Я готов предугадывать мысли людей и собак. Но мышление устриц - это какой-то мрак.
Название фанфика: "Ящик комода" (сиквел к "Дневник Роберта Чейза" )
Автор: Диран
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Хаус/Чейз
Жанр: драма, романс
Размер: миди
Статус: закончен
Предупреждения и комментарии: кусочки "встроены" в серии. Названия кусочков - названия серий. Таймлайн - 6 сезон (до последней на данной момент 16 серии).
Выложено по просьбам страждущих, но поскольку сериал еще не закончен, планируется третья часть)
Дисклеймер: все права на героев принадлежат создателям сериала.
читать дальше
Храброе сердце
Я зашел за церковь. Глухая кирпичная стена отгораживала небольшой пустырь – о нем, наверняка, знали лишь любящие играть здесь беспризорники. Но сейчас было явно не их время: пустырь был пуст. Я усмехнулся: забавно звучит. Кое-кто бы оценил. Я провел пальцами по неровной кирпичной кладке и прошел чуть дальше.
У меня уже в который раз начиналась типичная паническая атака: от учащенного пульса в ушах стучала кровь, покалывало в левой стороне груди. В горле ком, дышать тяжело, накатывает тошнота. Влажные ладони, дрожащие пальцы – все как по учебникам. Ни одного признака не упустил, молодец, не правда ли?
Я даже думал, что сегодня не выйду из вдруг ставшей тесной церкви. На улице стало легче, но все симптомы не ушли. Прохладный воздух облегчил дыхание, заставил успокоиться сердце. Жар сменился ознобом.
Я еще раз оглядел пустырь: да, я был один. Абсолютно один. Пасмурное небо давило на плечи. Оно явно не собиралось проливаться дождем и прибивать пыль под ногами. Я зло ударил по попавшемуся под ботинок камню, оставив рытвину в сухой рыхлой земле.
Знакомый голос заставил меня почти вскрикнуть от неожиданности и резко обернуться. Хаус стоял, прислонившись к стене, и лениво играл с тростью.
- Грехи не отпустили?
- Нет.
Задавать Хаусу такие идиотские вопросы, как «Что вы здесь делаете?», «Разве это ваше дело?» или тем паче «Откуда вы это знаете?» я отучился давно. Трость в его пальцах замерла, а затем завертелась в другую сторону.
- Дай угадаю: сказали, что отпустят, если сдашься полиции?
- Да.
- Не смотри на меня удивленным кенгуру, ты меня знаешь уже не один год.
Я скривился и отвернулся.
- Почему ты пошел к священнику? – его голос раздался над самым ухом, и мне пришлось снова повернуться к нему. - Ты лицемер. Ты давно не веришь в Бога. Зачем?
- Несколько лет назад мы лечили мальчика-проповедника, а ты соревновался с Богом.
- Ты решил, что мы сыграли в ничью, но я тогда победил. Помню. И при чем здесь это?
Я запрокинул голову и посмотрел в ставшие в таком освещении идеально голубыми глаза Хауса, стараясь увидеть в них хоть что-то божественное.
- Но я решил, что ты мне грехи не отпустишь.
Грег задумчиво пожевал губами и обнял меня за талию, прижимая к себе. Я замер, думая, как бы так незаметно ущипнуть себя…
- Врачебный грех, может, и по моей части. Я отпущу, - он не дал мне возможности ответить, заткнув рот поцелуем.
Через пару минут я нехотя оторвался от его губ и уткнулся носом в плечо. Как же он мне нужен… И он знает это. И потому гладит меня сейчас по спине, по пояснице…
Он – самый сильный человек, которого я знаю. Эллисон – слаба. Женственна и слаба. А я сейчас не мог никак встать сам, не говоря уж о том, чтобы поддерживать еще кого-то. Мне нужен был Хаус. Но вот маленькая загвоздка: Кэмерон я нужен. А Хаусу – нет.
Я и так не смог бороться с ситуацией… с собой – я вернулся в команду из хирургического отделения. Вернулся. Теперь все почти по-прежнему. Ну да, то самое ключевое, роковое «почти»…
Я отчаянно куснул себя за губу и дернулся.
- То, что ты мой начальник не дает тебе права трогать мою задницу.
Я резко вывернулся и пошел прочь, сунув руки в карманы и опустив голову.
- Ну да, только с «ты» на «вы» назад переходить не захотел. А это значит…
Я сделал вид, что не услышал. Грег уже насмотрелся на мои мокрые глаза – может уходить довольным.
А мне срочно нужен был бар. И лучше бы где-нибудь на окраине города.
Известные неизвестные
- Прости. Я всегда думаю о худшем. Раз ты говоришь, что интрижки нет – значит, ее нет.
Я взял Кэмерон за руку. Решение, зревшее давно, разлетелось, как мыльный пузырь. На смену ему пришло новое. Да, пожалуй, это решит проблему. Какую-нибудь точно. Или создаст новую…
Мое молчание показалось жене слишком красноречивым:
- О боже, значит есть?!
- Да нет! – меня не то, чтобы смешило… как-то ошарашивало: как можно говорить об интрижках, когда речь пойдет об убийстве. Да, конечно, она еще не знает… но меня все равно выбивали из колеи ее мысли, слова, ее голос. Не говоря уж о том, что мысль «если бы и была интрижка, то только с Хаусом» не давала мне покоя с того самого момента, как Эллисон взбрело в голову, что у меня с кем-то может быть роман.
- Хорошо, прости. Еще раз.
Я отстранился, не отпуская ее ладонь.
- Не хочешь говорить – ладно. Но я могла бы помочь. Ведь все это тебя гложет. Мы бы вместе могли все преодолеть. Но я люблю тебя в любом случае.
Да. Скажу. И тогда ты, Кэмерон…
- Иногда мы теряем пациентов. Один наш пациент, - отдающая паршивой театральностью пауза заставляет все-таки произнести вязнущее на языке имя: - Дибала. Мы его… мы его не потеряли. Я его убил.
Испугалась. Растерялась. А я был прав.
Работа в команде
- Но мы должны уйти из Принстон-Плейсборо.
Это был ее приговор. Только вот приговор чему именно – она еще не понимала.
Когда Хаус в тот день, во время операции, предложил мне найти объяснение ее поступку, ее поведению… даже нет, он сказал, что найдет мне объяснение, а не спрашивал на это разрешения – я только усмехнулся. Видимо, в тот момент я проходил стадию жалости к Кэмерон. В конце концов, какие-то чувства у меня были и к ней. Но уже тогда на краю сознания мелькнула неуловимая радость.
Уже потом, сильно позже, я понял, что меня попросту обрадовали такая борьба за меня, такой напор со стороны начальника. Хотя «обрадовали» - не совсем то слово. Дали надежду. Оказывается, я ему все-таки был нужен. Зачем? Дурацкий вопрос, не хочу об этом думать, неважно… просто нужен. Это факт.
И все же вернемся в тот день: чувство жалости и ответственности к достаточно настрадавшейся в своей жизни девушке, к моей жене, не дало мне осознать все и сразу. Нет, я и сам, конечно же, пытался спросить у Кэмерон, почему она меня простила, пытался понять, что вообще происходит в моей жизни… Но мне нужна была еще одна встряска.
И, разумеется, Грегори мне ее устроил.
Он не только объяснил поступки Эллисон (несомненно, его версия была очень интересной, хотя я долго не мог поверить в ее правдивость – слишком по-сумасшедшему и одновременно по-простому. Слишком по-хаусовски, чтоб поверить, и слишком по-хаусовски, чтоб проигнорировать…), но и сказал ключевую фразу: «Ты перепутал время глагола. Все уже испорчено. И потому ты не просто хочешь на меня работать, тебе это необходимо».
Когда он вышел тогда из кабинета, мне понадобилось еще несколько минут, чтобы прийти в себя. «Кэмерон считает, что ты моя марионетка. Если уйдешь – трудно будет доказать, что это не так». Если я поведусь на твои интриги – это будет не так? Или ты попросту как всегда прав? Да и какая к черту разница?! Я просто хочу…
А потом пошел инкубационный период. Грегори, как заразу подсадил мне в голову нужные мысли, а в сердце – надежду на него. И у этой инфекции инкубационный период был небольшим. Впрочем, за этот малый промежуток времени меня пытались успеть переубедить. Пытался Форман. И я ему сказал, что мои решения не зависят от Хауса. Соврал? Отчасти. Хаус влиял на меня. Но не словами, не мыслями и даже не действиями. А своим существованием. И латентной возможностью существования рядом со мной.
А потом один легкий и красноречивый взмах бровей начальника – и я кидаюсь за женой. Только, чтобы высказать все.
Ну вот и конец, собственно.
И мощный толчок, чтобы в последний раз, перед тем, как упасть в чьи-то достаточно сильные объятья, самому совершить что-то действительно сильное. Принять решение. Я принял. Впрочем, речь не об этом – само решение было принято давно. Просто я сказал о нем Хаусу.
Пришел, сел на крыльцо их с Уилсоном дома, дождался его. И сказал.
- Я хочу быть в команде.
- По-твоему это спасет твой брак?
Он уже стоит совсем рядом. Стоит и ждет ответа на риторический вопрос. А я отрицательно качаю головой, хотя с губ и срывается не слишком решительное «Не знаю».
- Четыре кандидата, три места. Сложное решение предстоит принять.
Я отвернулся, чувствуя, как вновь начинает предательски щипать глаза. Весь мир летел к чертям, не собираясь останавливаться. А я ничего не мог сделать. Ни с миром, ни с собой. Поэтому сидел на холодном камне, надеясь на какое-то чудо.
- Не хочешь зайти на собеседование – взятку мне предложить?
- Хочу.
Пока Грег закрывал за нами дверь, я скинул верхнюю одежду. Он возился в коридоре долго, и я успел задернуть шторы и даже расстегнуть верхние пуговицы рубашки.
Бросив взгляд на окно, Хаус ехидно поинтересовался:
- Австралийская врожденная стеснительность или воспитание?
- Думай, что хочешь.
- О, то есть ты, - он подошел сзади и резко прижал меня к себе тростью, которая почти до боли вжалась в грудь. – Позволяешь мне вообразить тебя в костюме школьницы?
Я молча откинулся назад, прикрывая глаза. Потом я, словно во сне, терся об его ладони, расстегивающие мою рубашку и стаскивающие ее с плеч, склонял голову набок, позволяя целовать шею и оголенное плечо. Гладил его бедра, заведя руки за спину, перебирал и распрямлял складки грубой джинсы, теребил ремень.
За своими довольными постановыниями-выдохами я не слышал, как щелкнул сначала замок, а затем – выключатель. Внезапная вспышка света резанула по глазам.
- Стетоскоп на двери? Хаус, ты с ума сошел, это моя квартира! Даже, если ты с проституткой, я…
Я сначала дернулся, попытавшись снова натянуть рубашку на плечи, но Грег прижал меня к себе сильнее. Чувствуя, что начинаю краснеть, я прикусил губу, отворачиваясь и не смотря в сторону Уилсона.
- Уилсон, я повесил стетоскоп на дверь, потому что собрался трахаться. Прости, что не увел его в свою комнату – подумал: это не то, что стоит видеть фотографиям твоей мертвой подружки.
- Я – к себе, - Уилсон выставил вперед руку, словно предупреждая дальнейший разговор: - Выйду, когда закончите.
- Мы обязательно ляжем так, чтобы ты не мог подглядывать.
Джеймс мотнул головой, еще больше закрываясь руками и отмахиваясь от Хауса:
- Ничего не хочу знать, но в следующий раз лучше уж оскверняйте местную святыню.
Джеймс выключил свет, я так и не увидел его лица – сначала ослепленные той вспышкой глаза еще не успели снова привыкнуть к темноте. Но голос у онколога явно был растерянным. Удивился. Еще бы.
Я отстранился от Хауса.
- Я не могу, я…
Позволивший мне отойти Грегори сел на диван и выжидательно скрестил руки на груди.
- Уилсон здесь и я… не сейчас. Я хочу, но…
- Ты не хочешь. Но захочешь потом. Называй вещи своими словами.
Я кивнул и прикрыл глаза. Да что же это такое… Я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы что-нибудь ответить, но так и не придумал, что именно. Сдувшись, словно воздушный шарик, я отвернулся к окну. Нужно было что-то сказать, что-то сделать…
Я долго теребил занавеску и, снова погрузившись в свои мысли, не заметил, как пальцы соскользнули на комод.
- Верхний не отдам – мне трудновато наклоняться.
- Что? – я удивленно обернулся на Хауса, уже включившего телевизор.
- Твой – нижний.
- О чем ты вообще?
- О ящиках.
- Ты предлагаешь мне ящик комода в квартире мертвой подруги Уилсона?
- А что именно тебя сейчас напрягает? Мертвецы? Призраки? Ну сам подумай, коли она меня здесь терпит – с чего бы ей обижаться на тихого австралийского мальчика из семинарии?
- Я… спасибо.
Я бы мог спросить, откуда он знает. Но это был один их тех идиотских вопросов, которые явно не стоит задавать Хаусу. Да и, честно говоря, мне было плевать. Какая разница: угадал он или знал, чего я хочу от отношений. Главное, что он предложил…
- Раз у тебя кровь все равно при Уилсоне, куда надо не приливает, займи мозг полезным. Подумай о пациенте, например.
- Послушай, раз уж здесь хорошо относятся к семинаристам… о каком там святилище говорил Уилсон?
Хаус не посмотрел на меня, но его губы медленно растянулись в довольной усмешке.
А потом – сказать Кэмерон. Впрочем, я уже даже в тот момент понимал, что говорю не так эмоционально, то есть – не теми эмоциями, которыми должен бы.
А она пошла к нему. Да еще и объяснила, насколько сильно я ей противен. То есть, разумеется, ей меня очень-очень жалко, но такой грешник уже не для нее. Хаус победил, отыграв меня у законной жены. А она еще и пришла признать это поражение по всем фронтам.
- Не знаешь, где бы достать транспарант «миссия выполнена?» Вернул себе рассудок, лицензию, а теперь…
- Что? Шутишь? Всех?
- Трое из четверых. Почти тоже самое, что четверо из пяти.
- И кто?
- Кэмерон.
- Ух ты! Поверить не могу. То есть по правде поверить не могу. Ты был прав, молодец, Хаус.
- Это точно. Она порвала с Чейзом, и уходит из больницы. И, тем не менее, трое из четверых – это не плохо.
- На самом деле ты не хотел, чтобы она оставалась. Ты ведь не хочешь делить Чейза ни с кем. Зачем он тебе? Найди себе другого кролика, с которым сможешь забываться в своей любви к Кадди.
Хаус даже не ответил. Он просто ушел.
Счастье в неведении
Я устал от вечных тычков. Хаус, сперва пригревший (в который, между прочим, раз!), снова играл в какую-то игру. А все остальные словно сговорились…
Для начала Форман оторвал меня от дремы в комнате отдыха. Счел нужным напомнить про Дибалу. Молодец. Очень помог! Ответить ему любезностью: подарить огромную фотографию Тринадцать, или не стоит?
Тауб полез с предложениями обеда во время обыска квартиры пациента и дурацкими вопросами:
- Тебе есть с кем поговорить?
- Да.
- И кто это?
Сказать бы сейчас «Хаус» - он бы заткнулся. Сказать бы «Хаус. Во время секса» - он бы схлопотал сердечный приступ. Но мне смелости не хватило. Да и нужные слова обычно приходят не сразу, а через несколько минут, а то и десятков минут – когда уже глупо отвечать.
