотерапевт. Когда тебе всего за сорок и у тебя три развода, значит, если и нет деструктивного сценария, то какая-то причина, Джим, все равно должна быть.
Уилсон подумал, что понимает тех, кто считает, будто психотерапевт получает деньги, сообщая тебе очевидное.
- Да-да, - машинально повторил Уилсон вслух, стремясь свернуть, наконец, этот проклятый разговор, - какая-то причина…
*
Доктор Грегори Хаус в сотый раз перевернулся на другой бок и в сотый же поморщился от боли в ноге, по ощущениям простреливавшей через все тело при малейшем движении. Бессонница – вечное проклятье всех пациентов с хроническими болями – Хауса не щадила никогда, так что стоило ему сегодня ночью проснуться в душной темноте спальни и увидеть на часах мерзкие цифры «04:07», как он сразу понял, что со сном можно попрощаться. В самые тяжелые для больных предутренние часы унять боль не помогал даже викодин.
Бессонница бывает разной, но у Хауса была ее худшая разновидность – когда лежишь с тяжелой головой и стучащей кровью в висках, с глухим раздражением вслушиваешься в мерное тиканье часов и шум редко-редко проезжающих по улице машин, безумно хочешь спать, а сон все не идет.
Хаус перевернулся на спину и согнул в колене ногу, которую разрывало тупой болью. Боль тут же усилилась в несколько раз – точь-в-точь как он и ожидал. Все тело было покрыто испариной, и жар, сжигавший кожу, ничуть не помогал расслабиться и погрузиться в сон. Мужчина неловко сдвинул тяжелое одеяло в сторону, но без него тут же стал замерзать. По позвоночнику продергивало неприятным холодом, как при высокой лихорадке. Хаус снова повернулся, в отчаянии пытаясь найти какое-нибудь положение, при котором боль утихнет хоть чуть-чуть. Бесполезно, разумеется. Цифры на часах менялись издевательски медленно, словно кто-то, с замашками явного садиста, нарочно растягивал время.
Без четверти пять Хаус сдался и встал, тяжело опершись о трость и не сдержав тихого стона, вырвавшегося сквозь стиснутые зубы. С одной стороны, стесняться ему особо было некого – не Стива же, который дремлет в своей клетке на кухне? С другой, Хаус относился к той породе людей, кто ненавидит показывать свою слабость не только на публике, но и наедине с самим собой.
Добравшись до кухни, он включил свет, и Стив тут же проснулся, забавно поднимая усатую мордочку, очевидно не желая пренебрегать возможностью получить от хозяина что-нибудь вкусненькое сверх рациона. Хаус проглотил таблетку викодина, не дав себе труда запить ее - отчасти потому, что в инструкции было четко указано: «каждую дозу обязательно запивать стаканом воды», и достал себе виски, так как там также было строго запрещено сочетать употребление лекарства с алкоголем. Он открыл холодильник, вытащил пакет нарезанной моркови для крысы. В дверце призывно звякнули бутылки пива, и Хаус какое-то время их рассматривал, прежде чем захлопнуть холодильник. Пиво – хорошая вещь для большой компании с девочками или дружеских посиделок перед телевизором пятничным вечерком. В пятом часу утра в пустой квартире, с разыгравшейся бессонницей и чувством, что твою неампутированную ногу отрезают прямо сейчас тупой пилой и без анестезии, определенно лучше пьется виски.
- Сюда бы хлороформа, - вслух произнес Хаус, озвучивая свои какие-то нечеткие мысленные образы. Вместо слов получился хрип – после окончания работы сегодня… нет, уже вчера разговаривать ему больше не приходилось, так что Хаусу пришлось откашляться и повторить снова. Собственный голос в тишине пустой ночной квартиры прозвучал неуместно и нарочито-громко, как в церкви или на кладбище. Стив, успевший снова свернуться комком шерсти, тут же проснулся и с благодарностью принял просунутую сквозь прутья морковку.
Хаус отхлебнул виски, подумывая, не стоит ли ему допиться до отключки. Какое-то время он прикидывал, что будет хуже – ходить завтра весь день разбитым из-за похмелья или из-за бессонницы, но существенной разницы обнаружить не удалось.
Лежать в темноте, пытаясь отрешиться от боли и уснуть, – одно из самых неприятных времяпрепровождений. Однако бродить ночью по пустой квартире из угла в угол, не зная чем себя занять, немногим приятнее. Сидеть было нестерпимо больно - настолько, что на здоровой ноге мышцы начинали спазматически дергаться. Ходить было еще больнее. Хаус попробовал полистать какой-то журнал, но сосредоточиться хотя бы на том, чтобы буквы складывались в осмысленные слова, ему сейчас было не под силу. Думал было немного поиграть, но мысль об объяснениях с полицией, которую вызовут соседи, его сейчас не прельщала. Стив уже обследовал прутья клетки и, убедившись, что больше моркови нет, с философским спокойствием уснул снова. Глядя на него с легкой завистью, Хаус размышлял, бывает ли бессонница у животных, и пришел к выводу, что нет (медведи-шатуны не в счет). Бессонница – это определенно то, чем человек расплачивается за свой разум. Если уж на то пошло, род «homo» за свой вид «sapiens» вообще расплачивается довольно многим. Взамен он получает последнюю версию Microsoft и возможность заниматься сексом абсолютно в любое время, когда только хочется. Одно Хаусу как-то уже давно не удавалось опробовать в деле, а насчет второго - Грег был совсем не уверен, что Microsoft стоит бессонницы.
Взгляд его уперся в коробки из-под китайской еды, стоявшие на столе. Уилсон, который должен был прийти вчера, отбыл на свою встречу выпускников, и поэтому Хаусу пришлось съесть обе порции, хотя воровать еду у самого себя совсем не здорово. Зачем он все же заказал две порции, Хаус вряд ли смог бы объяснить.
Если задуматься, то надо отметить, что, как ни странно, у Хауса ни разу не было бессонницы, пока Уилсон спал на диване в его гостиной. Хаус абсолютно уверен, что никакой логической связи тут, конечно, нет и быть не может.
