Фанфик: "Всё сначала" (Starting Over) (R) (4/4)

[housefans]

Автор: Allthingsdecent
Название: Всё сначала
Рейнинг: R
Категория: ангст
Пейринг: Хаус/Кадди
Размер: 2793 слова
Примечание: Это четвертая и последняя часть в серии фиков, состоящей из «После падения», «Обслуживание в номере» и «Пляж», поэтому... прочитайте сначла их!
Отказ: Персонажи не мои, шоу — тоже. Моё только сердце.

Название оригинала: Starting Over
Сайт оригинала: http://allthingsdecent.livejournal.com/5377.html
Переводчик: Alunakanula

скачать фанфик целиком
скачать архивом все 4 части

Хаус вернулся домой из Флориды в еще более отвратительном настроении.

Конечно же, он злился по поводу coitus interruptus на пляже — прождать шесть безумно длинных месяцев, чтобы заняться любовью с Кадди, а потом в самый неподходящий момент лишиться единственной возможности — это было далеко не прекрасно проведеное время.

Но больше всего он беспокоился о ней.

Догнала ли она тогда Бретта? Они поругались? Хотел ли он по-прежнему затевать этот глупый развод или это его заявление было кинуто в порыве гнева?

Что бы там ни было, но Хаус знал, что Кадди было плохо, и в этом его вина.

И поэтому он себя чувствовал отвратительно.

В добавление ко всему прочему по прошествии недели она так и не связалась с ним. Ни разу. Ни по телефону, ни по е-мейлу, ни даже по смс.

Он хотел сам связаться с ней, но решил, что существует большая вероятность того, что Бретт контролирует ее телефон и компьютер. Он уже достаточно всё испортил и не хотел делать еще хуже.

Обычно в таких случаях он обращался к Уилсону за советом (который он, конечно же, искусно вывернет для собственной выгоды), но на этот раз его лучший друг находился на каком-то курорте в Индии (это была Сонина идея, но по крайней мере там существовала хотя бы призрачная надежда насладиться тантрическим сексом).

Он был один.

Он успокоил себя стаканом виски, пролистал контакты в телефоне и набрал непривычный номер.

— Алло? — ответил женский голос.

— Джулия? Это Хаус. Не вешай трубку.

— Господи, Хаус. И у тебя еще хватает наглости сюда звонить? Ты еще не достаточно всё испоганил?

— Я просто хочу знать, как она.

— Она плохо. Ее брак разваливается, и это благодаря тебе. Ты вообще когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя.

— Очевидно, нет, — сухо ответил он.

— Ты настоящая сволочь. Ты знаешь это, Хаус?

— Да... Ты можешь хотя бы передать ей кое-что?

— Нет, Хаус. Я не собираюсь ей ничего передавать. Оставь нас в покое.

Фоном он услышал шаги и женский голос.

— Джулия, кто это?

Кадди.

— Это... — долгая пауза. — Хаус.

— Дай мне с ним поговорить. Я возьму трубку в гостиной.

Звук переменившихся телефонов. Еще шаги. А потом почти шёпот:

— Привет.

— Привет, — шепот в ответ. — Ты как?

— Бывало лучше. Прости, что не звонила. Я обещала Бретту, что больше никогда не буду с тобой разговаривать. — Она иронично усмехнулась. — Надо же такое придумать!

— Так значит вы... разговариваете?

— В основном он орет, а я слушаю.

— Прости, Кадди.

— Да, неделька выдалась не из веселых.

— А ты живешь у Джулии?

— Пока да. Нам с Рейчел больше некуда идти. Бретт нас выкинул.

Мысли Хауса метнулись к Рейчел. Машина въехала в ее гостиную, потом ее болезнь, теперь это. Этой девочке много досталось.

— Она в порядке?

— Она в порядке. Ей семь. Вчера мы ели на обед блины с шоколадной крошкой, так что во вселенной всё на своих местах.

— Я рад, — сказал он.

Они оба замолчали.

— И что теперь будет? — наконец спросил он.

— Я не знаю. — Ее голос дрогнул. Она была готова заплакать. — Думаю, что я развожусь. Бретт рвет и мечет. Он не очень хорошо справляется с невзгодами. Думаю, ему просто не хватает опыта.

— Я могу поделиться с ним парой приемов, — сказал Хаус.

— Да. Мы оба можем.

«Из-за меня, — думал Хаус. — Почти все невзгоды в твоей жизни из-за меня».