А в это же время этот самый Хаус дозванивался сестрам Кадди. На моих глазах. Он играется. Или он пытается разобраться в себе, как убеждал меня Уилсон (кстати настолько ошалевший от новостей, что даже не ставший возражать моему переезду… или просто Хаус убеждал его, когда меня рядом не было), но мне от этого легче не становилось.
Нет, конечно, с другой стороны День Благодарения был потрясающим. Хаус был пьян. Я был пьян. То есть Грег на самом деле играл спектакль перед ухажером Кадди, а я по правде снова глушил воспоминания крови, льющейся из черного рта.
Вот только на следующий день все продолжилось – наступила очередь Тринадцать. Она прицепилась с психологом. И со своим шоколадом. Я был готов рычать – как объяснить этим людям, что мне не нужна помощь? Все, что мне нужно – Хаус. Но, видимо, даже, если бы я трахался со своим начальником у них на глазах, они бы все равно думали, что у меня проблемы из-за разрушившегося брака…
Вечер, уже почти перешедший в ночь, снова застал нас вех в кабинете. Трудный пациент, а как же? Все до скрипа в зубах банально… Погруженный в свои мысли, я не слышал, как Тринадцать предложила Б-12. Потом прошмыгнувший мимо меня Тауб задел стул, отвлекая и заставляя все же вслушаться в версию Формана. Кажется, Эрик предложил опухоль костного мозга. Сам Тауб включился в дифдиагноз с крайней редкостью – волчанкой. Я даже тихо прыснул.
- Ну а ты?
Разумеется, Хауса интересовал я. Я и повернулся к нему.
- Добавишь какую-нибудь предсказуемую чушь?
- По-моему, этого и так уже хватает.
- Они хотя бы пытаются, а не сидят, как мешком прибитые! – А он ведь злился. Потому что тоже волновался за меня?.. И будь я более адекватен, я бы это заметил. Хотя, какого черта? Сначала выискивать Кадди, а потом волноваться за бедного обиженного мальчика. Гениально! Впрочем, очень быстро его злость на меня якобы перетекла в крайнее раздражение отсутствием идей у всей команды: – Дайте мне хоть что-нибудь! Быстро! – Грег ткнул тростью в мою сторону. - Или я позвоню твоей бывшей мозговитой половине и ее спрошу.
Не знаю, на что он меня провоцировал. Не знаю. Но сказанное им ударило очень больно. Ревнует? Манипулирует? Просто подкалывает? Да плевать.
Я просто устал. Я так надеялся, что доберусь до этой высоты и рухну на ней, но оказалось, что нет – иди мальчик дальше. Барахтайся, как хочешь. А мы еще и тростью потыкаем, чтоб понять: не издох ли от передоза эмоций.
И я его ударил.
Да, конечно, он потом меня выгородил перед Кадди.
А я не выдержал. Просто уже не выдержал. В ту ночь я не поехал к нему: спал у себя дома. И понял, что слишком быстро отвык жить один. Через полчаса после прихода я понял, что в доме слишком тихо и пусто. Пришлось включить телевизор и музыку. Они были включены всю ночь – не знаю, почему соседи не пришли жаловаться.
И на ужин я машинально сделал два сэндвича. Пришлось зло засунуть оставшийся в холодильник. И спать на диване. Потому что смотреть на пустую половину огромной кровати у меня не было никаких сил.
Впрочем, смотреть на его синий глаз и разбитую бровь на следующий день мне тоже стало невмоготу – в конце концов, я его люблю.
Поэтому после очередной возни с пациентом я собрался с мыслями и почти схватил его за рукав… но он успел выйти в коридор быстрее. И даже в шутку попытался убежать от меня, смеша команду и ходящих мимо медсестер. И знаете – в этот момент у меня и отлегло. Я понял, что все еще может как-то наладиться. У нас с ним. У меня. Может.
- Я все равно догоню.
Он остановился и повернулся, всем своим видом показывая, что смирился со своей участью.
- Прости за нос, и за глаз… и за бровь.
- Видимо, я заслужил, - я уже давно перестал понимать, что сделали с Хаусом, когда его лечили. Но эта фраза заставила мою селезенку (хорошо, что одну, а не семь – а то я от поставленного минутой раньше диагноза долго отойти не мог) подпрыгнуть в район горла. Фигурально выражаясь. Не менее фигурально у меня похолодело между ребрами и засосало под ложечкой.
- Если бы я так думал, я бы не извинился.
- У тебя что: кулак дернулся?
- Меня все достали вопросами о моем состоянии.
- И ты мне врезал, чтобы отпугнуть народ?
- Типа того.
- Но все еще больше стали за тебя переживать.
- Может быть, но зато теперь они не лезут с разговорами.
- Тоже верно.
- Удачи.
- В чем?
- В отношениях с Кадди, например.
- Ревнуешь?
- Я люблю тебя. Я больше не могу. Ладно, мне наверно, пора в операционную.
- Приходи сегодня.
- Сегодня? Приходи? Я больше не могу жить от выступа до уступа. Мне нужно сесть на ровную площадку. Хотя бы на передышку.
- Я же говорю – я заслужил нос-глаз-бровь от тебя. Поедем с работы вдвоем.
И что я мог на это сказать? Отказаться? Ну мог.
А его бы это остановило?
Вот и я так думаю.
Уилсон
Джеймс складывал вещи в чемодан, готовя мебель к переезду. Глянув на Хауса, сосредоточенно массировавшего свое правое бедро, Уилсон поинтересовался:
- Твои сложить?
- Если тебя не затруднит…
Уилсон подозрительно покосился на стоявшего у дивана Хауса и его ногу и открыл нижний ящик комода.
- Что-то я не помню у тебя такой рубашки. Да и по размеру она тебе будет маловата… Ты что: отдал Роберту нижний ящик?
- Да.
- Ты же говорил, что в нижних всегда хранишь игрушки, потому что любишь, когда сердобольные к инвалиду шлюшки наклоняются, вставая в…
Хаус облизнул губы и улыбнулся, направляясь в кухню.
Под прикрытием
- Мужчина, тридцать два года, развившееся недавно головокружение от громких звуков. На КТ – ничего: ни внутреннего кровотечения, ни отека. Остальное в карте. Кэмерон, что, забрала при разводе волосы?
Я осуждающе посмотрел на Хауса. Еще бы он не злился на моей стрижку – проспорил на нее сто баксов…
Тауб докладывался:
- Бред прошел.
- Пациент ушел, а вернулся еще в худшем состоянии. Значит, все-таки окружающая среда?
- Нет, не значит. Где Форман?
- У него была встреча с Кадди.
- Что значит «нет, не значит»? Слежка провалилась, машину конфисковали.
- Верно. Занятно. И абсолютно неважно. Форман купился на розыгрыш с зарплатой?
Я улыбнулся первым. Я, конечно, работаю на Хауса уже очень давно, дольше всех, но и того времени, что провели с ним Тауб и Тринадцать, вполне могло бы хватить, чтоб понять: никаких секретов от такого начальника быть не может. Он выигрывает всегда. Даже у Бога.
Слишком сильно задумавшись, я пропустил подзатыльник:
- Прости, не мог удержаться и не потрогать твою новую стрижку. Я сказал пункцию, почему ты все еще сидишь здесь?
- Это не инфекция. Возможно, заболевание вегетативной нервной системы.
- Никак не привыкну к волосам. Ты подстригся, потому что привык к новой голове или…
Посмотрев на стоявшего за моей спиной Уилсона (он, кстати, до сих пор иногда пытается меня жалеть из-за того, что я связался с Хаусом. Прости Уилсон – но ты идиот) и усмехнувшись, я выложил Грегу его любимый козырь: новый симптом, пока не нашедший нормального объяснения.
- Дважды вводили иглу для пункции: пульс не изменился. Если добавить это к другим симптомам… - и все как обычно. Я не успеваю договорить, а Хаус уже смотрит в никуда. Его осенило. Ну разумеется.
- Это будет ошибкой, - Грегори быстрым шагом направился к двери, а я непонимающе уставился на как всегда ничего не объяснившего начальника.
Уилсон, разговаривающий до моего появления с Хаусом явно не на больничные темы, бросил ему вдогонку:
- Она ни за что не купиться!
Грег даже не обернулся, крикнув:
- Не переживай, родной.
Я удивленно вскинул брови и перевел выжидающий взгляд на Джеймса. Тот только закатил глаза, отворачиваясь.
- Я что-то пропустил?
Онколог раздраженно всплеснул руками:
- У него спроси.
Мотнув головой, я толкнул дверь и догнал Хауса у лифта, успев нажать кнопку вызова до него.
- Не расскажешь?
- Как я могу испортить свою гениальную задумку: мы заходим в палату, я выдаю свою гениальную и простую идею и вижу твое удивленное личико. «Боже, как я не догадался! Какой я идиот! А он – гений!» - читается в твоих зеленых глазах. Очень возбуждает. Так что не мешай.
- Я не об этом.
Мы зашли в приехавший лифт.
- О… Не ревнуй к Уилсону. Ты-то знаешь, что мы с ним не геи.
- Да ну?
- Ты прав, касательно него у меня тоже есть подозрения: три развода – серьезный повод задуматься.
- Хаус! – я со всей силы долбанул по кнопке остановки. Мы застряли между этажами.
Грег пожал плечами, прикрыл глаза и надул щеки, задерживая дыхание. Я усмехнулся и уперся ладонями в стену лифта. Из-за того, что Хаус оперся на нее спиной и даже слегка сполз, у меня получилось нависнуть над ним. Несмотря на разницу в росте в десять сантиметров.
- Так кому же ты хочешь вдуть?
Хаус разжал губы, выпустив воздух с характерным чпоком прямо мне в лицо.
- В данный момент – никому. Но если ты постараешься… у нас будет несколько минут. А то у нас пациент умирает, а Кадди скоро вызовет монтеров.
- Ха-а-аус…
- Доктор Чейз, вы живете со мной – вам мало? – Грег язвительно прищурился и махнул у меня за спиной тростью. В тот момент я не сообразил, что он нажал ею кнопку.
- Еще с нами живет Уилсон.
- О, я не думал над этим. И правда. Три развода, живет с двумя геями – точнее с одним геем и с…
- О да! Теперь, когда ты сделаешь мне больно, я пойду утешаться к нему. А что? По-моему, ничем не отличается от Кэмерон: жалостливый, моралист, всех любит…
Грегори резко притянул меня к себе и поцеловал, затыкая. Я попытался дернуться, но руки сами соскользнули к Хаусу на грудь. Все, что я смог – это прошептать:
- Это нечестно…
Хаус вскинул брови, копируя меня, и я рассмеялся, снова целуя его.
Тихий лязг открывающихся за моей спиной дверей лифта стал неприятной неожиданностью. Учитывая, что там ждала какая-то женщина…
- Грег? О… Прости, я, видимо не вовремя. Я, пожалуй, пойду…
Я судорожно нащупал кнопку следующего этажа, чтобы эти чертовы двери закрылись.
- Кто это был?
Грегори лишь хищно улыбнулся. Когда я снова был готов нажать «стоп», он больно ударил меня тростью по руке.
- Хватит. Нас заждался пациент.
Ах да, он же не осуществил еще свой гениальный план! Я постарался выровнять дыхание – так, главное не показывать Хаусу, что я воспринимаю все близко к сердцу. Сейчас надо на что-нибудь отвлечься… А вот и палата. Отвлечемся на работу.
Грег с порога заявил пациенту:
- Вы слабак.
Вполне в его духе. Нужно же было ему подготовить почву для того, чтобы сообщить свою сногсшибательную теорию. Ну… в общем-то, так и произошло.
- Повторите это, когда я поправлюсь!
- И что? Побьете меня? Какой будет стресс. Лучше выпейте сперва ваших бета-блокаторов.
По лицу больного я понял, что Грегори, как всегда, попал в точку.
- У вас больное сердце? – пациент, казалось, даже не слышал моего вопроса. Его явно неприятно удивило то, что Хаус догадался.
- С медицинской стороны – нет. Иначе он бы сказал. Образно же говоря…
Не договорив фразы, Хаус пошел закрывать дверь. А он прав – в шпионских играх есть своя прелесть.
- Это все из-за напрягов преступной жизни. Порою мне приходится творить зло. И не всегда злым людям.
Грегори красноречиво посмотрел на меня то ли боясь, что закатывать глаза при пациенте, сидящем на бета-блокаторах нехорошо (в чем я очень сомневаюсь), либо просто захотев поделиться со мной впечатлениями от сказанного наркодилером. Мимикой. Непередаваемой. Я только кивнул.
- Последние пару месяцев мне было нелегко. Приятель достал таблетки. Они купируют стресс. Только не говорите ничего Энди, ладно? – Хаус снова бросил быстрый взгляд в мою сторону. – Мне не нужно, чтобы он решил, что я тряпка.
- Последняя таблетка была за сколько времени до первой госпитализации?
- Выпил накануне вечером.
- Затем мы вас положили, и у вас начался синдром отмены. Отсюда гипертензия, - врач уже говорил не с пациентом, а со мной. – Потом он ушел, принял таблетку и гипертензия прошла. Значит, это был не симптом. А если это так, то у нас вертиго, жар…
- И стресс. – Я не мог упасть лицом в грязь перед Грегом. Я должен, просто обязан был выдать что-то, что его удивит. Тем более «мозговой угар», в который впадал мой начальник, всегда очень быстро заражал и меня. – Он уже давно в этом бизнесе. Либо вдруг совесть появилась, либо тело производит лишний адреналин.
- Феохромоцитома.
- Что?
- Это по-гречески. Значит «вы скоро снова сможете гадить добрым людям». Сделать МРТ надпочечников, - уже собирающийся уйти Хаус вдруг чуть наклонился ко мне. – Как справишься – не станешь душить его подушкой?
Я рассмеялся. Ну нет – задеть меня такими глупостями у него не получится. Давно уже не получается. Привычка. Иммунитет.
Хаусотерапия хаусозависимостью от хаусофобии. Удобно.
А об остальном проще поговорить с Джеймсом. Грег, судя по всему, раскалываться не собирался.
- Хаус тебе врет.
- Знаю. И ты тоже. На дворе 2010 год. Никому нет дела, что вы геи. Вам больше не нужно скрываться.
Я зажал себе рот рукой, только бы не смеяться слишком громко. Я открыл дверь своим ключом, ожидая застать Уилсона одного. Но, как оказалась, у него в гостях была какая-то дама, и их разговор был крайне интересен. Пришлось спрятаться за этой тонкой стеной. Тем более, что где-то я ее уже виде, да и голос знакомый…
- Да я не скрываюсь! Оглянись: разве можно сказать, что тут живут геи? Ну постер не в счет. Никакой мебели кроме двух табуреток, на окнах никаких штор!
Я поймал себя на мысли, что количество мебели в этой квартире и отсутствие занавесок меня удручало. Постарался убедить себя в том, что это вызвано исключительно моей практичностью.
- Ну мой бывший даже не знал, что они существуют в природе. Это твой альбом «карпентерс» или Грега?
- Слушай. Хаус ненавидит мюзиклы, моду и меренгу. Это все инсценировка, чтобы втереться к тебе в доверие… чтобы с тобой переспать.