Думать о том, что он уже дошел до такого состояния, что чувствует облегчение, когда жизненное пространство с ним делит хоть кто-то, не хотелось. Мысль о том, что это должен быть не просто кто-то, а именно Уилсон, была еще хуже.
Однако диагноз напрашивался сам собой, и хоть Хаус и не был поклонником бритвы Оккама, но произнес вслух:
- Тяжелый абстинентный синдром4, - наградив себя определенным диагнозом, он почувствовал какое-то смутное облегчение, - я думаю, Стив, это очевидно.
Стив поднял на него глаза-бусинки и пошевелил усами, на манер соглашающегося с ординатором профессора.
- Есть верная народная примета, - продолжил Хаус, подливая себе виски, - начал разговаривать с крысой – поехала крыша…
Он потянулся, взял телефон и набрал нужный номер, очевидно, разбудив ночного дежурного. Его соединили с абонентом через пару минут. Уилсон снял трубку сразу же.
- Какого черта, Хаус? Мне подарить тебе часы на Рождество или научить тебя ими пользоваться?
- А ты что, спишь?
- Конечно, нет. Как мне могло такое прийти в голову в пять утра?
- Вот и отлично. Раз ты все равно не спишь… Где шлялся-то?
- Только что вернулся со встречи выпускников, - неохотно признал Уилсон.
Хаус представил, что сейчас Джеймс наверняка развязывает галстук.
- Черт возьми, Уилсон, хватит – собирай манатки и мотай ко мне.
Пять часов утра – время, когда у Уилсона запас прочности минимален, поэтому он уставшим голосом ответил лишь:
- Хорошо. Завтра привезу вещи.
*
Когда Уилсон открывает дверь своим ключом часов в одиннадцать утра, то находит Хауса сладко спящим на диване. Джеймс качает головой, накрывает друга поплотнее пледом и уходит на кухню готовить завтрак.
~ ~ ~
1.антипсихотики, — психотропные препараты, предназначенные в основном для лечения психотических расстройств; зачастую вызывают "нейролепсию" - снижение двигательной и психической активности, безразличие к окружающим.
2.На бессознательном уровне может быть заложен деструктивный сценарий — тогда раз за разом любовные отношения терпят фиаско. Например, ребенок, выросший в неполной семье, мечтает, что у него-то все будет иначе — он создаст большую дружную семью, но в реальности воплотить это у него никак не получается: внутри есть сценарий неполной семьи.
3.Парамедицина - то, чем по необходимости приходится довольствоваться в отсутствии профессиональной медицины. Важнейшая функция парамедицины оказание первой доврачебной помощи буквально с первых мгновений после травмы. Иногда, термин парамедицина употребляется в значении: "раздел медицины, в котором применяются лечебные методы, не использующие известные физические посредники". Такими методами являются лечение посредством наложения рук, мысленного внушения.
Парапсихология - (по мнению парапсихологической ассоциации) дисциплина, которая направлена на исследование существования и причин психических способностей людей и животных, феноменов жизни после смерти, использует научную методологию.
4. Абстинентный синдром — синдром физических и/или психических расстройств, развивающийся у больных наркоманией спустя некоторое время после прекращения приёма наркотика или уменьшения его дозы (ломка).
Глава 2Глава 2
Выходные дни – единственные, когда Уилсон позволяет себе принимать душ и укладывать волосы после завтрака, а не до него, и, следовательно, единственные, когда Хауса не будит шум фена. Поэтому, теоретически, настроение у Грега за завтраком должно быть лучше обычного. На самом деле оно абсолютно такое же, потому что ему совершенно безразлично, от чего просыпаться: от шума фена, когда Уилсон укладывает волосы, или от позвякивания посуды, когда Уилсон готовит завтрак - лишь бы не от боли в четыре утра.
Уилсон ставит тарелку с блинчиками на стол, кидает ложку сахара себе в чай, отпивает и тут же, отплевываясь, хватает полотенце и зажимает рот.
- Хаус! – возмущается он наконец, откашлявшись, в то время как тот, увлеченно пережевывая блинчик, отвечает ему поразительно невинным взглядом голубых глаз. – Соль в сахарнице? Тебе что, четырнадцать?
- Брось, Уилсон, это – традиция.
Джеймс ответил ему уже привычным взглядом: «Пора повзрослеть, Хаус…»
- Традиции нарушать нельзя, они – основа каждого общества. Дружеские розыгрыши и все такое…
- В прошлом месяце ты отправил на исследование в лабораторию под видом биоптата кусок колбасы.
Хаус согласно кивнул.
- Да, и они мне там нашли обширные поля некроза… Между прочим, мне не хотелось больше есть колбасу, дня два.
- Бедняга, - без намека на искренность посочувствовал Уилсон, наливая себе новую чашку чая.
- Во сколько ты вернулся вчера? – постаравшись, чтобы это прозвучало небрежно, поинтересовался Хаус.
Уилсон, погруженный в какие-то свои размышления (очевидно, прикидывая, какова вероятность того, что в джем Хаус намешал красный перец), ответил не сразу:
- Довольно поздно, полагаю.
- Monster Truck закончился в два, - подсказал Хаус, утаскивая из тарелки Уилсона намазанный джемом блинчик.
- Я просто живу у тебя, Хаус, - рассеянно заметил Джеймс, - я на тебе не женился. Или женился? На меня вообще это похоже.
- Нет. И, кстати, очень жаль, - отозвался тот и добавил задумчиво:
- Мне бы алименты не помешали.
- А мне бы не помешало найти квартиру, Хаус, и это было делать гораздо удобнее в гостинице, где никто не вырывал из моих газет страницы с объявлениями.
- С чего ты взял, что это я? – очень натурально возмутился Грег.
- Нас всего здесь двое!
- Бездоказательно. Ты слышал когда-нибудь о любопытной поправке к Конституции о презумпции невиновности?
Уилсон только головой покачал, не в силах сдержать улыбку. Хаус всегда выигрывает в таких спорах.
- Если перекроешь сегодня горячую воду, когда я буду в душе - обеда не получишь.
- Когда это я так делал?
- Вчера, - тут же ответил Уилсон, и Хаус был вынужден признать, что это соответствует истине.