— Я могу что-нибудь сделать? — спросил он.

— Нет, — был ответ. — Но я была рада услышать приветливый голос.

Он замешкался.

— Это я во всем виноват.

— Почему? — спросила она. — Потому что ты заставил меня встретиться с тобой на пляже? Насколько я знаю, для того, чем мы занимались — ну ладно, чем собирались заняться, — нужны как минимум двое.

— Да, но... ты сопротивлялась.

— Символическое сопротивление, — просто сказала Кадди. — Послушай, Хаус, мы оба в этом участвовали. И мы оба знаем, что меня никто не принуждал.

— Мне все равно паршиво на душе.

— Я знаю, Хаус. Но так не должно быть. Послушай, мне надо идти. Пора читать Рейчел сказку, а я пытаюсь не менять наш привычный режим. Я обещаю скоро позвонить, ладно?

— Ладно, — сказал он. — Спокойной ночи, Кадди.

— Спокойной ночи, Хаус.

Она повесила трубку.

Он посмотрел на телефон и почувствовал себя еще хуже, чем раньше. Он потер ногу — боль была просто убийственной. Он принял 4 таблетки Ибупрофена, заранее зная, что толку не будет.

Джулия была права. Он был эгоистичным ублюдком.

Свой переезд в Балтимор он считал своеобразной жертвой для Кадди. Он видел себя благородным мучеником.

По его разумению, если она была счастлива замужем, а он — одинок и несчастен, то он всё сделал правильно. А если они пересекались пару раз в год, так это просто вознаграждение за то, что он держится подальше.

Но, конечно же, всё оказалось не так. Измена никогда не может быть преступлением без жертв. В этом случае жертв было три.

Он снова взял телефон и набрал номер своего начальника в лаборатории.

— Фил, мне нужно несколько выходных. У меня в Принстоне осталась пара незаконченных дел, которыми я должен срочно заняться.

***

Бретт появился около четверти второго, видимо, надеясь на быстрый запоздалый ланч. С ним были еще двое мужчин и женщина. Хаус предположил, что все они — судьи.

Спрятавшись за газетой, он наблюдал, как они сделали заказ, потом поели и попросили счет, и в этот момент он, прихрамывая, подошел к их столику.

— Бретт, можно тебя на пару слов?

Бретт как раз рассказывал историю об одном подзащитном, который принес в зал суда чихуахуа, и ему пришлось остановиться на полуслове. Когда он увидел Хауса, его рот самопроизвольно открылся от удивления.

— Ты, наверное, шутишь, — сказал он.

— Я прошу лишь пять минут твоего времени, — настаивал Хаус.

Решение встретиться с Бреттом в публичном месте оказалось очень выгодной стратегией. Он не только не был расположен устраивать сцену в присутствии своих коллег, но также не стал бы наносить Хаусу физический ущерб.

— Невероятно, — произнес Бретт, качая головой. Он встал, не скрывая своего ухудшивегося настроения, и сказал друзьям: — Продолжайте без меня.

— Все в порядке? — спросила женщина.

— Да, — пробормотал он и последовал за Хаусом к его столику.

— Какого черта ты здесь делаешь, Хаус? — раздраженно осведомился он.

— Я подал документы на должность судебного стенографиста, — сказал Хаус. — Оказывается, я умею очень быстро печатать.

Он тут же пожалел о своей шутке.

— Извини, — сказал он. — Сработал старый защитный механизм...

— Мне нужно быть в суде через пятнадцать минут, — нетерпеливо проговорил Бретт. — Говори, что ты хотел сказать, и говори быстро.

— Я хочу поговорить о Кад... о Лизе.

— А что с ней?

— Она тебя любит.

— Спасибо за сводку новостей.

— И ты ее любишь.

— Ты понятия не имешь о моих чувствах к ней.

— Вообще-то, мне кажется, что очень даже имею, — сказал Хаус, теребя в пальцах чайную ложку.

Бретт уставился на него, скрестив руки на груди и тем самым демонстрируя свою готовность к нападению.

— Послушай, Лизе 46 лет, — продолжил Хаус. — Любая сорокашестилетняя женщина, вступая в брак, имеет определенный багаж... Я ее багаж.

— Что ж, ей следовало бы разобраться со своим багажом, когда она решила дать клятву верности мне, — многозначительно произнес Бретт.

— Согласен, — ответил Хаус. — И она это сделает. Это была всего одна ошибка, которая больше никогда не повторится. Даю тебе слово — как мужчина.