Я даже фыркнул – нужно было слышать каким голосом Уилсон это сказал. Такой стыдливости даже у моей бывшей жены не наблюдалось.
- Я поняла.
- Наконец-то.
- Ты ревнуешь. Если ты хочешь проводить с Грегом больше времени, просто так ему и скажи.
А вот лицо Уилсона надо было видеть. Наконец, я сложил все части мозаики и понял, что ситуацию надо разруливать как можно быстрее. Тем более рано или поздно наша соседка поймет, что я тоже живу здесь.
Я все-таки вышел из коридора в комнату.
- Простите…
- Чейз!
Женщина перевела взгляд с Джеймса на меня:
- Мы с вами не виделись? – она пристально разглядывала меня, пытаясь вспомнить.
- Не знаю. Я вас не припомню, простите.
- Это к тебе? Я тогда пойду.
Когда Уилсон закрыл за девушкой дверь, я вопросительно приподнял бровь:
- Это та самая?
- Да. Чейз, какого черта?
- Ты кое-чего не знаешь. Помимо прочего она думает, что Хаус изменяет тебе с симпатичным врачом из клиники. Видела нас, когда приходила в больницу, к нему. Возможно, что она меня даже узнала. Не находишь это забавным?
Скрестив руки на груди, Джеймс выдохнул:
- Нет. Не нахожу.
- Я бы на твоем месте включился в игру.
Уилсон устало помотал головой, а потом замер, посмотрев на меня:
- Думаешь?
Я усмехнулся, кивнув.
Я пересматривал карту пациента в кабинете, когда за спиной послышался характерный стук трости. Я не стал оборачиваться, позволив Хаусу приблизиться и прошептать мне в самое ухо:
- Идея с кольцом была твоя или его?
- А что, если моя?
- Наглая-наглая Златовласка, - протянул Грег, проведя рукой по моим волосам, и тихо ругнулся: - Я так надеялся тебя за них схватить…
Я ухмыльнулся, облизывая губы.
- Это одна из причин, по которой я их отстриг, - я медленно повернулся к нему лицом.
А он продолжил тихим голосом:
- …схватить, ткнуть мордой в стол и трахнуть.
- Ты же хочешь вдуть соседке?..
- Перестань ревновать, - Хаус тихо зарычал, кусая меня за губу.
Я аккуратно подвинул ногу, чтоб почувствовать бедром, возбужден ли Хаус. О да… Ну что ж, продолжим нашу игру «разозли Хауса».
- Доктор Хаус, вы ничего не получите.
Я вывернулся из-под его руки и выскользнул в коридор.
- И какое это имеет значение?
- В стране зануд у тебя однозначно огромное состояние, - раздраженно огрызнулся Хаус.
- Отстаньте от него. То, что он коп под прикрытием, не поможет нам его вылечить.
- Логично. Верно говорят: «информация – это не сила». Погоди… - интересно, он злиться на пациента или все еще хочет меня мордой в стол?
- То есть, зная, то он коп, мы развяжем ему язык?
- Развяжем? Речь о женском искусстве убеждения.
Тринадцатая улыбнулась и сделала шаг вперед. Но Хаус ее тут же остановил тростью:
- Я сказал о женском! – и выразительно посмотрел на меня.
Я состроил ему рожу и направился в палату. Да-а-а, я был доволен. Я его разозлил. И сам при этом был хоть ненадолго, но хозяином положения, прекрасно держа себя в руках и наслаждаясь происходящим. Пожалуй, если объединять усилия с Уилсоном мы можем играть против Грега…
Жизнь в одной квартире имеет свои плюсы и свои минусы. Например, даже если ты заехал на минутку перекусить, тебя могут припереть к ближайшей стенке тростью. И отомстить.
Кстати, это плюс, учитывая, что первые слова Хауса были «я ей все сказал. Теперь единственная девушка в моей жизни – это ты».
На новый рубеж
- Ты совсем свихнулся?
- Как бывший пациент психиатрички, считаю такую формулировку оскорбительной.
- Я запретил мыться в моей ванной. Месть должна быть адекватной.
- А высказывания должны быть связными.
- Эта тварь отколола плитку, исцарапала стены и все обосрала. Жди чек за ремонт и расплату.
Уилсон вышел, а я тут же подался к Хаусу.
- О чем он?
Меня крайне волновала судьба квартиры, да и вообще: происходящее казалось мне интересным. Кстати именно интерес команды, который я как бы выразил за всех, спас меня от возможных вопросов с их стороны.
- Понятия не имею…
Все это принимало кще более любопытный окрас. Потому что, насколько я знаю Хауса, - в данный момент он действительно не имел ни малейшего понятия.
Нас всех собрали в диагностическом кабинете. Команду, Уилсона, Кадди, Маркуса… Я распластался по столу, пытаясь хоть немного вздремнуть: ночные дежурства в больнице – штука неприятная. Чуткая дрема в кресле ну никак не заменяет кровать. Двуспальную. Мягкую. С ехидной под боком. А еще дома отсутствует необходимость вставать и проверять показания приборов, просыпаясь от малейшего шороха, неровного выдоха пациента или приснившегося писка.
Все, о чем я сейчас мечтал – сон. Пусть даже на письменном столе.
- И есть какая-то причина? – Кадди тоже явно не устраивал этот сбор.
Появление Хауса предварил закатившийся в диагностический кабинет мячик. Когда Кадди его поймала, появился и сам Грег.
- У всег’о есть пг’ичина, мезами… - диагност говорил с прекрасным французским акцентом. В другой раз я бы улыбнулся, но сейчас мне было не до его шуток. – Мне непг’иятно это говог’ить. Но сг’еди нас находится пг’еступник, - Грегори очень выразительно посмотрел на, почти разлегшегося на столе, меня. Я поджал нижнюю губу, ответив вопросительным взглядом.
Тауб, как впрочем и остальные, явно не понимал, что происходит:
- И в чем он виноват?
Тут в дело вступил Уилсон:
- Ночью нашу квартиру залило из противопожарных спринтлеров, а до этого я нашел в ванне опоссума.
О, значит, даже, если бы я спал сегодня дома, я бы был вынужден проснуться от ливня с потолка. А потом пришлось бы отрубать систему и убирать последствия ее срабатывания… От судьбы не уйдешь. Зато жалеть о ночном дежурстве я перестал. Интересно, кто такой юморист…
- У вас у всех был мотив и возможность, - погрозил пальцем продолжающий картавить Хаус.
- И ради этого ты меня срочно вызвал? – Кадди явно была не в духе. Она встала и направилась к двери, но Грег ее остановил:
- Не так быстг’о мадмуазель Кадди. Никто не покинет комнату, пока он или она не г’аскажет, где были пг’ошлой ночью.
Главврач раздраженно сунула диагносту его мяч и все же открыла дверь.
- Пока.
Разочарованный невозможностью ее остановить, Грегори вернулся к нормальной речи:
- Так, никто из моих подчиненных не покинет эту комнату, пока не расскажет, где он или она были прошлой ночью. Начнем с вас, профессор Чейз, - в подтверждение своих слов, Хаус бросил мне мяч. Я закатил глаза. Как аккуратно и тонко он привязал эту ситуацию с противопожарной системой к моему отсутствию ночью. Хотел узнать, где я был – спросил бы так… Ах ну да, все лгут. Мне, конечно, было приятно, что большая часть спектакля была посвящена выяснению моего местоположения, но Грег вынуждал меня подыгрывать. Спросонья получалось плохо.
- И зачем мне это?
- Затем, что ты считаешь, что я виноват в том, что рухнул твой брак, - даже в игре он не упускает шанса подколоть. Ладно. Мы ему ответим тем же:
- Я всю ночь был здесь с Тринадцать, - я довольно и даже ехидно улыбнулся, подкидывая мяч подошедшему почти вплотную Хаусу. – Следил за периферальным введением антикоагулянтов.
- Можете это доказать?
Тринадцать, явно заинтересованная в снятии подозрений с себя, меня поддержала:
- Пациент жив, и ему лучше. Этого достаточно?
- Пока да. Ну а вы, полковник Тауб?
- Я был в ресторане со своей женой.
- Да ну? С женой?
- Да, с женой.
- Засчитано. Потому я всю дорогу подозревал тебя, - Грег ткнул пальцем в Формана. Тот улыбался, уже давно ожидая этого. – И мотивов у тебя было предостаточно.
- Во-первых, мне это не интересно. Во-вторых, я даже не знаю, где вы, парни, живете.
- Вчера я убедился, что ты лжец.
- О чем это вы?
- По крайней мере, ты лгал своим молчанием.
- Хаус! – брат Формана пытался его остановить. Тут явно закручивалось что-то интереснее простого представления. – Не надо.
- Внимание, класс. У Формана умерла мать. Он вам говорил? – да. Явно интереснее. Только не сказал бы, что мне нравилось поведение Хауса. И Уилсон разделял мое мнение:
- Хаус, по-моему, ты отклонился от темы.
- Это правда: твоя мама умерла?
- Около трех месяцев назад.
- Мои соболезнования…
- Почему ты не сказал?
- А что еще хуже: он отказался произнести речь на похоронах.
- Я молчал, потому что это никого не касается.
- Хватит! – брат Формана не выдержал и вскочил. – Тебе не за что перед ним оправдываться!
- Хочешь мне врезать, да? – Хаус говорил так, будто пытался спровоцировать Маркуса. У него почти получилось…
- Маркус, нет! - Форман даже поднялся.
Я почувствовал, как край стола впивается под ребра – я и не заметил, что так сильно подался вперед. А еще у меня подскочил пульс, и перехватило дыхание: я боялся, что этот уголовник, действительно, ударит Грега.
- Я увольняюсь.
И только когда Маркус взял пальто и вышел, я смог выдохнуть. Но похоже один я расслабился в этот момент. Тринадцать такой исход не особо устраивал:
- Останови его. Ему нужна эта работа.
Форман стушевался и отмахнулся.
- Нужно переставить пациенту капельницу.
Тринадцать вышла вслед за Форманом. Видимо, собиралась уговаривать. Уилсон посмотрел на меня, на Хауса и вздохнул:
- Да, сейчас я все равно ничего не узнаю. Тауб, у меня одна пациентка – ей вырезали опухоль. Сделали это не очень аккуратно. Она хотела проконсультироваться по поводу пластической операции. Может быть, ты ей поможешь, посоветуешь как лучше быть?
- Пойдемте, я посмотрю.
Когда они вышли, Грегори задумчиво стукнул пару раз мячом об пол, и положил его на стол. Я открыл было рот, собираясь сказать, что думаю по поводу произошедшего (например о необходимости следить за собственными распоряжениями и их исполнением, за пациентом и за работой подчиненных), но Хаус предупредительно взмахнул рукой:
- Не смей.
- Ладно. Молчу.
Придя домой, я обнаружил, что еще не разобранная коробка с моими фильмами и книгами почти не промокла: ее кто-то вовремя задвинул под кровать. А ведь телевизор и то пострадал больше…
С пяти до девяти
- Только что говорил по телефону с Хурани.
- Извини, Дейв, у меня нет времени.
- А, по-твоему, у меня оно было, чтобы двадцать минут слушать о температуре в операционной?
- Я все уладила.
- Речь не про все. А про него. С ним разберись, пожалуйста. Вся больница крутиться вокруг Хауса, а я не могу получить добро на нового хирурга, взамен того, которого он у меня спер. И которого я вообще взял только по твоему личному приказу.
- То есть Чейз был тебе не нужен, а теперь ты злишься, что он ушел?
- Хочешь собрать правление и начать искать нового главу хирургии?
- Нет, Дейв.
- Тогда хватит сутками бегать и тушить за ним пожары. Начни делать свою работу.
Кадди зашла в конференц-зал, Томас Дейв зло дернул плечом и удалился в сторону хирургического отделения. Я оттолкнулся от стены и провел по лицу руками. Лучше бы я не слышал этого разговора, лучше бы я вообще не проходил по этому коридору…
Он считает меня плохим хирургом?.. С какой стати? Пока я работал там, не было ни одной ошибки, ни одной жалобы. Я по специальности реаниматолог. Я умею спасать людей, прекрасно умею!
- Он ошибается.
Я медленно повернулся. Хаус, видимо давно стоявший здесь, и тоже слышавший весь разговор, постукивал тростью по полу и смотрел на меня исподлобья.
- Какая разница, я работаю диагностом. И менять эту работу не собираюсь.
- Доктор Хаус! – к нам подбежал медбрат из отделения скорой помощи. – Доктор Хаус, есть печень.
Грег кивнул.
- Передай – пусть готовят операционную.
Стукнув тростью последний раз, он поднял на меня взгляд:
- Значит, мы ему докажем.
- Что докажем?
- Что ты умеешь оперировать.
- Хочешь доказать, что я хороший хирург?
- Нет, ты – лучший хирург. Потому что я отобрал тебя у Томаса. Если у человека что-то отбираю я, то он должен знать, что это лучшее, что у него было. При чем здесь уровень твоей профпригодности?
- Угу, - я прислонился к стене, прикусывая губу. – Совсем не при чем.
- Ты заразился от Уилсона привычкой объяснять мои поступки? Запомни, я знаю себя лучше остальных.
- Конечно.
Мимо нас провезли пациента, и я отстранился от стены, собираясь идти в сторону операционной, но потом обернулся, бросив напоследок:
- Кстати… У тебя синяк на левом бедре. Сзади. Но ты же все о себе знаешь, да?
- Блеф.
Я повел бровями и улыбнулся, все же направляясь к пациенту. Хаус дождался, пока я зайду в хирургическое отделение с абсолютно спокойным видом, но я готов был поспорить на что угодно, что стоило дверям закрыться за мной, как он направился к туалету.
Форман вошел к Кадди без стука. Что можно Хаусу, постепенно стало позволительно и его команде.
- Я занята.
- Нашли подходящую печень.
- Отлично. Готовьте. А я улажу с Хурани.
- Проблема не в Хурани, а в Хаусе. Теперь он хочет, чтобы оперировал Чейз.
- Чтобы доказать, что Хурани ему не нужен?
- Чтобы доказать Томасу, что Чейз был его лучшим хирургом.
- А чего хочет Чейз?
- Хочет оперировать.
- А ты почему этого не хочешь?
- Да мне плевать.
- Тогда в чем проблема?
- Чтобы отвезти пациента в операционную, нужно внести его в расписание и чтобы сделал это кто-то, чье решение ни Томас, ни Хаус не смогли бы отменить.
Пока я переодевался, Хаус успел сходить в душ. О чем и пришел сообщить в эту небольшую комнату, приспособленную под подготовку к операциям врачей.
- Синяк должен болеть, я должен был его почувствовать. Этот мелкий синий поганец – порождение несильного кровотечения, следствия случайного удара об угол стола – сговорился с тобой.
Я снова улыбнулся, намыливая руки.
- Так я пойду оперировать?
Хаус обвел взглядом комнату, закрытые жалюзи, посмотрел себе под ноги, пошевелив тростью, словно он что-то отковыривая от пола. Я молча смыл пену и достал перчатки.
- Чейз, ты лучший хирург.
Я удивленно усмехнулся. Грегори тут же воспользовался этим, прижав меня и скользнув языком в приоткрытый рот. Я отвел руки за голову, чтоб не мыть их потом снова. Хаус осторожно куснул меня за губу:
- Пойди и докажи уже этому индюку, что на меня работают самые крутые врачи.
- Что случилось?
- По-моему, там драка.
- С дороги! Пропустите!