- Ну, тогда ты должен понимать, что я не стану повторяться. Я же гений, Уилсон, я всегда могу придумать что-нибудь новенькое!.. – последние слова Хаус почти прокричал, потому что Уилсон, снова выразительно покачав головой, скрылся за дверью ванной комнаты.
Спустя полчаса, когда в ванной мерно шумел фен Уилсона, а Хаус сидел на диване и перебирал струны гитары, раздался телефонный звонок. Не оставляя гитару, мужчина прикинул шансы на то, кому этот звонок адресуется: ему или Уилсону. Определить их было не так просто: Уилсон жил здесь всего пару недель, но список постоянных абонентов у него был намного длиннее.
В любом случае Хаус не собирался брать трубку. Пусть поработает автоответчик. После четырех или пяти звонков шум фена смолк, и Уилсон вдруг резко распахнул дверь ванной комнаты.
- Хаус, выключи автоответчик!
Прежде, чем тот успел даже понять, что от него хочет Джеймс, автоответчик щелкнул, и запись сообщения началась.
- Джеймс, это Терри. Спасибо тебе за вчерашний вечер и за ночь, отлично все прошло – надо будет как-нибудь повторить. Позвони мне.
Новый щелчок возвестил, что сообщение записано. На автоответчике замигала лампочка.
Хаус забыл про гитару в руках. Уилсон каким-то нервным движением потирал шею.
В принципе, ничего такого странного в этом сообщении не было.
Только вот голос был мужским.
Хаус нарушил молчание первым.
- Пожалуйста, скажи мне, что «Терри» - это сокращение от «Терезы», и у нее жуткий ларингит.
Уилсон с совершенно несчастным выражением лица молча подошел к креслу и сел, опершись локтями о колени.
- Судя по тому, что у тебя даже глаза косить начали, - продолжил Хаус, - «Терри» сокращение от «Терренса», и у него приятный баритон без малейших признаков ларингита?
Уилсон снова промолчал.
- И он ведь тебя благодарил не за то, что ты вчера потратил всю ночь, рассказывая ему о классификации TMN1?
Уилсон и тут ничего не ответил, избегая встречаться с Хаусом взглядом.
- Ты ему перезвонишь?
- Тебя это волнует? – наконец вышел из прострации Джеймс.
- Слава богу, ты заговорил – а то я уж подумал, что у тебя паралич голосовых связок от шока. Уилсон?
Тот вздохнул.
- Нет. Я не рассказывал ему вчера о классификации TMN. Один раз мы ее упомянули за ужином, но только вскользь… И ларингита у него нет.
Повисла долгая пауза.
- И давно? – тихо спросил Хаус.
- Что именно «давно»? Я играю за две команды?
- Мне казалось, такие эвфемизмы вышли из моды в семидесятых? Или нет? Так как давно?
- С колледжа. Еще до моего первого брака у меня был… роман с однокурсником. Довольно серьезно – ну, насколько это бывает в двадцать лет. И я дружил тогда с одной девушкой… Не знаю, кто из них мне нравился больше… оба были замечательными. Может, это и вылилось бы во что-то в итоге, но тот парень… он уехал из города, а в двадцать романов на расстоянии не бывает… В общем, через пару месяцев та девушка уже была моей подругой официально. А через пару лет и моей женой.
- А с тех пор?..
- Неоднократно. Обычно после развода. Очередного, - ответил Уилсон, стараясь отогнать от себя мысль о том, насколько убого звучит это «очередного».
- И ты ни разу не обмолвился об этом за тот десяток лет, что мы знакомы? Ну так, как-нибудь вскользь. Или записочку мог мне к холодильнику пришпилить – черкнуть там в паре слов.
- Хаус, в наших традициях, что я никогда и ничего тебе не рассказываю из личной жизни – ты все разнюхиваешь сам.
- В данном случае это против правил, - возмутился Грег. – Я не мог такого предположить! – Уилсон в ответ пожал плечами. – И сколько же противоестественных интрижек тебе удалось от меня скрыть?
- Хаус, я их не считаю!
- Уилсон, колись.
- Не считаю, - упрямо заявил мужчина.
- То есть через твою постель прошло так много мужиков, что ты сбился со счета, когда кончились пальцы на левой руке и…
- Заткнись. Девять. Всего.
- А женщин? – решил уже выяснять все до конца Хаус.
Уилсон со стоном закрыл лицо руками.
- Ты оставишь меня в покое? Тебе мало того, что ты уже знаешь?
- Дай-ка подумать… Да, мало. Мне, Джимми, тебя всегда мало.
- Да за что ж мне это? – риторически вопросил тот. – Восемнадцать.
- Недурно, - слегка потрясенно отметил Хаус.
- Эй, я этим не горжусь! А теперь, когда мы все выяснили, и, пока твои вопросы не дошли до того момента, после которого мне останется только покончить с собой, я собираюсь пойти проверить студенческие работы.
Уже в дверях Уилсон обернулся.
- Грег… если хочешь, я съеду в гостиницу.
- Вовсе нет, - отозвался Хаус и тут же понял, насколько поспешно это прозвучало. – Хотя надо признать – у тебя очень своеобразный способ бороться с депрессией после разводов.
- Это звучало бы убедительнее, если бы со мной не говорил самый асоциальный человек в этом городе. Я сам справлюсь со своей личной жизнью, Хаус, спасибо.
- Ну-ну, - скептически отозвался он в ответ, - я тоже сам справлялся до семнадцати лет.
На лице Уилсона тут же появилось особое многотерпеливое снисходительное выражение, означавшее, что на этот раз обмануть его не удалось.
- Хаус!..
- Девятнадцати.
- Хаус!..
- Двадцати одного.
- Так-то лучше, - после короткой паузы признал Уилсон и вышел из гостиной.
Он как раз взял в руки первую работу и только-только начал вникать в судорожную белиберду, которую студенты выдавали за описание клинического случая, когда на кухню вошел Хаус.
- Знаешь, у меня тут еще один интересный вопрос.