— Твое слово значит для меня ровно столько же, сколько та соломинка, которую ты жуешь.

Хаус вздохнул, опустил взгяд на стол, потер бровь.

— Ты хоть понимаешь, как сильно я тебе завидую? — наконец сказал он.

— Завидуешь мне? Вот это номер.

— Ты не понимаешь? Ты выиграл. Я проиграл. Ее жизнь — ты. Я же просто ничего не значащий отпуск.

— Полагаю, это один из вариантов, как можно воспринимать эту ситуацию, — сказал Бретт.

— Я говорю о том, что тебе удается делать ее счастливой, — тихо сказал Хаус. — Это то, что мне не удавалось никогда.

Бретт был немного потрясен такой его прямотой и откровенностью.

— Может быть, я больше не хочу делать ее счастливой, — сказал он.

— Думаю, что хочешь, — возразил Хаус. — Потому что за нее стоит бороться. И мы оба это знаем.

Он встал, бросил на стол двадцатидолларовую купюру и взял свою трость.

— Сделай счастливыми ее и ее малышку, и я клянусь тебе, что ты обо мне больше никогда не услышишь.

***

Позже тем же вечером Бретт заявился в дом Джулии. Когда Джулия открыла дверь, на ее лице расцвела счастливая улыбка.

— Бретт! — воскликнула она, практически обнимая его. Ей очень нравился судья Бретт Алстон.

— Лиза здесь? — спросил он.

— Да, она наверху укладывает Рейчел спать. Садись. Я позову ее. Тебе что-нибудь принести? Вино? Пиво? Сендвич?

— Нет, спасибо, — ответил он.

Она побежала наверх, перепрыгивая через ступеньки.

Кадди сидела на краю кровати Рейчел и читала ей сказку про фей и единорогов.

Джулия жестом позвала ее выйти в коридор.

— Бретт пришел! — прошептала она.

— Мой Бретт? — спросила Кадди.

— Да, он пришел к тебе!

— Ух ты, — произнесла Кадди. — Можешь дочитать Рейчел книжку?

— Конечно! — ответила Джулия.

Кадди подошла к Рейчел и сказала:

— Мамочка пойдет поговорит с Бреттом, ладно? Я вернусь, чтобы поцеловать тебя перед сном.

Она отдала Джулии книгу и направилась к лестнице.

— Подожди! А ты не накрасишься хоть немного? Не приведешь себя в порядок?

— А, потому что вот тогда он захочет, чтобы я вернулась? — засмеялась Кадди. — Просто пожелай мне удачи.

— Удачи, — сказала Джулия.

Кадди спустилась вниз. Бретт сидел на диване, листая «Спортс иллюстрейтед». Увидев ее, он положил журнал и встал. Он всегда стоя начинал важные разговоры.

— Присядь, — сказал он.

Она села напротив него на стул и обхватила коленки руками.

— Так... что случилось? — спросила она, смеясь над собственными совершенно неуместными словами.

— Я много думал, — сказал Бретт. — Я хочу, чтобы вы с Рейчел вернулись домой.

— Правда?

— Да.

— Бретт, я очень рада. Конечно, мы вернемся... но с чего такие внезапные перемены?

— Я понял, что ты именно та женщина, за которую стоит бороться.

— За меня не нужно бороться, Бретт. Я твоя.

— Забавно. Именно так он и сказал, — почти прошептал Бретт.

— Кто?

— Хаус.

— Хаус?

— Ты можешь в это поверить? Этот мудак приходил сегодня ко мне и убеждал меня принять тебя обратно.

— Правда?

— Да. Сказал, что ты заслуживаешь счастья, и что со мной ты счастлива. Ведь правда счастлива?

Кадди глядела на него, не произнося ни слова.

— Да, Бретт, конечно. Это правда.

— Тогда договорились. Когда ты вернешься? В субботу?

— Угу, — пробормотала Кадди, но ее мысли были далеко от этого разговора.

Бретт подошел к ней и крепко обнял.

— Я скучал по тебе, — сказал он.

Она молчала.

***

Следующим вечером Хаус сидел дома и жалел себя. Он был один. Вероятно, он больше никогда не увидит Кадди, и ко всему прочему его нога болела так, что казалось, будто к ней приложили раскаленное железо.

За неделю до этого, когда он взял с полки старую книгу по медицине, из страниц вывалился маленький мешочек с викодином. Он напрятал повсюду столько викодина, что пришлось бы потратить целую жизнь, чтобы всё найти.