Хаус тер лоб, наблюдая за происходящим, когда Кадди подошла к нему.
- Что, черт возьми, тут такое?
Грегори взмахнул рукой:
- Я просил решить спор словами, но…
Свистит наш главврач не хуже судьи на матче. Мы с Томасом все же оторвались друг от друга на секунду – и этого хватило Форману и Тринадцать, чтобы оттащить меня и удержать.
- Ты - туда. А ты – сюда. И чтобы оба молчали в тряпочку, пока я не вернусь.
Я послушно сел на пустующий диванчик. Усевшийся в дальнем углу Дейв даже не смотрел в мою сторону.
Не успело пройти и минуты, как рядом со мной уселся Грег.
- У пациента новый симптом.
Хаус подставил ладонь, и я хлопнул по ней.
- Грег, почему никто в этой больнице еще не догадался, что мы…?
- Потому, что все вокруг идиоты. Смотри.
Хаус поднял трость вверх:
- Я трахаю своего работника! – что есть сил гаркнул диагност. - Мы живем с ним вместе.
Медсестры даже не обернулись, удивленно покосившиеся пациенты быстро прошли мимо.
Дверь кабинета Кадди приоткрылась:
- Хаус, заткнись. Нужен Чейз – бери, только пусть держится подальше от Дейва. Нужна малярия – я уже сказала нет. Нужно поразвлечься – закажи проститутку.
Когда дверь захлопнулась, Грегори повернулся ко мне:
- Я же сказал – идиоты. Кстати, интересно, что она имела в виду, говоря «бери»? Я тебя конечно возьму, но…
- Так что с нашим пациентом?
- Кровь течет еще и из у… - сработавший пейджер не дал Хаусу договорить, - ха. А теперь и из глаз. Вставай.
Продолжение в комментариях
Автор: Диран
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Хаус/Чейз
Жанр: драма, романс
Размер: миди
Статус: закончен
Предупреждения и комментарии: кусочки "встроены" в серии. Названия кусочков - названия серий. Таймлайн - 6 сезон (до последней на данной момент 16 серии).
Выложено по просьбам страждущих, но поскольку сериал еще не закончен, планируется третья часть)
Дисклеймер: все права на героев принадлежат создателям сериала.
читать дальше
Храброе сердце
Я зашел за церковь. Глухая кирпичная стена отгораживала небольшой пустырь – о нем, наверняка, знали лишь любящие играть здесь беспризорники. Но сейчас было явно не их время: пустырь был пуст. Я усмехнулся: забавно звучит. Кое-кто бы оценил. Я провел пальцами по неровной кирпичной кладке и прошел чуть дальше.
У меня уже в который раз начиналась типичная паническая атака: от учащенного пульса в ушах стучала кровь, покалывало в левой стороне груди. В горле ком, дышать тяжело, накатывает тошнота. Влажные ладони, дрожащие пальцы – все как по учебникам. Ни одного признака не упустил, молодец, не правда ли?
Я даже думал, что сегодня не выйду из вдруг ставшей тесной церкви. На улице стало легче, но все симптомы не ушли. Прохладный воздух облегчил дыхание, заставил успокоиться сердце. Жар сменился ознобом.
Я еще раз оглядел пустырь: да, я был один. Абсолютно один. Пасмурное небо давило на плечи. Оно явно не собиралось проливаться дождем и прибивать пыль под ногами. Я зло ударил по попавшемуся под ботинок камню, оставив рытвину в сухой рыхлой земле.
Знакомый голос заставил меня почти вскрикнуть от неожиданности и резко обернуться. Хаус стоял, прислонившись к стене, и лениво играл с тростью.
- Грехи не отпустили?
- Нет.
Задавать Хаусу такие идиотские вопросы, как «Что вы здесь делаете?», «Разве это ваше дело?» или тем паче «Откуда вы это знаете?» я отучился давно. Трость в его пальцах замерла, а затем завертелась в другую сторону.
- Дай угадаю: сказали, что отпустят, если сдашься полиции?
- Да.
- Не смотри на меня удивленным кенгуру, ты меня знаешь уже не один год.
Я скривился и отвернулся.
- Почему ты пошел к священнику? – его голос раздался над самым ухом, и мне пришлось снова повернуться к нему. - Ты лицемер. Ты давно не веришь в Бога. Зачем?
- Несколько лет назад мы лечили мальчика-проповедника, а ты соревновался с Богом.
- Ты решил, что мы сыграли в ничью, но я тогда победил. Помню. И при чем здесь это?
Я запрокинул голову и посмотрел в ставшие в таком освещении идеально голубыми глаза Хауса, стараясь увидеть в них хоть что-то божественное.
- Но я решил, что ты мне грехи не отпустишь.
Грег задумчиво пожевал губами и обнял меня за талию, прижимая к себе. Я замер, думая, как бы так незаметно ущипнуть себя…
- Врачебный грех, может, и по моей части. Я отпущу, - он не дал мне возможности ответить, заткнув рот поцелуем.
Через пару минут я нехотя оторвался от его губ и уткнулся носом в плечо. Как же он мне нужен… И он знает это. И потому гладит меня сейчас по спине, по пояснице…
Он – самый сильный человек, которого я знаю. Эллисон – слаба. Женственна и слаба. А я сейчас не мог никак встать сам, не говоря уж о том, чтобы поддерживать еще кого-то. Мне нужен был Хаус. Но вот маленькая загвоздка: Кэмерон я нужен. А Хаусу – нет.
Я и так не смог бороться с ситуацией… с собой – я вернулся в команду из хирургического отделения. Вернулся. Теперь все почти по-прежнему. Ну да, то самое ключевое, роковое «почти»…
Я отчаянно куснул себя за губу и дернулся.
- То, что ты мой начальник не дает тебе права трогать мою задницу.
Я резко вывернулся и пошел прочь, сунув руки в карманы и опустив голову.
- Ну да, только с «ты» на «вы» назад переходить не захотел. А это значит…
Я сделал вид, что не услышал. Грег уже насмотрелся на мои мокрые глаза – может уходить довольным.
А мне срочно нужен был бар. И лучше бы где-нибудь на окраине города.
Известные неизвестные
- Прости. Я всегда думаю о худшем. Раз ты говоришь, что интрижки нет – значит, ее нет.
Я взял Кэмерон за руку. Решение, зревшее давно, разлетелось, как мыльный пузырь. На смену ему пришло новое. Да, пожалуй, это решит проблему. Какую-нибудь точно. Или создаст новую…
Мое молчание показалось жене слишком красноречивым:
- О боже, значит есть?!
- Да нет! – меня не то, чтобы смешило… как-то ошарашивало: как можно говорить об интрижках, когда речь пойдет об убийстве. Да, конечно, она еще не знает… но меня все равно выбивали из колеи ее мысли, слова, ее голос. Не говоря уж о том, что мысль «если бы и была интрижка, то только с Хаусом» не давала мне покоя с того самого момента, как Эллисон взбрело в голову, что у меня с кем-то может быть роман.
- Хорошо, прости. Еще раз.
Я отстранился, не отпуская ее ладонь.
- Не хочешь говорить – ладно. Но я могла бы помочь. Ведь все это тебя гложет. Мы бы вместе могли все преодолеть. Но я люблю тебя в любом случае.
Да. Скажу. И тогда ты, Кэмерон…
- Иногда мы теряем пациентов. Один наш пациент, - отдающая паршивой театральностью пауза заставляет все-таки произнести вязнущее на языке имя: - Дибала. Мы его… мы его не потеряли. Я его убил.
Испугалась. Растерялась. А я был прав.
Работа в команде
- Но мы должны уйти из Принстон-Плейсборо.
Это был ее приговор. Только вот приговор чему именно – она еще не понимала.
Когда Хаус в тот день, во время операции, предложил мне найти объяснение ее поступку, ее поведению… даже нет, он сказал, что найдет мне объяснение, а не спрашивал на это разрешения – я только усмехнулся. Видимо, в тот момент я проходил стадию жалости к Кэмерон. В конце концов, какие-то чувства у меня были и к ней. Но уже тогда на краю сознания мелькнула неуловимая радость.
Уже потом, сильно позже, я понял, что меня попросту обрадовали такая борьба за меня, такой напор со стороны начальника. Хотя «обрадовали» - не совсем то слово. Дали надежду. Оказывается, я ему все-таки был нужен. Зачем? Дурацкий вопрос, не хочу об этом думать, неважно… просто нужен. Это факт.
И все же вернемся в тот день: чувство жалости и ответственности к достаточно настрадавшейся в своей жизни девушке, к моей жене, не дало мне осознать все и сразу. Нет, я и сам, конечно же, пытался спросить у Кэмерон, почему она меня простила, пытался понять, что вообще происходит в моей жизни… Но мне нужна была еще одна встряска.
И, разумеется, Грегори мне ее устроил.
Он не только объяснил поступки Эллисон (несомненно, его версия была очень интересной, хотя я долго не мог поверить в ее правдивость – слишком по-сумасшедшему и одновременно по-простому. Слишком по-хаусовски, чтоб поверить, и слишком по-хаусовски, чтоб проигнорировать…), но и сказал ключевую фразу: «Ты перепутал время глагола. Все уже испорчено. И потому ты не просто хочешь на меня работать, тебе это необходимо».
Когда он вышел тогда из кабинета, мне понадобилось еще несколько минут, чтобы прийти в себя. «Кэмерон считает, что ты моя марионетка. Если уйдешь – трудно будет доказать, что это не так». Если я поведусь на твои интриги – это будет не так? Или ты попросту как всегда прав? Да и какая к черту разница?! Я просто хочу…
А потом пошел инкубационный период. Грегори, как заразу подсадил мне в голову нужные мысли, а в сердце – надежду на него. И у этой инфекции инкубационный период был небольшим. Впрочем, за этот малый промежуток времени меня пытались успеть переубедить. Пытался Форман. И я ему сказал, что мои решения не зависят от Хауса. Соврал? Отчасти. Хаус влиял на меня. Но не словами, не мыслями и даже не действиями. А своим существованием. И латентной возможностью существования рядом со мной.
А потом один легкий и красноречивый взмах бровей начальника – и я кидаюсь за женой. Только, чтобы высказать все.
Ну вот и конец, собственно.
И мощный толчок, чтобы в последний раз, перед тем, как упасть в чьи-то достаточно сильные объятья, самому совершить что-то действительно сильное. Принять решение. Я принял. Впрочем, речь не об этом – само решение было принято давно. Просто я сказал о нем Хаусу.
Пришел, сел на крыльцо их с Уилсоном дома, дождался его. И сказал.
- Я хочу быть в команде.
- По-твоему это спасет твой брак?
Он уже стоит совсем рядом. Стоит и ждет ответа на риторический вопрос. А я отрицательно качаю головой, хотя с губ и срывается не слишком решительное «Не знаю».
- Четыре кандидата, три места. Сложное решение предстоит принять.
Я отвернулся, чувствуя, как вновь начинает предательски щипать глаза. Весь мир летел к чертям, не собираясь останавливаться. А я ничего не мог сделать. Ни с миром, ни с собой. Поэтому сидел на холодном камне, надеясь на какое-то чудо.
- Не хочешь зайти на собеседование – взятку мне предложить?
- Хочу.
Пока Грег закрывал за нами дверь, я скинул верхнюю одежду. Он возился в коридоре долго, и я успел задернуть шторы и даже расстегнуть верхние пуговицы рубашки.
Бросив взгляд на окно, Хаус ехидно поинтересовался:
- Австралийская врожденная стеснительность или воспитание?
- Думай, что хочешь.
- О, то есть ты, - он подошел сзади и резко прижал меня к себе тростью, которая почти до боли вжалась в грудь. – Позволяешь мне вообразить тебя в костюме школьницы?
Я молча откинулся назад, прикрывая глаза. Потом я, словно во сне, терся об его ладони, расстегивающие мою рубашку и стаскивающие ее с плеч, склонял голову набок, позволяя целовать шею и оголенное плечо. Гладил его бедра, заведя руки за спину, перебирал и распрямлял складки грубой джинсы, теребил ремень.
За своими довольными постановыниями-выдохами я не слышал, как щелкнул сначала замок, а затем – выключатель. Внезапная вспышка света резанула по глазам.
- Стетоскоп на двери? Хаус, ты с ума сошел, это моя квартира! Даже, если ты с проституткой, я…
Я сначала дернулся, попытавшись снова натянуть рубашку на плечи, но Грег прижал меня к себе сильнее. Чувствуя, что начинаю краснеть, я прикусил губу, отворачиваясь и не смотря в сторону Уилсона.
- Уилсон, я повесил стетоскоп на дверь, потому что собрался трахаться. Прости, что не увел его в свою комнату – подумал: это не то, что стоит видеть фотографиям твоей мертвой подружки.
- Я – к себе, - Уилсон выставил вперед руку, словно предупреждая дальнейший разговор: - Выйду, когда закончите.
- Мы обязательно ляжем так, чтобы ты не мог подглядывать.
Джеймс мотнул головой, еще больше закрываясь руками и отмахиваясь от Хауса:
- Ничего не хочу знать, но в следующий раз лучше уж оскверняйте местную святыню.
Джеймс выключил свет, я так и не увидел его лица – сначала ослепленные той вспышкой глаза еще не успели снова привыкнуть к темноте. Но голос у онколога явно был растерянным. Удивился. Еще бы.
Я отстранился от Хауса.
- Я не могу, я…
Позволивший мне отойти Грегори сел на диван и выжидательно скрестил руки на груди.
- Уилсон здесь и я… не сейчас. Я хочу, но…
- Ты не хочешь. Но захочешь потом. Называй вещи своими словами.
Я кивнул и прикрыл глаза. Да что же это такое… Я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы что-нибудь ответить, но так и не придумал, что именно. Сдувшись, словно воздушный шарик, я отвернулся к окну. Нужно было что-то сказать, что-то сделать…
Я долго теребил занавеску и, снова погрузившись в свои мысли, не заметил, как пальцы соскользнули на комод.
- Верхний не отдам – мне трудновато наклоняться.
- Что? – я удивленно обернулся на Хауса, уже включившего телевизор.
- Твой – нижний.
- О чем ты вообще?
- О ящиках.
- Ты предлагаешь мне ящик комода в квартире мертвой подруги Уилсона?
- А что именно тебя сейчас напрягает? Мертвецы? Призраки? Ну сам подумай, коли она меня здесь терпит – с чего бы ей обижаться на тихого австралийского мальчика из семинарии?
- Я… спасибо.
Я бы мог спросить, откуда он знает. Но это был один их тех идиотских вопросов, которые явно не стоит задавать Хаусу. Да и, честно говоря, мне было плевать. Какая разница: угадал он или знал, чего я хочу от отношений. Главное, что он предложил…
- Раз у тебя кровь все равно при Уилсоне, куда надо не приливает, займи мозг полезным. Подумай о пациенте, например.
- Послушай, раз уж здесь хорошо относятся к семинаристам… о каком там святилище говорил Уилсон?
Хаус не посмотрел на меня, но его губы медленно растянулись в довольной усмешке.
***
А потом – сказать Кэмерон. Впрочем, я уже даже в тот момент понимал, что говорю не так эмоционально, то есть – не теми эмоциями, которыми должен бы.
А она пошла к нему. Да еще и объяснила, насколько сильно я ей противен. То есть, разумеется, ей меня очень-очень жалко, но такой грешник уже не для нее. Хаус победил, отыграв меня у законной жены. А она еще и пришла признать это поражение по всем фронтам.