- Тогда тебе лучше задать его побыстрее, - пробормотал устало Уилсон, - потому что я собираюсь отрезать себе уши, чтобы не слышать больше твоих вопросов и, особенно, комментариев.
- Ножницы во втором ящике кухонного стола, а скальпели в шкафчике в ванной, - с готовностью любезно подсказал Хаус. – Уилсон, зачем тебе понадобилось, чтобы я об этом узнал сейчас?
Джеймс удивленно поднял на него глаза.
- Ты о чем? Думаешь, это был какой-то план? Ты – параноик, Хаус! Как мне удалось бы подстроить, чтобы ты услышал это сообщение?
- Не знаю. Но я не знаю и того, как тебе удавалось все эти годы просидеть в подполье, а никто даже не заподозрил, что оно у тебя есть. Я не куплюсь на то, что ты удачно скрывал свои интрижки все время нашего общения, а сейчас так просто случайно прокололся.
- Ладно. Я мог бы и дальше прекрасно скрывать свои «интрижки», - признал Уилсон, и Хаус слегка поморщился от этой самоуверенности, но перебивать не стал. – Насчет «интрижек» я бы тебя просвещать не стал… Ты бы меня этим шантажировал до конца своих дней… ну, вообще-то ты и так будешь это делать…. Я хотел, чтобы ты об этом узнал сейчас, потому что не смогу скрыть «неинтрижку» потом…
Он замолчал, окончательно запутавшись в словах. Хаус нахмурился, пытаясь разобраться в невнятных полунамеках. У него на это ушло целых три секунды – похоже, они с Уилсоном и вправду слишком много знают друг о друге.
- Только не это! – простонал Хаус. – Уилсон, не говори, что решил сменить ориентацию на четвертом десятке! Ты даже не гей!
- Правда? Спасибо, а то я-то думал! Хаус, я знаю, ты – вдохновенный диагност, но это уже перебор.
- Ты перетрахал больше женщин, чем кто-либо из моих друзей!
- Это неудивительно: все твои друзья обаятельные, общительные люди, и все они, как на подбор, вымышленные.
- Ты был трижды женат!
- А еще я был трижды разведен… И, как мне тут любезно указали – на это должна быть причина.
- Черт возьми, Уилсон, ты не гей!
- Хаус, ты сам себя слышишь? Это самый бредовый разговор, который только можно вообразить! С меня хватит!
- Ножницы подать? – после паузы поинтересовался Хаус, упершись взглядом в пол. – Уши можешь выкинуть в пакет для мусора.
- Может, проще будет тебе отрезать язык? Мне Кадди еще премию даст, - сделал Уилсон робкую попытку пошутить.
Хаус, однако, в ответ даже не улыбнулся.
Уилсон подождал с минуту, а потом вернулся к студенческому безграмотному, бессмысленному, бессюжетному бреду. Хаус по-прежнему сидел рядом, просовывая кончик карандаша между прутьями клетки Стива.
В молчании прошло около четверти часа, после чего Уилсон положил ручку на стол.
- Французские тосты будешь? – спросил он, доставая из холодильника яйца и молоко.
- Буду, - отозвался Хаус, и Уилсон кивнул, прикидывая сколько надо делать тостов, учитывая, что Хаус сворует у него, по меньшей мере, половину порции.
~ ~ ~
1. Классификация для характеристики злокачественных опухолей.
Автор: Createress
Бета: Remi.Influence ака Elinberg
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Пейринг: Уилсон/ОМП, Хаус
Жанр: Drama
Отказ: Ну, я бы написала, что все мое - но вы же все равно не поверите, правда? Так что, персонажи, события и места, чьи названия покажутся вам знакомыми, принадлежат тем, кому принадлежат
Цикл: Historia Morbi [1]
Аннотация: Хаус узнает ранее не известные ему факты о лучшем друге. У Уилсона новый роман. А на диагностическое отделение поступает пациент, у которого по непонятной причине очень часто повторяются пневмонии.
Комментарии: Тайм-лайн: вскоре после третьего развода Уилсона.
Канон, соответственно, учитывается частично.
Все медицинские случаи взяты из практики - очень редко моей, в основном моих преподавателей, кураторов и профессоров.
Огромная благодарность Remi.Influence ака Elinberg за быструю и качественную работу.
Status praesents subjectivus (лат.) - в точном переводе "Субъективное состояние на настоящий момент", в истории болезни соответствует разделу "Жалобы больного"
Предупреждения: слэш, OOC, AU
Статус: Не закончен
«Больной предъявляет жалобы на невозможность дышать».
Из студенческой истории болезни.
Из студенческой истории болезни.
Глава 1 Глава 1.
Врачи отличаются от нормальных людей в частности тем, что обычно не теряют друг друга из виду после окончания обучения, памятуя о том, что все люди имеют обыкновение болеть, и никто не знает, какой именно специалист тебе временами может пригодиться. Так, здоровый рыжий верзила из соседнего кампуса может когда-нибудь консультировать тебя по поводу остеопороза, а девушка, с которой ты виделся на какой-то вечеринке, выписывать тебе антидепрессанты или, что определенно менее приятно, нейролептики1. С этой точки зрения, время от времени посещать встречи выпускников становится не столько приятным, сколько полезным мероприятием.
Джеймс Уилсон имел склонность проявлять оригинальность в умении строить семейную жизнь или выбирать себе друзей, но тут оказался ее лишен. С удручающей периодичностью он честно тратил на дорогу несколько часов, чтобы выпить по бокалу вина в компании людей, которые последний раз играли какую-то роль в его жизни лет этак пятнадцать-двадцать назад. В этом году Уилсон опять сидел в ресторане с медиками его выпуска и слушал бесконечные вариации на такие животрепещущие темы: «А помнишь, как…» и «А знаешь, у меня теперь…».
- … Помните ту светленькую Элис, которую я водил на вечеринки на последних курсах? Мы поженились вскоре после того, как я поступил в ординатуру на общую хирургию, и теперь у нас трое детей, и четвертый на подходе!
Уилсону удавалось отделываться сочувственными замечаниями, пока Хелен Биллингс, которая, кажется, носила все те же очки в духе Леннона, что и в колледже, не наклонилась к нему поближе и не спросила:
- Что насчет тебя, Джим?
- Ну, у меня детей нет, и я в разводе, - коротко отчитался Уилсон.
Если уж говорить начистоту, то на фоне блестящих карьерных успехов, его личную жизнь, очевидно, следовало признать провальной.
- Погоди-ка, - обескуражено переспросил Дэн Харпер с другого конца стола, и Уилсон тут же проклял хороший слух отоларинголога, - ты же развелся уже лет десять назад, если не больше? Так и не женился снова?
- Именно, что женился. После развода с Бонни, я был женат на Джули.
- Бонни? – снова подала голос Хелен. – Разве так твою первую жену звали? Я же была на вашей свадьбе в восемьдесят восьмом или… восемьдесят седьмом…
- Бонни была моей второй женой, - сухо заметил Уилсон и отпил вина, надеясь прекратить этот разговор.
На пару секунд все угомонились, а потом Харпер дожевал-таки очередную порцию мяса.
- Три развода? – уточнил он, как будто это требовало еще пояснений.
- Может у тебя этот… как его… деструктивный сценарий брака2? – поинтересовалась Хелен, которая, кажется, изрядно перебрала. Во всяком случае, ее лицо было почти таким же алым, как и волосы.
- Кто тут упоминал о деструктивном сценарии брака? – вышел из прострации Дилан Кейси.
Уилсон припомнил, что этот после колледжа ушел не то в парамедицину, не то в парапсихологию3.
- Нет, никакой такой сценарий никогда не фигурировал ни в одном брачном договоре, - неловко отшутился Уилсон.
- Подождите, дайте мне слово! – вмешался доктор Гольдман. – В конце концов, разводы – это моя специальность, я же психотерапевт. Когда тебе всего за сорок и у тебя три развода, значит, если и нет деструктивного сценария, то какая-то причина, Джим, все равно должна быть.
Уилсон подумал, что понимает тех, кто считает, будто психотерапевт получает деньги, сообщая тебе очевидное.
- Да-да, - машинально повторил Уилсон вслух, стремясь свернуть, наконец, этот проклятый разговор, - какая-то причина…
*
Доктор Грегори Хаус в сотый раз перевернулся на другой бок и в сотый же поморщился от боли в ноге, по ощущениям простреливавшей через все тело при малейшем движении. Бессонница – вечное проклятье всех пациентов с хроническими болями – Хауса не щадила никогда, так что стоило ему сегодня ночью проснуться в душной темноте спальни и увидеть на часах мерзкие цифры «04:07», как он сразу понял, что со сном можно попрощаться. В самые тяжелые для больных предутренние часы унять боль не помогал даже викодин.
Бессонница бывает разной, но у Хауса была ее худшая разновидность – когда лежишь с тяжелой головой и стучащей кровью в висках, с глухим раздражением вслушиваешься в мерное тиканье часов и шум редко-редко проезжающих по улице машин, безумно хочешь спать, а сон все не идет.
Хаус перевернулся на спину и согнул в колене ногу, которую разрывало тупой болью. Боль тут же усилилась в несколько раз – точь-в-точь как он и ожидал. Все тело было покрыто испариной, и жар, сжигавший кожу, ничуть не помогал расслабиться и погрузиться в сон. Мужчина неловко сдвинул тяжелое одеяло в сторону, но без него тут же стал замерзать. По позвоночнику продергивало неприятным холодом, как при высокой лихорадке. Хаус снова повернулся, в отчаянии пытаясь найти какое-нибудь положение, при котором боль утихнет хоть чуть-чуть. Бесполезно, разумеется. Цифры на часах менялись издевательски медленно, словно кто-то, с замашками явного садиста, нарочно растягивал время.
Без четверти пять Хаус сдался и встал, тяжело опершись о трость и не сдержав тихого стона, вырвавшегося сквозь стиснутые зубы. С одной стороны, стесняться ему особо было некого – не Стива же, который дремлет в своей клетке на кухне? С другой, Хаус относился к той породе людей, кто ненавидит показывать свою слабость не только на публике, но и наедине с самим собой.
Добравшись до кухни, он включил свет, и Стив тут же проснулся, забавно поднимая усатую мордочку, очевидно не желая пренебрегать возможностью получить от хозяина что-нибудь вкусненькое сверх рациона. Хаус проглотил таблетку викодина, не дав себе труда запить ее - отчасти потому, что в инструкции было четко указано: «каждую дозу обязательно запивать стаканом воды», и достал себе виски, так как там также было строго запрещено сочетать употребление лекарства с алкоголем. Он открыл холодильник, вытащил пакет нарезанной моркови для крысы. В дверце призывно звякнули бутылки пива, и Хаус какое-то время их рассматривал, прежде чем захлопнуть холодильник. Пиво – хорошая вещь для большой компании с девочками или дружеских посиделок перед телевизором пятничным вечерком. В пятом часу утра в пустой квартире, с разыгравшейся бессонницей и чувством, что твою неампутированную ногу отрезают прямо сейчас тупой пилой и без анестезии, определенно лучше пьется виски.
- Сюда бы хлороформа, - вслух произнес Хаус, озвучивая свои какие-то нечеткие мысленные образы. Вместо слов получился хрип – после окончания работы сегодня… нет, уже вчера разговаривать ему больше не приходилось, так что Хаусу пришлось откашляться и повторить снова. Собственный голос в тишине пустой ночной квартиры прозвучал неуместно и нарочито-громко, как в церкви или на кладбище. Стив, успевший снова свернуться комком шерсти, тут же проснулся и с благодарностью принял просунутую сквозь прутья морковку.
Хаус отхлебнул виски, подумывая, не стоит ли ему допиться до отключки. Какое-то время он прикидывал, что будет хуже – ходить завтра весь день разбитым из-за похмелья или из-за бессонницы, но существенной разницы обнаружить не удалось.