- Не знаешь, где бы достать транспарант «миссия выполнена?» Вернул себе рассудок, лицензию, а теперь…
- Что? Шутишь? Всех?
- Трое из четверых. Почти тоже самое, что четверо из пяти.
- И кто?
- Кэмерон.
- Ух ты! Поверить не могу. То есть по правде поверить не могу. Ты был прав, молодец, Хаус.
- Это точно. Она порвала с Чейзом, и уходит из больницы. И, тем не менее, трое из четверых – это не плохо.
- На самом деле ты не хотел, чтобы она оставалась. Ты ведь не хочешь делить Чейза ни с кем. Зачем он тебе? Найди себе другого кролика, с которым сможешь забываться в своей любви к Кадди.
Хаус даже не ответил. Он просто ушел.
Счастье в неведении
Я устал от вечных тычков. Хаус, сперва пригревший (в который, между прочим, раз!), снова играл в какую-то игру. А все остальные словно сговорились…
Для начала Форман оторвал меня от дремы в комнате отдыха. Счел нужным напомнить про Дибалу. Молодец. Очень помог! Ответить ему любезностью: подарить огромную фотографию Тринадцать, или не стоит?
Тауб полез с предложениями обеда во время обыска квартиры пациента и дурацкими вопросами:
- Тебе есть с кем поговорить?
- Да.
- И кто это?
Сказать бы сейчас «Хаус» - он бы заткнулся. Сказать бы «Хаус. Во время секса» - он бы схлопотал сердечный приступ. Но мне смелости не хватило. Да и нужные слова обычно приходят не сразу, а через несколько минут, а то и десятков минут – когда уже глупо отвечать.
А в это же время этот самый Хаус дозванивался сестрам Кадди. На моих глазах. Он играется. Или он пытается разобраться в себе, как убеждал меня Уилсон (кстати настолько ошалевший от новостей, что даже не ставший возражать моему переезду… или просто Хаус убеждал его, когда меня рядом не было), но мне от этого легче не становилось.
Нет, конечно, с другой стороны День Благодарения был потрясающим. Хаус был пьян. Я был пьян. То есть Грег на самом деле играл спектакль перед ухажером Кадди, а я по правде снова глушил воспоминания крови, льющейся из черного рта.
Вот только на следующий день все продолжилось – наступила очередь Тринадцать. Она прицепилась с психологом. И со своим шоколадом. Я был готов рычать – как объяснить этим людям, что мне не нужна помощь? Все, что мне нужно – Хаус. Но, видимо, даже, если бы я трахался со своим начальником у них на глазах, они бы все равно думали, что у меня проблемы из-за разрушившегося брака…
Вечер, уже почти перешедший в ночь, снова застал нас вех в кабинете. Трудный пациент, а как же? Все до скрипа в зубах банально… Погруженный в свои мысли, я не слышал, как Тринадцать предложила Б-12. Потом прошмыгнувший мимо меня Тауб задел стул, отвлекая и заставляя все же вслушаться в версию Формана. Кажется, Эрик предложил опухоль костного мозга. Сам Тауб включился в дифдиагноз с крайней редкостью – волчанкой. Я даже тихо прыснул.
- Ну а ты?
Разумеется, Хауса интересовал я. Я и повернулся к нему.
- Добавишь какую-нибудь предсказуемую чушь?
- По-моему, этого и так уже хватает.
- Они хотя бы пытаются, а не сидят, как мешком прибитые! – А он ведь злился. Потому что тоже волновался за меня?.. И будь я более адекватен, я бы это заметил. Хотя, какого черта? Сначала выискивать Кадди, а потом волноваться за бедного обиженного мальчика. Гениально! Впрочем, очень быстро его злость на меня якобы перетекла в крайнее раздражение отсутствием идей у всей команды: – Дайте мне хоть что-нибудь! Быстро! – Грег ткнул тростью в мою сторону. - Или я позвоню твоей бывшей мозговитой половине и ее спрошу.
Не знаю, на что он меня провоцировал. Не знаю. Но сказанное им ударило очень больно. Ревнует? Манипулирует? Просто подкалывает? Да плевать.
Я просто устал. Я так надеялся, что доберусь до этой высоты и рухну на ней, но оказалось, что нет – иди мальчик дальше. Барахтайся, как хочешь. А мы еще и тростью потыкаем, чтоб понять: не издох ли от передоза эмоций.
И я его ударил.
Да, конечно, он потом меня выгородил перед Кадди.
А я не выдержал. Просто уже не выдержал. В ту ночь я не поехал к нему: спал у себя дома. И понял, что слишком быстро отвык жить один. Через полчаса после прихода я понял, что в доме слишком тихо и пусто. Пришлось включить телевизор и музыку. Они были включены всю ночь – не знаю, почему соседи не пришли жаловаться.
И на ужин я машинально сделал два сэндвича. Пришлось зло засунуть оставшийся в холодильник. И спать на диване. Потому что смотреть на пустую половину огромной кровати у меня не было никаких сил.
***
Впрочем, смотреть на его синий глаз и разбитую бровь на следующий день мне тоже стало невмоготу – в конце концов, я его люблю.
Поэтому после очередной возни с пациентом я собрался с мыслями и почти схватил его за рукав… но он успел выйти в коридор быстрее. И даже в шутку попытался убежать от меня, смеша команду и ходящих мимо медсестер. И знаете – в этот момент у меня и отлегло. Я понял, что все еще может как-то наладиться. У нас с ним. У меня. Может.
- Я все равно догоню.
Он остановился и повернулся, всем своим видом показывая, что смирился со своей участью.
- Прости за нос, и за глаз… и за бровь.
- Видимо, я заслужил, - я уже давно перестал понимать, что сделали с Хаусом, когда его лечили. Но эта фраза заставила мою селезенку (хорошо, что одну, а не семь – а то я от поставленного минутой раньше диагноза долго отойти не мог) подпрыгнуть в район горла. Фигурально выражаясь. Не менее фигурально у меня похолодело между ребрами и засосало под ложечкой.
- Если бы я так думал, я бы не извинился.
- У тебя что: кулак дернулся?
- Меня все достали вопросами о моем состоянии.
- И ты мне врезал, чтобы отпугнуть народ?
- Типа того.
- Но все еще больше стали за тебя переживать.
- Может быть, но зато теперь они не лезут с разговорами.
- Тоже верно.
- Удачи.
- В чем?
- В отношениях с Кадди, например.
- Ревнуешь?
- Я люблю тебя. Я больше не могу. Ладно, мне наверно, пора в операционную.
- Приходи сегодня.
- Сегодня? Приходи? Я больше не могу жить от выступа до уступа. Мне нужно сесть на ровную площадку. Хотя бы на передышку.
- Я же говорю – я заслужил нос-глаз-бровь от тебя. Поедем с работы вдвоем.
И что я мог на это сказать? Отказаться? Ну мог.
А его бы это остановило?
Вот и я так думаю.
Уилсон
Джеймс складывал вещи в чемодан, готовя мебель к переезду. Глянув на Хауса, сосредоточенно массировавшего свое правое бедро, Уилсон поинтересовался:
- Твои сложить?
- Если тебя не затруднит…
Уилсон подозрительно покосился на стоявшего у дивана Хауса и его ногу и открыл нижний ящик комода.
- Что-то я не помню у тебя такой рубашки. Да и по размеру она тебе будет маловата… Ты что: отдал Роберту нижний ящик?
- Да.
- Ты же говорил, что в нижних всегда хранишь игрушки, потому что любишь, когда сердобольные к инвалиду шлюшки наклоняются, вставая в…
Хаус облизнул губы и улыбнулся, направляясь в кухню.
Под прикрытием
- Мужчина, тридцать два года, развившееся недавно головокружение от громких звуков. На КТ – ничего: ни внутреннего кровотечения, ни отека. Остальное в карте. Кэмерон, что, забрала при разводе волосы?
Я осуждающе посмотрел на Хауса. Еще бы он не злился на моей стрижку – проспорил на нее сто баксов…
***
Тауб докладывался:
- Бред прошел.
- Пациент ушел, а вернулся еще в худшем состоянии. Значит, все-таки окружающая среда?
- Нет, не значит. Где Форман?
- У него была встреча с Кадди.
- Что значит «нет, не значит»? Слежка провалилась, машину конфисковали.
- Верно. Занятно. И абсолютно неважно. Форман купился на розыгрыш с зарплатой?
Я улыбнулся первым. Я, конечно, работаю на Хауса уже очень давно, дольше всех, но и того времени, что провели с ним Тауб и Тринадцать, вполне могло бы хватить, чтоб понять: никаких секретов от такого начальника быть не может. Он выигрывает всегда. Даже у Бога.
Слишком сильно задумавшись, я пропустил подзатыльник:
- Прости, не мог удержаться и не потрогать твою новую стрижку. Я сказал пункцию, почему ты все еще сидишь здесь?
***
- Это не инфекция. Возможно, заболевание вегетативной нервной системы.
- Никак не привыкну к волосам. Ты подстригся, потому что привык к новой голове или…
Посмотрев на стоявшего за моей спиной Уилсона (он, кстати, до сих пор иногда пытается меня жалеть из-за того, что я связался с Хаусом. Прости Уилсон – но ты идиот) и усмехнувшись, я выложил Грегу его любимый козырь: новый симптом, пока не нашедший нормального объяснения.
- Дважды вводили иглу для пункции: пульс не изменился. Если добавить это к другим симптомам… - и все как обычно. Я не успеваю договорить, а Хаус уже смотрит в никуда. Его осенило. Ну разумеется.
- Это будет ошибкой, - Грегори быстрым шагом направился к двери, а я непонимающе уставился на как всегда ничего не объяснившего начальника.
Уилсон, разговаривающий до моего появления с Хаусом явно не на больничные темы, бросил ему вдогонку:
- Она ни за что не купиться!
Грег даже не обернулся, крикнув:
- Не переживай, родной.
Я удивленно вскинул брови и перевел выжидающий взгляд на Джеймса. Тот только закатил глаза, отворачиваясь.
- Я что-то пропустил?
Онколог раздраженно всплеснул руками:
- У него спроси.
Мотнув головой, я толкнул дверь и догнал Хауса у лифта, успев нажать кнопку вызова до него.
- Не расскажешь?
- Как я могу испортить свою гениальную задумку: мы заходим в палату, я выдаю свою гениальную и простую идею и вижу твое удивленное личико. «Боже, как я не догадался! Какой я идиот! А он – гений!» - читается в твоих зеленых глазах. Очень возбуждает. Так что не мешай.
- Я не об этом.
Мы зашли в приехавший лифт.
- О… Не ревнуй к Уилсону. Ты-то знаешь, что мы с ним не геи.
- Да ну?
- Ты прав, касательно него у меня тоже есть подозрения: три развода – серьезный повод задуматься.
- Хаус! – я со всей силы долбанул по кнопке остановки. Мы застряли между этажами.
Грег пожал плечами, прикрыл глаза и надул щеки, задерживая дыхание. Я усмехнулся и уперся ладонями в стену лифта. Из-за того, что Хаус оперся на нее спиной и даже слегка сполз, у меня получилось нависнуть над ним. Несмотря на разницу в росте в десять сантиметров.
- Так кому же ты хочешь вдуть?
Хаус разжал губы, выпустив воздух с характерным чпоком прямо мне в лицо.
- В данный момент – никому. Но если ты постараешься… у нас будет несколько минут. А то у нас пациент умирает, а Кадди скоро вызовет монтеров.
- Ха-а-аус…
- Доктор Чейз, вы живете со мной – вам мало? – Грег язвительно прищурился и махнул у меня за спиной тростью. В тот момент я не сообразил, что он нажал ею кнопку.
- Еще с нами живет Уилсон.
- О, я не думал над этим. И правда. Три развода, живет с двумя геями – точнее с одним геем и с…
- О да! Теперь, когда ты сделаешь мне больно, я пойду утешаться к нему. А что? По-моему, ничем не отличается от Кэмерон: жалостливый, моралист, всех любит…
Грегори резко притянул меня к себе и поцеловал, затыкая. Я попытался дернуться, но руки сами соскользнули к Хаусу на грудь. Все, что я смог – это прошептать:
- Это нечестно…
Хаус вскинул брови, копируя меня, и я рассмеялся, снова целуя его.
Тихий лязг открывающихся за моей спиной дверей лифта стал неприятной неожиданностью. Учитывая, что там ждала какая-то женщина…
- Грег? О… Прости, я, видимо не вовремя. Я, пожалуй, пойду…
Я судорожно нащупал кнопку следующего этажа, чтобы эти чертовы двери закрылись.
- Кто это был?
Грегори лишь хищно улыбнулся. Когда я снова был готов нажать «стоп», он больно ударил меня тростью по руке.
- Хватит. Нас заждался пациент.
Ах да, он же не осуществил еще свой гениальный план! Я постарался выровнять дыхание – так, главное не показывать Хаусу, что я воспринимаю все близко к сердцу. Сейчас надо на что-нибудь отвлечься… А вот и палата. Отвлечемся на работу.
Грег с порога заявил пациенту:
- Вы слабак.
Вполне в его духе. Нужно же было ему подготовить почву для того, чтобы сообщить свою сногсшибательную теорию. Ну… в общем-то, так и произошло.
- Повторите это, когда я поправлюсь!
- И что? Побьете меня? Какой будет стресс. Лучше выпейте сперва ваших бета-блокаторов.
По лицу больного я понял, что Грегори, как всегда, попал в точку.
- У вас больное сердце? – пациент, казалось, даже не слышал моего вопроса. Его явно неприятно удивило то, что Хаус догадался.
- С медицинской стороны – нет. Иначе он бы сказал. Образно же говоря…
Не договорив фразы, Хаус пошел закрывать дверь. А он прав – в шпионских играх есть своя прелесть.
- Это все из-за напрягов преступной жизни. Порою мне приходится творить зло. И не всегда злым людям.
Грегори красноречиво посмотрел на меня то ли боясь, что закатывать глаза при пациенте, сидящем на бета-блокаторах нехорошо (в чем я очень сомневаюсь), либо просто захотев поделиться со мной впечатлениями от сказанного наркодилером. Мимикой. Непередаваемой. Я только кивнул.
- Последние пару месяцев мне было нелегко. Приятель достал таблетки. Они купируют стресс. Только не говорите ничего Энди, ладно? – Хаус снова бросил быстрый взгляд в мою сторону. – Мне не нужно, чтобы он решил, что я тряпка.
- Последняя таблетка была за сколько времени до первой госпитализации?
- Выпил накануне вечером.
- Затем мы вас положили, и у вас начался синдром отмены. Отсюда гипертензия, - врач уже говорил не с пациентом, а со мной. – Потом он ушел, принял таблетку и гипертензия прошла. Значит, это был не симптом. А если это так, то у нас вертиго, жар…
- И стресс. – Я не мог упасть лицом в грязь перед Грегом. Я должен, просто обязан был выдать что-то, что его удивит. Тем более «мозговой угар», в который впадал мой начальник, всегда очень быстро заражал и меня. – Он уже давно в этом бизнесе. Либо вдруг совесть появилась, либо тело производит лишний адреналин.
- Феохромоцитома.
- Что?
- Это по-гречески. Значит «вы скоро снова сможете гадить добрым людям». Сделать МРТ надпочечников, - уже собирающийся уйти Хаус вдруг чуть наклонился ко мне. – Как справишься – не станешь душить его подушкой?