Лежать в темноте, пытаясь отрешиться от боли и уснуть, – одно из самых неприятных времяпрепровождений. Однако бродить ночью по пустой квартире из угла в угол, не зная чем себя занять, немногим приятнее. Сидеть было нестерпимо больно - настолько, что на здоровой ноге мышцы начинали спазматически дергаться. Ходить было еще больнее. Хаус попробовал полистать какой-то журнал, но сосредоточиться хотя бы на том, чтобы буквы складывались в осмысленные слова, ему сейчас было не под силу. Думал было немного поиграть, но мысль об объяснениях с полицией, которую вызовут соседи, его сейчас не прельщала. Стив уже обследовал прутья клетки и, убедившись, что больше моркови нет, с философским спокойствием уснул снова. Глядя на него с легкой завистью, Хаус размышлял, бывает ли бессонница у животных, и пришел к выводу, что нет (медведи-шатуны не в счет). Бессонница – это определенно то, чем человек расплачивается за свой разум. Если уж на то пошло, род «homo» за свой вид «sapiens» вообще расплачивается довольно многим. Взамен он получает последнюю версию Microsoft и возможность заниматься сексом абсолютно в любое время, когда только хочется. Одно Хаусу как-то уже давно не удавалось опробовать в деле, а насчет второго - Грег был совсем не уверен, что Microsoft стоит бессонницы.
Взгляд его уперся в коробки из-под китайской еды, стоявшие на столе. Уилсон, который должен был прийти вчера, отбыл на свою встречу выпускников, и поэтому Хаусу пришлось съесть обе порции, хотя воровать еду у самого себя совсем не здорово. Зачем он все же заказал две порции, Хаус вряд ли смог бы объяснить.
Если задуматься, то надо отметить, что, как ни странно, у Хауса ни разу не было бессонницы, пока Уилсон спал на диване в его гостиной. Хаус абсолютно уверен, что никакой логической связи тут, конечно, нет и быть не может.
Думать о том, что он уже дошел до такого состояния, что чувствует облегчение, когда жизненное пространство с ним делит хоть кто-то, не хотелось. Мысль о том, что это должен быть не просто кто-то, а именно Уилсон, была еще хуже.
Однако диагноз напрашивался сам собой, и хоть Хаус и не был поклонником бритвы Оккама, но произнес вслух:
- Тяжелый абстинентный синдром4, - наградив себя определенным диагнозом, он почувствовал какое-то смутное облегчение, - я думаю, Стив, это очевидно.
Стив поднял на него глаза-бусинки и пошевелил усами, на манер соглашающегося с ординатором профессора.
- Есть верная народная примета, - продолжил Хаус, подливая себе виски, - начал разговаривать с крысой – поехала крыша…
Он потянулся, взял телефон и набрал нужный номер, очевидно, разбудив ночного дежурного. Его соединили с абонентом через пару минут. Уилсон снял трубку сразу же.
- Какого черта, Хаус? Мне подарить тебе часы на Рождество или научить тебя ими пользоваться?
- А ты что, спишь?
- Конечно, нет. Как мне могло такое прийти в голову в пять утра?
- Вот и отлично. Раз ты все равно не спишь… Где шлялся-то?
- Только что вернулся со встречи выпускников, - неохотно признал Уилсон.
Хаус представил, что сейчас Джеймс наверняка развязывает галстук.
- Черт возьми, Уилсон, хватит – собирай манатки и мотай ко мне.
Пять часов утра – время, когда у Уилсона запас прочности минимален, поэтому он уставшим голосом ответил лишь:
- Хорошо. Завтра привезу вещи.
*
Когда Уилсон открывает дверь своим ключом часов в одиннадцать утра, то находит Хауса сладко спящим на диване. Джеймс качает головой, накрывает друга поплотнее пледом и уходит на кухню готовить завтрак.
~ ~ ~
1.антипсихотики, — психотропные препараты, предназначенные в основном для лечения психотических расстройств; зачастую вызывают "нейролепсию" - снижение двигательной и психической активности, безразличие к окружающим.
2.На бессознательном уровне может быть заложен деструктивный сценарий — тогда раз за разом любовные отношения терпят фиаско. Например, ребенок, выросший в неполной семье, мечтает, что у него-то все будет иначе — он создаст большую дружную семью, но в реальности воплотить это у него никак не получается: внутри есть сценарий неполной семьи.
3.Парамедицина - то, чем по необходимости приходится довольствоваться в отсутствии профессиональной медицины. Важнейшая функция парамедицины оказание первой доврачебной помощи буквально с первых мгновений после травмы. Иногда, термин парамедицина употребляется в значении: "раздел медицины, в котором применяются лечебные методы, не использующие известные физические посредники". Такими методами являются лечение посредством наложения рук, мысленного внушения.
Парапсихология - (по мнению парапсихологической ассоциации) дисциплина, которая направлена на исследование существования и причин психических способностей людей и животных, феноменов жизни после смерти, использует научную методологию.
4. Абстинентный синдром — синдром физических и/или психических расстройств, развивающийся у больных наркоманией спустя некоторое время после прекращения приёма наркотика или уменьшения его дозы (ломка).
Глава 2Глава 2
Выходные дни – единственные, когда Уилсон позволяет себе принимать душ и укладывать волосы после завтрака, а не до него, и, следовательно, единственные, когда Хауса не будит шум фена. Поэтому, теоретически, настроение у Грега за завтраком должно быть лучше обычного. На самом деле оно абсолютно такое же, потому что ему совершенно безразлично, от чего просыпаться: от шума фена, когда Уилсон укладывает волосы, или от позвякивания посуды, когда Уилсон готовит завтрак - лишь бы не от боли в четыре утра.
Уилсон ставит тарелку с блинчиками на стол, кидает ложку сахара себе в чай, отпивает и тут же, отплевываясь, хватает полотенце и зажимает рот.
- Хаус! – возмущается он наконец, откашлявшись, в то время как тот, увлеченно пережевывая блинчик, отвечает ему поразительно невинным взглядом голубых глаз. – Соль в сахарнице? Тебе что, четырнадцать?
- Брось, Уилсон, это – традиция.
Джеймс ответил ему уже привычным взглядом: «Пора повзрослеть, Хаус…»
- Традиции нарушать нельзя, они – основа каждого общества. Дружеские розыгрыши и все такое…
- В прошлом месяце ты отправил на исследование в лабораторию под видом биоптата кусок колбасы.
Хаус согласно кивнул.
- Да, и они мне там нашли обширные поля некроза… Между прочим, мне не хотелось больше есть колбасу, дня два.
- Бедняга, - без намека на искренность посочувствовал Уилсон, наливая себе новую чашку чая.
- Во сколько ты вернулся вчера? – постаравшись, чтобы это прозвучало небрежно, поинтересовался Хаус.
Уилсон, погруженный в какие-то свои размышления (очевидно, прикидывая, какова вероятность того, что в джем Хаус намешал красный перец), ответил не сразу:
- Довольно поздно, полагаю.
- Monster Truck закончился в два, - подсказал Хаус, утаскивая из тарелки Уилсона намазанный джемом блинчик.
- Я просто живу у тебя, Хаус, - рассеянно заметил Джеймс, - я на тебе не женился. Или женился? На меня вообще это похоже.
- Нет. И, кстати, очень жаль, - отозвался тот и добавил задумчиво:
- Мне бы алименты не помешали.
- А мне бы не помешало найти квартиру, Хаус, и это было делать гораздо удобнее в гостинице, где никто не вырывал из моих газет страницы с объявлениями.
- С чего ты взял, что это я? – очень натурально возмутился Грег.
- Нас всего здесь двое!
- Бездоказательно. Ты слышал когда-нибудь о любопытной поправке к Конституции о презумпции невиновности?
Уилсон только головой покачал, не в силах сдержать улыбку. Хаус всегда выигрывает в таких спорах.
- Если перекроешь сегодня горячую воду, когда я буду в душе - обеда не получишь.
- Когда это я так делал?
- Вчера, - тут же ответил Уилсон, и Хаус был вынужден признать, что это соответствует истине.
- Ну, тогда ты должен понимать, что я не стану повторяться. Я же гений, Уилсон, я всегда могу придумать что-нибудь новенькое!.. – последние слова Хаус почти прокричал, потому что Уилсон, снова выразительно покачав головой, скрылся за дверью ванной комнаты.
Спустя полчаса, когда в ванной мерно шумел фен Уилсона, а Хаус сидел на диване и перебирал струны гитары, раздался телефонный звонок. Не оставляя гитару, мужчина прикинул шансы на то, кому этот звонок адресуется: ему или Уилсону. Определить их было не так просто: Уилсон жил здесь всего пару недель, но список постоянных абонентов у него был намного длиннее.
В любом случае Хаус не собирался брать трубку. Пусть поработает автоответчик. После четырех или пяти звонков шум фена смолк, и Уилсон вдруг резко распахнул дверь ванной комнаты.
- Хаус, выключи автоответчик!
Прежде, чем тот успел даже понять, что от него хочет Джеймс, автоответчик щелкнул, и запись сообщения началась.
- Джеймс, это Терри. Спасибо тебе за вчерашний вечер и за ночь, отлично все прошло – надо будет как-нибудь повторить. Позвони мне.
Новый щелчок возвестил, что сообщение записано. На автоответчике замигала лампочка.
Хаус забыл про гитару в руках. Уилсон каким-то нервным движением потирал шею.
В принципе, ничего такого странного в этом сообщении не было.
Только вот голос был мужским.
Хаус нарушил молчание первым.
- Пожалуйста, скажи мне, что «Терри» - это сокращение от «Терезы», и у нее жуткий ларингит.
Уилсон с совершенно несчастным выражением лица молча подошел к креслу и сел, опершись локтями о колени.
- Судя по тому, что у тебя даже глаза косить начали, - продолжил Хаус, - «Терри» сокращение от «Терренса», и у него приятный баритон без малейших признаков ларингита?
Уилсон снова промолчал.
- И он ведь тебя благодарил не за то, что ты вчера потратил всю ночь, рассказывая ему о классификации TMN1?
Уилсон и тут ничего не ответил, избегая встречаться с Хаусом взглядом.
- Ты ему перезвонишь?
- Тебя это волнует? – наконец вышел из прострации Джеймс.
- Слава богу, ты заговорил – а то я уж подумал, что у тебя паралич голосовых связок от шока. Уилсон?
Тот вздохнул.
- Нет. Я не рассказывал ему вчера о классификации TMN. Один раз мы ее упомянули за ужином, но только вскользь… И ларингита у него нет.
Повисла долгая пауза.
- И давно? – тихо спросил Хаус.
- Что именно «давно»? Я играю за две команды?
- Мне казалось, такие эвфемизмы вышли из моды в семидесятых? Или нет? Так как давно?
- С колледжа. Еще до моего первого брака у меня был… роман с однокурсником. Довольно серьезно – ну, насколько это бывает в двадцать лет. И я дружил тогда с одной девушкой… Не знаю, кто из них мне нравился больше… оба были замечательными. Может, это и вылилось бы во что-то в итоге, но тот парень… он уехал из города, а в двадцать романов на расстоянии не бывает… В общем, через пару месяцев та девушка уже была моей подругой официально. А через пару лет и моей женой.
- А с тех пор?..
- Неоднократно. Обычно после развода. Очередного, - ответил Уилсон, стараясь отогнать от себя мысль о том, насколько убого звучит это «очередного».
- И ты ни разу не обмолвился об этом за тот десяток лет, что мы знакомы? Ну так, как-нибудь вскользь. Или записочку мог мне к холодильнику пришпилить – черкнуть там в паре слов.
- Хаус, в наших традициях, что я никогда и ничего тебе не рассказываю из личной жизни – ты все разнюхиваешь сам.
- В данном случае это против правил, - возмутился Грег. – Я не мог такого предположить! – Уилсон в ответ пожал плечами. – И сколько же противоестественных интрижек тебе удалось от меня скрыть?
- Хаус, я их не считаю!
- Уилсон, колись.
- Не считаю, - упрямо заявил мужчина.
- То есть через твою постель прошло так много мужиков, что ты сбился со счета, когда кончились пальцы на левой руке и…
- Заткнись. Девять. Всего.
- А женщин? – решил уже выяснять все до конца Хаус.
Уилсон со стоном закрыл лицо руками.
- Ты оставишь меня в покое? Тебе мало того, что ты уже знаешь?