Я рассмеялся. Ну нет – задеть меня такими глупостями у него не получится. Давно уже не получается. Привычка. Иммунитет.
Хаусотерапия хаусозависимостью от хаусофобии. Удобно.
А об остальном проще поговорить с Джеймсом. Грег, судя по всему, раскалываться не собирался.
***
- Хаус тебе врет.
- Знаю. И ты тоже. На дворе 2010 год. Никому нет дела, что вы геи. Вам больше не нужно скрываться.
Я зажал себе рот рукой, только бы не смеяться слишком громко. Я открыл дверь своим ключом, ожидая застать Уилсона одного. Но, как оказалась, у него в гостях была какая-то дама, и их разговор был крайне интересен. Пришлось спрятаться за этой тонкой стеной. Тем более, что где-то я ее уже виде, да и голос знакомый…
- Да я не скрываюсь! Оглянись: разве можно сказать, что тут живут геи? Ну постер не в счет. Никакой мебели кроме двух табуреток, на окнах никаких штор!
Я поймал себя на мысли, что количество мебели в этой квартире и отсутствие занавесок меня удручало. Постарался убедить себя в том, что это вызвано исключительно моей практичностью.
- Ну мой бывший даже не знал, что они существуют в природе. Это твой альбом «карпентерс» или Грега?
- Слушай. Хаус ненавидит мюзиклы, моду и меренгу. Это все инсценировка, чтобы втереться к тебе в доверие… чтобы с тобой переспать.
Я даже фыркнул – нужно было слышать каким голосом Уилсон это сказал. Такой стыдливости даже у моей бывшей жены не наблюдалось.
- Я поняла.
- Наконец-то.
- Ты ревнуешь. Если ты хочешь проводить с Грегом больше времени, просто так ему и скажи.
А вот лицо Уилсона надо было видеть. Наконец, я сложил все части мозаики и понял, что ситуацию надо разруливать как можно быстрее. Тем более рано или поздно наша соседка поймет, что я тоже живу здесь.
Я все-таки вышел из коридора в комнату.
- Простите…
- Чейз!
Женщина перевела взгляд с Джеймса на меня:
- Мы с вами не виделись? – она пристально разглядывала меня, пытаясь вспомнить.
- Не знаю. Я вас не припомню, простите.
- Это к тебе? Я тогда пойду.
Когда Уилсон закрыл за девушкой дверь, я вопросительно приподнял бровь:
- Это та самая?
- Да. Чейз, какого черта?
- Ты кое-чего не знаешь. Помимо прочего она думает, что Хаус изменяет тебе с симпатичным врачом из клиники. Видела нас, когда приходила в больницу, к нему. Возможно, что она меня даже узнала. Не находишь это забавным?
Скрестив руки на груди, Джеймс выдохнул:
- Нет. Не нахожу.
- Я бы на твоем месте включился в игру.
Уилсон устало помотал головой, а потом замер, посмотрев на меня:
- Думаешь?
Я усмехнулся, кивнув.
***
Я пересматривал карту пациента в кабинете, когда за спиной послышался характерный стук трости. Я не стал оборачиваться, позволив Хаусу приблизиться и прошептать мне в самое ухо:
- Идея с кольцом была твоя или его?
- А что, если моя?
- Наглая-наглая Златовласка, - протянул Грег, проведя рукой по моим волосам, и тихо ругнулся: - Я так надеялся тебя за них схватить…
Я ухмыльнулся, облизывая губы.
- Это одна из причин, по которой я их отстриг, - я медленно повернулся к нему лицом.
А он продолжил тихим голосом:
- …схватить, ткнуть мордой в стол и трахнуть.
- Ты же хочешь вдуть соседке?..
- Перестань ревновать, - Хаус тихо зарычал, кусая меня за губу.
Я аккуратно подвинул ногу, чтоб почувствовать бедром, возбужден ли Хаус. О да… Ну что ж, продолжим нашу игру «разозли Хауса».
- Доктор Хаус, вы ничего не получите.
Я вывернулся из-под его руки и выскользнул в коридор.
***
- И какое это имеет значение?
- В стране зануд у тебя однозначно огромное состояние, - раздраженно огрызнулся Хаус.
- Отстаньте от него. То, что он коп под прикрытием, не поможет нам его вылечить.
- Логично. Верно говорят: «информация – это не сила». Погоди… - интересно, он злиться на пациента или все еще хочет меня мордой в стол?
- То есть, зная, то он коп, мы развяжем ему язык?
- Развяжем? Речь о женском искусстве убеждения.
Тринадцатая улыбнулась и сделала шаг вперед. Но Хаус ее тут же остановил тростью:
- Я сказал о женском! – и выразительно посмотрел на меня.
Я состроил ему рожу и направился в палату. Да-а-а, я был доволен. Я его разозлил. И сам при этом был хоть ненадолго, но хозяином положения, прекрасно держа себя в руках и наслаждаясь происходящим. Пожалуй, если объединять усилия с Уилсоном мы можем играть против Грега…
***
Жизнь в одной квартире имеет свои плюсы и свои минусы. Например, даже если ты заехал на минутку перекусить, тебя могут припереть к ближайшей стенке тростью. И отомстить.
Кстати, это плюс, учитывая, что первые слова Хауса были «я ей все сказал. Теперь единственная девушка в моей жизни – это ты».
На новый рубеж
- Ты совсем свихнулся?
- Как бывший пациент психиатрички, считаю такую формулировку оскорбительной.
- Я запретил мыться в моей ванной. Месть должна быть адекватной.
- А высказывания должны быть связными.
- Эта тварь отколола плитку, исцарапала стены и все обосрала. Жди чек за ремонт и расплату.
Уилсон вышел, а я тут же подался к Хаусу.
- О чем он?
Меня крайне волновала судьба квартиры, да и вообще: происходящее казалось мне интересным. Кстати именно интерес команды, который я как бы выразил за всех, спас меня от возможных вопросов с их стороны.
- Понятия не имею…
Все это принимало кще более любопытный окрас. Потому что, насколько я знаю Хауса, - в данный момент он действительно не имел ни малейшего понятия.
***
Нас всех собрали в диагностическом кабинете. Команду, Уилсона, Кадди, Маркуса… Я распластался по столу, пытаясь хоть немного вздремнуть: ночные дежурства в больнице – штука неприятная. Чуткая дрема в кресле ну никак не заменяет кровать. Двуспальную. Мягкую. С ехидной под боком. А еще дома отсутствует необходимость вставать и проверять показания приборов, просыпаясь от малейшего шороха, неровного выдоха пациента или приснившегося писка.
Все, о чем я сейчас мечтал – сон. Пусть даже на письменном столе.
- И есть какая-то причина? – Кадди тоже явно не устраивал этот сбор.
Появление Хауса предварил закатившийся в диагностический кабинет мячик. Когда Кадди его поймала, появился и сам Грег.
- У всег’о есть пг’ичина, мезами… - диагност говорил с прекрасным французским акцентом. В другой раз я бы улыбнулся, но сейчас мне было не до его шуток. – Мне непг’иятно это говог’ить. Но сг’еди нас находится пг’еступник, - Грегори очень выразительно посмотрел на, почти разлегшегося на столе, меня. Я поджал нижнюю губу, ответив вопросительным взглядом.
Тауб, как впрочем и остальные, явно не понимал, что происходит:
- И в чем он виноват?
Тут в дело вступил Уилсон:
- Ночью нашу квартиру залило из противопожарных спринтлеров, а до этого я нашел в ванне опоссума.
О, значит, даже, если бы я спал сегодня дома, я бы был вынужден проснуться от ливня с потолка. А потом пришлось бы отрубать систему и убирать последствия ее срабатывания… От судьбы не уйдешь. Зато жалеть о ночном дежурстве я перестал. Интересно, кто такой юморист…
- У вас у всех был мотив и возможность, - погрозил пальцем продолжающий картавить Хаус.
- И ради этого ты меня срочно вызвал? – Кадди явно была не в духе. Она встала и направилась к двери, но Грег ее остановил:
- Не так быстг’о мадмуазель Кадди. Никто не покинет комнату, пока он или она не г’аскажет, где были пг’ошлой ночью.
Главврач раздраженно сунула диагносту его мяч и все же открыла дверь.
- Пока.
Разочарованный невозможностью ее остановить, Грегори вернулся к нормальной речи:
- Так, никто из моих подчиненных не покинет эту комнату, пока не расскажет, где он или она были прошлой ночью. Начнем с вас, профессор Чейз, - в подтверждение своих слов, Хаус бросил мне мяч. Я закатил глаза. Как аккуратно и тонко он привязал эту ситуацию с противопожарной системой к моему отсутствию ночью. Хотел узнать, где я был – спросил бы так… Ах ну да, все лгут. Мне, конечно, было приятно, что большая часть спектакля была посвящена выяснению моего местоположения, но Грег вынуждал меня подыгрывать. Спросонья получалось плохо.
- И зачем мне это?
- Затем, что ты считаешь, что я виноват в том, что рухнул твой брак, - даже в игре он не упускает шанса подколоть. Ладно. Мы ему ответим тем же:
- Я всю ночь был здесь с Тринадцать, - я довольно и даже ехидно улыбнулся, подкидывая мяч подошедшему почти вплотную Хаусу. – Следил за периферальным введением антикоагулянтов.
- Можете это доказать?
Тринадцать, явно заинтересованная в снятии подозрений с себя, меня поддержала:
- Пациент жив, и ему лучше. Этого достаточно?
- Пока да. Ну а вы, полковник Тауб?
- Я был в ресторане со своей женой.
- Да ну? С женой?
- Да, с женой.
- Засчитано. Потому я всю дорогу подозревал тебя, - Грег ткнул пальцем в Формана. Тот улыбался, уже давно ожидая этого. – И мотивов у тебя было предостаточно.
- Во-первых, мне это не интересно. Во-вторых, я даже не знаю, где вы, парни, живете.
- Вчера я убедился, что ты лжец.
- О чем это вы?
- По крайней мере, ты лгал своим молчанием.
- Хаус! – брат Формана пытался его остановить. Тут явно закручивалось что-то интереснее простого представления. – Не надо.
- Внимание, класс. У Формана умерла мать. Он вам говорил? – да. Явно интереснее. Только не сказал бы, что мне нравилось поведение Хауса. И Уилсон разделял мое мнение:
- Хаус, по-моему, ты отклонился от темы.
- Это правда: твоя мама умерла?
- Около трех месяцев назад.
- Мои соболезнования…
- Почему ты не сказал?
- А что еще хуже: он отказался произнести речь на похоронах.
- Я молчал, потому что это никого не касается.
- Хватит! – брат Формана не выдержал и вскочил. – Тебе не за что перед ним оправдываться!
- Хочешь мне врезать, да? – Хаус говорил так, будто пытался спровоцировать Маркуса. У него почти получилось…
- Маркус, нет! - Форман даже поднялся.
Я почувствовал, как край стола впивается под ребра – я и не заметил, что так сильно подался вперед. А еще у меня подскочил пульс, и перехватило дыхание: я боялся, что этот уголовник, действительно, ударит Грега.
- Я увольняюсь.
И только когда Маркус взял пальто и вышел, я смог выдохнуть. Но похоже один я расслабился в этот момент. Тринадцать такой исход не особо устраивал:
- Останови его. Ему нужна эта работа.
Форман стушевался и отмахнулся.
- Нужно переставить пациенту капельницу.
Тринадцать вышла вслед за Форманом. Видимо, собиралась уговаривать. Уилсон посмотрел на меня, на Хауса и вздохнул:
- Да, сейчас я все равно ничего не узнаю. Тауб, у меня одна пациентка – ей вырезали опухоль. Сделали это не очень аккуратно. Она хотела проконсультироваться по поводу пластической операции. Может быть, ты ей поможешь, посоветуешь как лучше быть?
- Пойдемте, я посмотрю.
Когда они вышли, Грегори задумчиво стукнул пару раз мячом об пол, и положил его на стол. Я открыл было рот, собираясь сказать, что думаю по поводу произошедшего (например о необходимости следить за собственными распоряжениями и их исполнением, за пациентом и за работой подчиненных), но Хаус предупредительно взмахнул рукой:
- Не смей.
- Ладно. Молчу.
***
Придя домой, я обнаружил, что еще не разобранная коробка с моими фильмами и книгами почти не промокла: ее кто-то вовремя задвинул под кровать. А ведь телевизор и то пострадал больше…
С пяти до девяти
- Только что говорил по телефону с Хурани.
- Извини, Дейв, у меня нет времени.
- А, по-твоему, у меня оно было, чтобы двадцать минут слушать о температуре в операционной?
- Я все уладила.
- Речь не про все. А про него. С ним разберись, пожалуйста. Вся больница крутиться вокруг Хауса, а я не могу получить добро на нового хирурга, взамен того, которого он у меня спер. И которого я вообще взял только по твоему личному приказу.
- То есть Чейз был тебе не нужен, а теперь ты злишься, что он ушел?
- Хочешь собрать правление и начать искать нового главу хирургии?
- Нет, Дейв.
- Тогда хватит сутками бегать и тушить за ним пожары. Начни делать свою работу.
Кадди зашла в конференц-зал, Томас Дейв зло дернул плечом и удалился в сторону хирургического отделения. Я оттолкнулся от стены и провел по лицу руками. Лучше бы я не слышал этого разговора, лучше бы я вообще не проходил по этому коридору…
Он считает меня плохим хирургом?.. С какой стати? Пока я работал там, не было ни одной ошибки, ни одной жалобы. Я по специальности реаниматолог. Я умею спасать людей, прекрасно умею!
- Он ошибается.
Я медленно повернулся. Хаус, видимо давно стоявший здесь, и тоже слышавший весь разговор, постукивал тростью по полу и смотрел на меня исподлобья.
- Какая разница, я работаю диагностом. И менять эту работу не собираюсь.
- Доктор Хаус! – к нам подбежал медбрат из отделения скорой помощи. – Доктор Хаус, есть печень.
Грег кивнул.
- Передай – пусть готовят операционную.
Стукнув тростью последний раз, он поднял на меня взгляд:
- Значит, мы ему докажем.
- Что докажем?
- Что ты умеешь оперировать.
- Хочешь доказать, что я хороший хирург?
- Нет, ты – лучший хирург. Потому что я отобрал тебя у Томаса. Если у человека что-то отбираю я, то он должен знать, что это лучшее, что у него было. При чем здесь уровень твоей профпригодности?
- Угу, - я прислонился к стене, прикусывая губу. – Совсем не при чем.
- Ты заразился от Уилсона привычкой объяснять мои поступки? Запомни, я знаю себя лучше остальных.
- Конечно.
Мимо нас провезли пациента, и я отстранился от стены, собираясь идти в сторону операционной, но потом обернулся, бросив напоследок:
- Кстати… У тебя синяк на левом бедре. Сзади. Но ты же все о себе знаешь, да?
- Блеф.
Я повел бровями и улыбнулся, все же направляясь к пациенту. Хаус дождался, пока я зайду в хирургическое отделение с абсолютно спокойным видом, но я готов был поспорить на что угодно, что стоило дверям закрыться за мной, как он направился к туалету.
***
Форман вошел к Кадди без стука. Что можно Хаусу, постепенно стало позволительно и его команде.
- Я занята.
- Нашли подходящую печень.