- Дай-ка подумать… Да, мало. Мне, Джимми, тебя всегда мало.
- Да за что ж мне это? – риторически вопросил тот. – Восемнадцать.
- Недурно, - слегка потрясенно отметил Хаус.
- Эй, я этим не горжусь! А теперь, когда мы все выяснили, и, пока твои вопросы не дошли до того момента, после которого мне останется только покончить с собой, я собираюсь пойти проверить студенческие работы.
Уже в дверях Уилсон обернулся.
- Грег… если хочешь, я съеду в гостиницу.
- Вовсе нет, - отозвался Хаус и тут же понял, насколько поспешно это прозвучало. – Хотя надо признать – у тебя очень своеобразный способ бороться с депрессией после разводов.
- Это звучало бы убедительнее, если бы со мной не говорил самый асоциальный человек в этом городе. Я сам справлюсь со своей личной жизнью, Хаус, спасибо.
- Ну-ну, - скептически отозвался он в ответ, - я тоже сам справлялся до семнадцати лет.
На лице Уилсона тут же появилось особое многотерпеливое снисходительное выражение, означавшее, что на этот раз обмануть его не удалось.
- Хаус!..
- Девятнадцати.
- Хаус!..
- Двадцати одного.
- Так-то лучше, - после короткой паузы признал Уилсон и вышел из гостиной.
Он как раз взял в руки первую работу и только-только начал вникать в судорожную белиберду, которую студенты выдавали за описание клинического случая, когда на кухню вошел Хаус.
- Знаешь, у меня тут еще один интересный вопрос.
- Тогда тебе лучше задать его побыстрее, - пробормотал устало Уилсон, - потому что я собираюсь отрезать себе уши, чтобы не слышать больше твоих вопросов и, особенно, комментариев.
- Ножницы во втором ящике кухонного стола, а скальпели в шкафчике в ванной, - с готовностью любезно подсказал Хаус. – Уилсон, зачем тебе понадобилось, чтобы я об этом узнал сейчас?
Джеймс удивленно поднял на него глаза.
- Ты о чем? Думаешь, это был какой-то план? Ты – параноик, Хаус! Как мне удалось бы подстроить, чтобы ты услышал это сообщение?
- Не знаю. Но я не знаю и того, как тебе удавалось все эти годы просидеть в подполье, а никто даже не заподозрил, что оно у тебя есть. Я не куплюсь на то, что ты удачно скрывал свои интрижки все время нашего общения, а сейчас так просто случайно прокололся.
- Ладно. Я мог бы и дальше прекрасно скрывать свои «интрижки», - признал Уилсон, и Хаус слегка поморщился от этой самоуверенности, но перебивать не стал. – Насчет «интрижек» я бы тебя просвещать не стал… Ты бы меня этим шантажировал до конца своих дней… ну, вообще-то ты и так будешь это делать…. Я хотел, чтобы ты об этом узнал сейчас, потому что не смогу скрыть «неинтрижку» потом…
Он замолчал, окончательно запутавшись в словах. Хаус нахмурился, пытаясь разобраться в невнятных полунамеках. У него на это ушло целых три секунды – похоже, они с Уилсоном и вправду слишком много знают друг о друге.
- Только не это! – простонал Хаус. – Уилсон, не говори, что решил сменить ориентацию на четвертом десятке! Ты даже не гей!
- Правда? Спасибо, а то я-то думал! Хаус, я знаю, ты – вдохновенный диагност, но это уже перебор.
- Ты перетрахал больше женщин, чем кто-либо из моих друзей!
- Это неудивительно: все твои друзья обаятельные, общительные люди, и все они, как на подбор, вымышленные.
- Ты был трижды женат!
- А еще я был трижды разведен… И, как мне тут любезно указали – на это должна быть причина.
- Черт возьми, Уилсон, ты не гей!
- Хаус, ты сам себя слышишь? Это самый бредовый разговор, который только можно вообразить! С меня хватит!
- Ножницы подать? – после паузы поинтересовался Хаус, упершись взглядом в пол. – Уши можешь выкинуть в пакет для мусора.
- Может, проще будет тебе отрезать язык? Мне Кадди еще премию даст, - сделал Уилсон робкую попытку пошутить.
Хаус, однако, в ответ даже не улыбнулся.
Уилсон подождал с минуту, а потом вернулся к студенческому безграмотному, бессмысленному, бессюжетному бреду. Хаус по-прежнему сидел рядом, просовывая кончик карандаша между прутьями клетки Стива.
В молчании прошло около четверти часа, после чего Уилсон положил ручку на стол.
- Французские тосты будешь? – спросил он, доставая из холодильника яйца и молоко.
- Буду, - отозвался Хаус, и Уилсон кивнул, прикидывая сколько надо делать тостов, учитывая, что Хаус сворует у него, по меньшей мере, половину порции.
~ ~ ~
1. Классификация для характеристики злокачественных опухолей.
@темы: слэш, Грегори Хаус, фанфики, Джеймс Уилсон
-
-
25.04.2010 в 22:29-
-
25.04.2010 в 23:45-
-
26.04.2010 в 13:55Ура, ура! Ждем
-
-
26.04.2010 в 15:17Тяжелый абстинентный синдром4, - наградив себя определенным диагнозом, Судя поАбстинентный синдром — синдром физических и/или психических расстройств, развивающийся у больных наркоманией спустя некоторое время после прекращения приёма наркотика или уменьшения его дозы (ломка). продиагностировал себя Хаус неправильно
Начало очень заинтересовывающее.
-
-
26.04.2010 в 19:38зануда(милый), ну от чего же? один раз наркотик не пришел вечером в пятницу (снижение дозы) - и вот уже ломает))), так что, на мой взгляд, с диагнозом у Хауса все верно - мастерство не пропьешь)))
не затягивайте, А? Нууу, я подумаю.
-
-
26.04.2010 в 19:42Хотя я понимаю читателей - сама проглатываю за минут десять, а потом очень хочу попросить продолжения)
-
-
26.04.2010 в 19:55-
-
30.04.2010 в 15:11Спасибо
-
-
30.04.2010 в 18:22