- Отлично. Готовьте. А я улажу с Хурани.
- Проблема не в Хурани, а в Хаусе. Теперь он хочет, чтобы оперировал Чейз.
- Чтобы доказать, что Хурани ему не нужен?
- Чтобы доказать Томасу, что Чейз был его лучшим хирургом.
- А чего хочет Чейз?
- Хочет оперировать.
- А ты почему этого не хочешь?
- Да мне плевать.
- Тогда в чем проблема?
- Чтобы отвезти пациента в операционную, нужно внести его в расписание и чтобы сделал это кто-то, чье решение ни Томас, ни Хаус не смогли бы отменить.
***
Пока я переодевался, Хаус успел сходить в душ. О чем и пришел сообщить в эту небольшую комнату, приспособленную под подготовку к операциям врачей.
- Синяк должен болеть, я должен был его почувствовать. Этот мелкий синий поганец – порождение несильного кровотечения, следствия случайного удара об угол стола – сговорился с тобой.
Я снова улыбнулся, намыливая руки.
- Так я пойду оперировать?
Хаус обвел взглядом комнату, закрытые жалюзи, посмотрел себе под ноги, пошевелив тростью, словно он что-то отковыривая от пола. Я молча смыл пену и достал перчатки.
- Чейз, ты лучший хирург.
Я удивленно усмехнулся. Грегори тут же воспользовался этим, прижав меня и скользнув языком в приоткрытый рот. Я отвел руки за голову, чтоб не мыть их потом снова. Хаус осторожно куснул меня за губу:
- Пойди и докажи уже этому индюку, что на меня работают самые крутые врачи.
***
- Что случилось?
- По-моему, там драка.
- С дороги! Пропустите!
Хаус тер лоб, наблюдая за происходящим, когда Кадди подошла к нему.
- Что, черт возьми, тут такое?
Грегори взмахнул рукой:
- Я просил решить спор словами, но…
Свистит наш главврач не хуже судьи на матче. Мы с Томасом все же оторвались друг от друга на секунду – и этого хватило Форману и Тринадцать, чтобы оттащить меня и удержать.
***
- Ты - туда. А ты – сюда. И чтобы оба молчали в тряпочку, пока я не вернусь.
Я послушно сел на пустующий диванчик. Усевшийся в дальнем углу Дейв даже не смотрел в мою сторону.
Не успело пройти и минуты, как рядом со мной уселся Грег.
- У пациента новый симптом.
Хаус подставил ладонь, и я хлопнул по ней.
- Грег, почему никто в этой больнице еще не догадался, что мы…?
- Потому, что все вокруг идиоты. Смотри.
Хаус поднял трость вверх:
- Я трахаю своего работника! – что есть сил гаркнул диагност. - Мы живем с ним вместе.
Медсестры даже не обернулись, удивленно покосившиеся пациенты быстро прошли мимо.
Дверь кабинета Кадди приоткрылась:
- Хаус, заткнись. Нужен Чейз – бери, только пусть держится подальше от Дейва. Нужна малярия – я уже сказала нет. Нужно поразвлечься – закажи проститутку.
Когда дверь захлопнулась, Грегори повернулся ко мне:
- Я же сказал – идиоты. Кстати, интересно, что она имела в виду, говоря «бери»? Я тебя конечно возьму, но…
- Так что с нашим пациентом?
- Кровь течет еще и из у… - сработавший пейджер не дал Хаусу договорить, - ха. А теперь и из глаз. Вставай.
Продолжение в комментариях
@темы: слэш, Роберт Чэйз, Грегори Хаус, фанфики
-
-
29.03.2010 в 12:23Хаус шел к нам, оглядываясь. Надо было видеть его лицо, когда он рассмотрел всех этих дам…Уже ради этого стоило сюда прийти. Да, я, конечно, поначалу задавался вопросом, зачем Уилсону понадобилось притаскивать нас сюда. Предполагал самые разные варианты: от «одному боязно – нужна компания» до «он считает, что быть геями это ненормально и хочет нас вылечить». Впрочем, потом я плюнул. Вечер обещал быть веселым при любом раскладе. Это же Хаус…
Надо сказать, он был крайне обескуражен, увидев и меня здесь, и раздраженно поинтересовался у Джеймса:
- Подружку сюда привел?
- Уилсон сказал, будет интересно.
- Тебе пора вернуться в строй.
- А почему в наш? Идешь в бар – бери дружков поуродливее.
- Это не конкурс красоты.
Хаус раздраженно мотнул головой, словно разговаривал с двумя маленькими детьми:
- Вся жизнь – конкурс красоты. Девчонки целуют лягушек и ждут, что они станут тобой.
- Да ладно, я не красавец… - сощурился я.
- Еще какой!
Я растерянно посмотрел на Уилсона. Тот тоже не нашелся, что ответить. Я бы никогда не подумал, что можно делать комплименты в таком месте, в такое время и в такой форме…
- Ну вообще-то он прав.
- То есть всем моим романам я обязан форме скул?
- Началам романа – да… - Джеймс, как всегда пытался говорить философски и лирично. Хаус его быстро осадил:
- А продолжениям романа – волосам.
- Чушь. Женщинам внешность важна не так, как нам. Они смотрят глубже, - я глотнул из бутылки. Грег посмотрел на меня так азартно, что мне безумно захотелось поехать домой. С ним. Вот прям сейчас.
- Спорим?
Я заинтересовано повернулся к нему.
- Никому не говори, что ты врач. Ты безработный и ты туповат, - Уилсон поначалу расстроившийся из-за нашего желания поразвлечься вместо серьезных знакомств, теперь и сам явно веселился. – Чтобы тебе ни сказали – не въезжай. И убери акцент. Ставлю сотню, что тебе все равно оставят десятки имен.
И я весь вечер разыгрывал из себя придурка. Надо сказать это было очень весело. Особенно, если учесть, что слишком честный Уилсон уже после пары девушек ходил, как в воду опущенный, а Грег просто не находил себе места от скуки, мое времяпрепровождение даже можно назвать удачным.
Вот только на выходе мне протянули такую пачку телефонов, что я боялся: Хаус потребует больше, чем сотню.
Я читал блог пациентки. Запись за записью. К одному ее посту даже комментарии все прочитал – она писала про красивых парней. Про то, что из-за наличия любимого человека, она не хочет никого из них, но эстетическое наслаждение получает. Тема получила много комментариев, мне было, что почитать… Убедить себя в том, что это нужно бросить из-за неинформативности, не получалось. Хаус задел меня очень сильно. Не прошло и суток с того разговора, как меня вдруг осенило вопросом: а ему-то я тоже направлюсь за волосы, скулы и задницу?
Комментарии закончились, и я снова вернулся к остальному блогу. Нужно отвлечься от глупых мыслей на пациентку. В кабинет как раз вошла Тринадцать.
- Нашел что-нибудь?
- Важного? Нет. Интересного? Пожалуй. Она рассказывает обо всем. «Секс в гневе – это чушь. Как я могу возбудиться, если я на него злюсь».
- Зато так она добудет себе новую почку. Едва она написала в блоге об отказе почек – нам позвонили из Сингапура. Один из ее фанатов хочет отдать ей почку.
Пока Тринадцать рассказывала, я понял, что работа все равно не вытеснит мои мысли. Поэтому я все-таки собрался и спросил:
- Насколько я красив?
Тринадцать повернулась, ошарашено глядя на меня.
- Речь не о том, нравлюсь ли я тебе. Нужен объективный ответ.
- Ясно, - она выдохнула с явным облегчением. - Тогда это корректный вопрос.
- Вчера я вел себя, как полный идиот, чтобы доказать Хаусу, что со мной не из-за внешности встречаются. Потерял сто баксов и понимание себя. И женщин, - я обреченно всплеснул руками.
- Встречайся с мужиками, они смотрят глубже.
Я чуть не подавился. Правда, уже через мгновение я думать забыл о своих скулах и романах, да и о сказанном Тринадцать: меня осенило.
- Все связано с телом.
- Да, мы существа из плоти и крови. Кто-то больше, кто-то меньше. Не нужно судить по одной ночи обо всем женском поле.
- Да нет же. Что, если проблема пациентки в физиологии, а не в эмоциях. Она не могла возбудиться не из-за ссоры. Шегрен мешает нормальной работе желез.
Я вскочил, схватив халат, и вышел из кабинета. Как-то меня слишком по-хаусовски осенило. Это… заразно?
В любом случае, он оценит.
Хвастался я следующим утром. Надо сказать, мне было чем хвастаться. Ночью выяснилось, что все куда интереснее простого Шегрена. О чем я и рассказал команде.
- И это все ты понял из ее отказа лечь?
- И из ЭХО-КГ, которое сделал после ее отказа лечь.
- Митральный клапан почти мертв. А, значит, и она тоже.
Хаус кинул дело пациентки на стол и внимательно посмотрел на меня.
- Какой же ты красавчик.
Он попытался съехидничать. Я только улыбнулся, склонив голову набок и с трудом удерживаясь о того, чтоб не подмигнуть.
После того, как я вышел из кабинета меня догнал Грег. Правда, совсем не затем, чтобы подколоть или заняться делом, хотя у него под мышкой и был зажат ноутбук. Он тормознул меня тростью и поинтересовался:
- Хочешь, покажу кое-что интересное?
- Почему бы и нет, - было бы неправильным сказать, что я чувствую подвох. С Хаусом ты живешь в постоянном подвохе. Так что я был готов увидеть что-то действительно интересное. Кому интересное? Это уже вопрос.
Грег отвел меня в душ и запер дверь. Когда Хаус сел на скамейку и включил компьютер, я совсем перестал понимать, что происходит. Я сел рядом и увидел, что она запускает файл под названием «Дикие услады».
- Тебе не хватает меня, чтоб возбудиться? Я же такой красавчик!
- Как низко ты мыслишь. Неужели ты думаешь, что я привел тебя сюда посмотреть порнушку и потрахаться? Смотри.
Я посмотрел на экран. Сначала я от удивления даже рот раскрыл. Потом завалился в приступе смеха на Хауса. Тот сам рассмеялся, приобнимая меня рукой.
- А мы думали, что живем с тихоней и приличным семьянином. Ты смотри, смотри. Я же говорил: три развода о чем-то говорят.
«Не бойся, лесная нимфа научила меня, как ублажить женщину».
Я захохотал еще громче. А Хаус стал сопровождать фильм своими комментариями. Я почти рыдал у него на плече. Да даже, когда фильм закончился – Грегори продолжил так язвить, что я боялся сползти с этой скамейки на пол.
Кстати, чтоб возбудиться, ему, действительно хватало только меня. Но чтоб я еще раз… на мокром кафеле… не сняв халата… с тростью…
Вся эта история с Уилсоном получила продолжение. За обедом Джеймс подсел ко мне, чему я несколько удивился.
- Здрасте.
- Мне нужен компромат на Хауса.
- Может, попросите у лесных нимф?
- Хватит. Нужно найти что-то, чего Хаус не хотел бы афишировать и проафишировать.
Я, молча жуя свои макароны, посмотрел на онколога исподлобья и приподнял бровь, показывая вилкой на себя.
- Нет, это я афишировать не стану. Не хотел бы втягивать тебя в это таким образом.
- Хм, тогда… участвую. Но вы лучше всех его знаете, я-то, что могу?
- Дома Хаус не оставит ничего секретного, но вы с ним сидите в одном кабинете сутками много лет. Вспомни, может, странные звонки или гости из прошлого.
- Он открыто водит в больницу проституток. И ставит через букмекеров, потому что ему лень куда-то ехать. И вы просите… Хн, - я усмехнулся.
На самом деле, со стороны, это могло бы показаться глупостью: вроде бы мы с Грегом счастливы. Зачем нам эти вечные споры на деньги, издевки, подкалывания, игры против друг друга… Меня сначала это напрягало. А потом я понял: потому и счастливы.
- Он читает «Золотую Чашу».
- «Золотую Чашу». Генри Джеймса?
А эта игра мне нравилась… Хищно улыбнувшись, я начал делиться с Уилсоном своими измышлениями на тему того, что на самом деле скрывается под обложкой «чаши».
Хаус вошел в кабинет и уставился на книги у нас в руках и на столе. Первым не выдержал Тауб:
- Спасибо за подарок. Мои убеждения, конечно, несколько иные. Но раз это помогло вам в духовных испытаниях.
- Шестая глава, заглавие «заткнись», - Хаус сбросил куртку.
Но оставлять его в покое никто не собирался. Форман продолжил беседу:
- Мне понравилось место о пользе молитвы перед врачебными процедурами. И потрясающе, что господь призвал вас в свидетели.
- Глава вторая. «Пошел на фиг».
Грегори выжидательно и хищно посмотрел на меня. Ну не-е-ет. Я не дам тебе повода придумать еще одно заглавие. Мои губы растянулись в улыбке:
- Здра-а-асте.
Хаус склонил голову набок, ожидая, что я все-таки выдам что-нибудь интересное. Но я его обломал.
- Тринадцать пошла делать пациентке третью инъекцию. Пока реакция неплохая.
- Где достали книги? Их уже не печатают.
- Звонил автору. У него завалялась пара коробок.
- Звонил? И что сказал?
- Что знаю людей, которых она обогатит духовно.
- Меня упоминал?
- Нет вроде… - я пристально посмотрел на Хауса. А тут все намного глубже, чем казалось поначалу. Но дальнейшим размышлениям и разговорам помешали взвывшие пейджеры. Вакцина убивала пациентку.
Мы выходили из кабинета Кадди. Хаус поймал меня тростью за плечо.
- Эту книгу написал мой биологический отец. О том, что он им является, я узнал совсем недавно. Только я, действительно, не хочу, чтобы кто-то об этом знал.
Я молча кивнул.
-
-
29.03.2010 в 12:24Я как раз инструктировал девушку, когда ко мне подошел Хаус. Подошел он, как всегда со спины, и первой его увидела пациентка.
- Доктор Чейз, мне кажется, он к вам.
- Кто?
- Вон тот калека.
Я повернулся.
- О да, доктор Чейз. Мне, как калеке интимной жизни нужен ответ – не кажется ли вам, что у меня стал хуже вставать?
- Простите, я сейчас, - наклонившись к уху девушки, я доверительно шепнул: - расстройство речи, он не понимает, что говорит. Не обращайте внимания.
- Он ваш пациент?
Я уклончиво кивнул (не приведи Боже когда-нибудь лечить Хауса…) и вышел к начальнику.
- Нет, не кажется. Это все?
- Мне нужно, чтобы ты узнал у Тауба все о его ссоре с женой.
- Но как?
- Тебе он точно проболтается. Твое дело – завести разговор.
Я усмехнулся.
- Попробую.
Тауб проболтался. Даже попытался спросить совета, но я быстро свернул разговор. Советчик из меня вышел бы хреновый.
Мне даже не пришлось рассказывать Грегу. Он сам догадался. И не уступил шанса меня подставить:
- По лицу вижу, что ты блефуешь. Да не твоему, а по лицу Чейза.
Я только глаза закатил. Все равно ведь Хаус захочет подробностей, а их могу уже рассказать только я: в таких делах мои скулы и глаза будут малоинформативны…
Я зашел в предназначенный для просмотра снимков кабинет и огляделся. Хаус сидел у стены, опустив голову и вертя в руках трость.
- Я не помешаю?
- Сомневаюсь, что в твоем присутствии меня осенит, - буркнул Грег и встал, даже не посмотрев на меня. – Разве что Тауб был прав касательно опухоли в анусе, - он медленно прошелся из угла в угол, продолжая крутить пальцами трость. Потом замер у стены, заново разглядывая результаты МРТ и МРА.
- Знаешь, - я провел рукой по волосам и облизнул зубы, судорожно пытаясь придумать хоть что-то, о чем можно было поговорить, не сильно уходя от темы пациентки, - есть такой способ поиска неординарных решений… тебе понравится. Люди садятся за стол, включают диктофон и начинают нести всякую нереальную, безумную чушь. Потом прослушивают пленку и порой находят нужное решение. Гениальное – всегда просто и безумно, ты ведь знаешь.
Хаус тяжело выдохнул и опустил голову, пожевав губами.
- Уже пробовали. – Он повернулся и подошел к столу, на котором лежал снимок с полного сканирования тела, уперся в него ладонями. - Ни одно из ваших предположений не сработало, а значит – все, что вы говорили в кабинете дифдиагностики, было чушью. Плюнув на штатного зануду, мы залезли в ее подсознание, надеясь, что когнитивные паттерны дадут больше информации, чем анализы – что может быть безумнее?
- Но если…
- Роберт, заткнись.
Я послушно кивнул и подошел к столу с противоположной стороны. Алые ореолы суставов, желтоватые кости, голубая плоть, черные легкие с белым рисунком сосудов… В глазах уже рябило, и цветные пятна сливались в какую-то единую невнятную массу. Нигде не было ни одной зацепки – мне казалось, что мы осмотрели этот снимок сотню раз. С лупой. С микроскопом. Всей больницей.
Хаус постучал по столешнице пальцами и снова пожевал губами. Перемявшись с ноги на ногу, я осторожно начал:
- Я, пожалуй…
- Стой. Не уходи.
Я резко поднял голову, в надежде, что Грега осенило. Но тот даже не изменил своего положения, смотря на сердце девушки.
- Ложись.
До меня не сразу дошел смысл сказанного, и я на автомате задал идиотский вопрос:
- Куда?
- На стол. Сними халат и ложись.
Я поперхнулся и мотнул головой, удивленно округляя глаза:
- Куда-куда?
- На стол. Так будет удобнее, - Хаус сдернул снимок и бросил его на стоящие рядом стулья.
Я послушно скинул халат и огляделся в поисках хоть какого-то места, куда его можно было положить или повесить, чтобы не класть на пол. Стул, край светильника, доводчик двери… Это даже лучше стула… так я убил двух зайцев сразу: висящий на доводчике халат закрыл верхние прозрачные половины дверей. Я решил, что лучше скрыть происходящее в кабинете от чужих глаз. Потому что я до сих пор боялся предположить, что задумал Грег.
Когда я сел на подсвеченный стол, он потребовал стащить жилетку. Я выполнил приказ и попытался аккуратно сложить, подыскивая глазами место для нее, но Хаус просто вырвал ее у меня из рук и швырнул на свободный стул, рявкнув:
- Ложись!
Чтобы он там не задумал, сейчас было проще ждать и смотреть, чем пытаться выяснить. Металлическая столешница холодила кожу даже сквозь рубашку, но я ничего не сказал, все так же удивленно смотря Хауса.
Тот облизнул губы и прислонил трость к стене. Оглядев меня с ног до головы, он потер подбородок. Затем закрыл глаза. Еще одна минута тишины, когда слышно только его и мое дыхание, когда кажется, что более бредовой ситуации нельзя было придумать…
Внезапно он принялся быстро расстегивать пуговицы моей рубашки. Он был в таком сильном лихорадочном возбуждении, что не заметил, как оторвал несколько штук (а даже если и заметил – не счел нужным обратить на это внимание). Те с громким стуком поскакали по полу.
- Сначала легкие… - широкие теплые ладони легли на грудь. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. – Отек. – Одна ладонь скользнула по груди к горлу и подушечки пальцев легли на нижнюю губу. Появилась жидкость. Что потом?
- Черная дыра…
- Молчи.
Я судорожно кивнул и замер, стараясь не шевелиться.
- Дыра. Дырка в митральном клапане. – Левой рукой Грег уперся в столешницу рядом с моим ухом, правая же – легла ровно на сердце. Я почувствовал, как оно начинает биться сильнее и слегка прикрыл глаза, смотря на Хауса сквозь опущенные ресницы.
Он сосредоточенно провел пальцами по всей длине аорты. Я сжал края столешницы до побелевших костяшек, еле удерживаясь от того, чтобы выгнуться.
- Диссекция аорты… Разрыв зашили. Завели сердце, - ладонь вернулась на грудь. Большой палец Грега случайно задел сосок, и я запрокинул голову назад, выдыхая сквозь зубы.
Но Хаус не замечал ничего. Его руки уже скользили к низу моего живота, заставляя меня все сильнее сжимать края столешницы.
- Затем резкая боль в животе. Отказ почек.
Сжав руками мои бока, он наклонился и коснулся губами виска:
- Галлюцинации.
Я не выдержал и дернулся к нему.
- Правильно. Дальше были судороги. Приступ с судорогами и снова галлюцинация. – На этот раз моей головы коснулись его пальцы. Они слегка нажали на висок, скользнули по уху и заставили поднять голову, ложась на затылок. Я охотно приподнялся, пытаясь поймать взгляд Грегори. Он снова, уже в который раз, окинул взглядом мое тело и все-таки посмотрел мне в глаза. Затем медленно наклонился. Его лицо было так близко, что я губами чувствовал ровное дыхание.
- Тауб сказал – подскочило давление, - он все-таки поцеловал меня. Я почувствовал легкую боль от укуса и солоноватый привкус крови, но даже не шелохнулся. Через несколько секунд Хаус отстранился. – И прикусила себе язык…
Я облизнул губы, ожидая дальнейших действий начальника.
- Роберт, о чем ты думаешь? Быстро!
- О сексе.
Хаус бережно опустил мой затылок на стол и потянулся за жилеткой. Когда он протянул ее мне, я сел.
- Одевайся. Может быть, ты прав. Секс, секс… у нее нет аллергии на сперму парня. Но… что еще передается вместе со спермой?
- Да что угодно: инфекции, паразиты… - я до сих пор был слишком ошарашен, чтобы язвить по поводу его логики и методов диагностики.
- На паразитов проверяли, инфекция дала бы жар. Только если…
Я молча застегнул уцелевшие пуговицы и одел жилетку.
- Если что?
- Иди, Роберт. Мне нужно еще подумать. Спасибо.
- Не за что, - я не удержался и коснулся губами его щеки. Но тут же соскользнул со стола и вышел из кабинета, надевая халат уже за его приделами.
-
-
29.03.2010 в 12:24Как то ни забавно, а дело, действительно, оказалось в сексе. Безумный день, безумная диагностика и безумный ответ. Все как обычно.
Пока Грег открывал дверь, я проверил почтовый ящик. Выудив оттуда пару писем для Уилсона, я зашел в квартиру. Правда, пройти в гостиную у меня получилось не сразу: Грегори встал в проеме. Когда у меня все-таки получилось туда попасть, я понял, что заставило замереть Хауса: комната снова обзавелась новой мебелью. Я отдал письма вышедшему к нам из комнаты Джеймсу и поставил пакеты с продуктами на стол у стены.
Я собирался обойти гостиную, осмотрев все подробнее, но Грег завел с Уилсоном беседу, грозившую вскоре перерасти в очередную смену обстановки.
- Ну, что думаете?
- Прогнулся и нанял дизайнера.
- Да я такой. Слабак, любящий дизайнеров.
- Это не так.
- Хорошо, не так. Но эту мебель не возвращай, я больше не выдержу.
- А придется. Нельзя, чтобы тебя определяли другие люди. – Хаус, оглядывая в этот момент комнату, наткнулся взглядом на нечто, укрытое тканью. – Опять слон!
Правда, стоило ему сдернуть покрывало, как выражение его лица резко изменилось: электроорган мало походил на слона. Грег попробовал несколько нот и улыбнулся, поворачиваясь к Джеймсу.
- А это не дизайнер выбирал.
Довольный онколог улыбнулся в ответ:
- Плащ с капюшоном сам себе купишь.
Грегори отставил трость и сел за орган. Взяв несколько аккордов, он довольно прикрыл глаза и обернулся, ткнув пальцем в инструмент:
- Мне нравится, как он тебя характеризует.
Уилсон только усмехнулся.
Когда Хаус вернулся к кремовым и черным клавишам и снова погрузился в мелодию, Джеймс аккуратно тронул меня за плечо и кивнул на кресло. Там лежала моя электросрипка. Я удивленно вскинул брови, но Уилсон приложил палец к губам. Объяснив мне жестами, что просто взял мои ключи и съездил на мою старую квартиру за ней, он принялся раскладывать покупки. Пока он громко шуршал пакетами и стучал дверцами и ящиками, я смог незаметно для Хауса приготовить инструмент к игре.
Уилсон закончил с забиванием холодильника и, подмигнув мне, удалился в свою комнату. Я вслушался в мотив, который играл Грег, и через несколько секунд присоединился. Он удивленно обернулся, но не остановился. Я рассмеялся, начиная играть громче. Первые пару мелодий мне не хватало драйва. Он появился потом, после ужина. Когда к нам присоединился Уилсон, принимаясь петь. Нам (скорее нашим соседям) очень повезло, что стены в этом доме достаточно толстые…
Джеймс ушел спать первым. Где-то минут через сорок я глянул на настенные часы и обнаружил, что заигрались мы до половины второго ночи. Испытывать терпение соседей и своего не особо выспавшегося с утра организма дальше мне не хотелось. Уложив скрипку в кофр, я пошел к нам в комнату. Под доносившуюся из гостиной тихую музыку я расстелил кровать, зажег ночники. Затем я подошел к окнам и задернул шторы – не люблю, когда свет с утра бьет по глазам, если есть возможность поспать. А завтра она у меня будет: по дороге домой я уломал своего прямого начальника дать мне на завтра отгул после столь сложного дела. После долгих уговоров, тот даже согласился, пообещав стребовать с меня сверхурочно как-нибудь потом. В тройном размере. Каким-нибудь другим способом.
Стихла музыка. Послышался стук трости. Я скинул рубашку и бросил ее на кресло, оставшись в одних брюках.
- Роберт…
- М?
Моей спины осторожно коснулись теплые пальцы. Я повернулся. Хаус долго разглядывал меня, собираясь что-то сказать. Облизнул губы. Потер лоб. Поняв, что молчать и дальше не получится, он отошел к стене, приставил к ней трость и снова встал напротив меня. Я ждал, не собираясь его торопить. Наконец, он глубоко вдохнул и вынул что-то из кармана, опустив голову. Я вопросительно приподнял брови. Так не поднявший взгляда Грег молча разжал кулак, и я увидел кольцо. Простой серебряный ободок тускло заблестел в свете ночников.
Очень осторожно взяв кольцо и одев его, я наклонился, целуя раскрытую ладонь. А Грегори с какой-то особой ненавистью помассировал бедро. Увидев это, я тут же опустился перед ним на ковер. Если ты не можешь встать на колени, встану я. Мне все равно, кто из нас сделает это – мне хватает того, что ты об этом подумал, что ты мог предположить … я не знаю, показалось мне или нет, что ты жалел о своей невозможности – мне все равно. То, чего я получил от тебя сейчас, было и так слишком много…
Потеревшись щекой о ладонь Грега, я запрокинул голову. Он улыбнулся уголками губ, проведя рукой по моим волосам и пытаясь в них зарыться. Все это было так странно и прекрасно: пожалуй, лучшие вечер и ночь в моей жизни. Я склонил голову набок и задумчиво ухмыльнулся, дернув за пряжку на ремне Хауса. Она охотно поддалась, следом за ней оказалась расстегнутой и ширинка. Спустив джинсы до колен, я аккуратно провел пальцами по шраму на правом бедре, коснулся его губами. Я не смотрел на Грега: не знаю, о чем он думал, не знаю, что сейчас отражалось на его лице – и не хочу знать. Мне было все равно. Просто я хотел, чтобы он видел, чтобы он знал…
Я медленно стянул трусы и кивнул на кровать. Когда Грегори сел и скинул ненужную одежду на пол, я подвинулся ближе и, разведя его колени, скользнул языком по шраму, по здоровой коже выше него, еще выше… в конце концов, была у Хауса часть тела, волнующая меня больше нежели отсутствующая мышца. И это нравилось нам обоим…
-
-
29.03.2010 в 14:52инкеректер! *прослезилась*
не люблю хейз, но люблю этот фик)))
-
-
29.03.2010 в 15:41Не верю!!! Хотя написано замечательно.
-
-
29.03.2010 в 16:10Можно разместить в дневнике начало со ссылкой на эту страничку?
-
-
29.03.2010 в 16:19syslim ну, тут уж кому что-кому что) Кому хиллсоны, кому хадди, кому вообще медицинский джен) Спасибо)
Беренника Размещайте)
-
-
29.03.2010 в 16:58я так долго ждала продолжения, что сначала глазам не поверила)
дай Бог здоровья "страждущим", которые настояли на раннем выкладывании)
история замурчательная и определение "драма" к ней совершенно не подходит. да, здесь уже нет того трагизма и вымученной тоски Чейза, но зато есть счастливый Роберт и как это не странно - счастливый Хаус. А это дорогого стоит, правда?))
в общем, буду ждать третьей истории (но конечно с таким нелепым показом она, эх, появится нескоро
п.с.еще раз - какая замечательная пара)
-
-
29.03.2010 в 17:14Я очень рад, что получилось описать счастливых Грегори и Роберта так же хорошо, как и в первой части тоскующих)
Спасибо)))
-
-
29.03.2010 в 18:08эх, не знала я что Вы поддаетесь на уговоры)) а то присоединилась бы точно)
все получилось бесподобно, может Вам выкладывать маленькими продками после каждой серии? правда, тогда логического конца придется ждать долго-о-о)
-
-
29.03.2010 в 18:09эх, не знала я что Вы поддаетесь на уговоры)) а то присоединилась бы точно)
все получилось бесподобно, может Вам выкладывать маленькими продками после каждой серии? правда, тогда логического конца придется ждать долго-о-о)
-
-
29.03.2010 в 19:26-
-
29.03.2010 в 19:43Sansakura Всегда пожалуйста))
-
-
29.03.2010 в 23:30здорово получилось, спасибо)))
-
-
29.03.2010 в 23:37вообще - просто великолепно. и так приятно, что они таки счастливы)) огромное вам спасибо. и очень жду продолжения.
-
-
30.03.2010 в 15:15torchinca
-
-
01.04.2010 в 01:19Как-то меня слишком по-хаусовски осенило. Это… заразно?
-
-
01.04.2010 в 10:42-
-
02.04.2010 в 01:16-
-
30.05.2010 в 23:38Особенно впечатлила сцена к серии Черная дыра, когда Хаус гладил Чейза.... */////////* До мурашек
-
-
02.06.2010 в 14:08[Кёдзо-сан] Спасибо)
Думаю, что скоро будет) Она будет по концу 6 сезона)
-
-
29.06.2010 в 01:53-
-
29.06.2010 в 17:41-
-
29.06.2010 в 18:58-
-
29.06.2010 в 19:00-
-
29.06.2010 в 19:02-
-
29.06.2010 в 19:15-
-
29.06.2010 в 19:24-
-
07.08.2010 в 19:09