Нужно было выбросить пакет сразу же — там было шесть таблеток —но почему-то он не смог этого сделать.

Теперь он вынул пакет из шуфлядки на кухне, где оставил его тогда, и, высыпав на ладонь две пилюли, уставился на них.

Секунду он размышлял он прекрасном облегчении, об онемелости, о короткой передышке от страданий, которые принесло бы ему лекарство. Казалось, что это сильнее его самого.

Он не принимал викодин уже почти пять лет.

«Какая разница? — подумал он. — Кто узнает? Кому до этого есть дело?»

Но именно под викодином ему привиделся секс с Кадди, после чего он оказался в Мейфилде. Именно под викодином он въехал в ее дом. Практически каждый его ужасный поступок был совершен под воздействием этих бессмысленных таблеток. Он хотел стать лучше. На этот раз не только ради нее, но и ради себя.

Он взял таблетки — все шесть — и спустил их в канализацию, слушая как они падают в неизвестность.

Потом он сел за пианино и начал играть, но ничто не могло его отвлечь. Было уже одиннадцать часов вечера. «К этому времени, — думал он, — Кадди и Рейчел уже вернулись в дом Бретта. Он, наверное, живет в каком-нибудь роскошном особняке. У Рейчел, вероятно, игрушек столько, что она не знает, что с ними делать. Может быть, есть даже золотистый ретривер.» Хаус улыбнулся последней мысли.

Вдруг он услышал какой-то тихий отдаленный стук. Сначала он решил, что этот звук донесся из соседней квартиры, но потом стук повторился и на этот раз громче.

Он понял, что стучат в его дверь и пошел открывать.

На пороге стояли Кадди и Рейчел, обе очень усталые, будто бы после напряженного путешествия. Кадди держала достаточно громоздкий чемодан, а у Рейчел на плече висел рюкзачок «Хелло Китти».

— Кадди! Рейчел! Что вы здесь делаете?

Без лишних раздумий он заключил обеих в объятия.

— Рейчел, ты такая высокая! — сказал он, отстраняя ее от себя и разглядывая. — А волосы у тебя какие длинные!

— Я собираюсь пожертвовать их в «Локоны любви», — гордо заявила Рейчел.

— Ух ты! Это идея дяди Уилсона?

— Ее собственная, — сказала Кадди и потрепала дочку по макушке.

Хаус моргнул, не веря своим глазам. Он был в шоке.

Схватив их сумки — слава Богу, чемодан Кадди была на колесиках — он повел их в комнату.

— Вы, наверное, вымотались. Хотие что-нибудь попить? — наконец спросил он, отправляясь на кухню.

— Мой единорог! — закричала Рейчел, заметив на холодильнике рисунок.

Кадди тоже его заметила и почувствовала, как к горлу подступил ком.

— Да, — улыбнулся Хаус. — Твой единорог.

Он открыл холодильник.

— Так, что вы хотите?

— Яблочный сок!

Хаус заглянул в холодильник и почесал в затылке. У него было шесть бутылок «Дос Экис» (прим.пер. — марка пива), бутылка тоника и баночка соленых огурцов.

— Она попьет воды, — сказала Кадди, качая головой.

— Стакан воды. Сейчас будет.

Он наполнил стакан и протянул его Рейчел.

— Рейч, — сказала Кадди. — Иди, пожалуйста, в спальню, посмотри там телевизор, пока мы с Хаусом поговорим.

Рейчел кивнула и убежала в спальню.

— Я покажу тебе, как включить те... — но не успел Хаус закончить предложение, как из комнаты раздался щелчок, за которым последовали звуки переключения каналов.

— Ей семь, — объяснила Кадди. — Она знает о технике больше, чем мы с тобой вместе взятые.

— Ясно, — сказал Хаус и посмотрел на Кадди.

Даже вымотавшаяся, без макияжа и с растрепанными волосами для него она была самой красивой женщиной на земле. Для него она всегда будет богиней.

Может, у него опять галлюцинации? Но он отчетливо помнил, как выбросил все таблетки.

— Нет, Кадди, ну правда — что вы здесь делаете? И к слову, как вы сюда добрались?

— Мы приехали на поезде, — сказала Кадди. — А потом взяли такси.

— Я мог встретить вас на вокзале.

— Я хотела, чтобы присутствовал элемент неожиданности, — сказала Кадди. — Мне нужно было посмотеть на твое выражение лица, когда я вместе с дочкой появлюсь у тебя на пороге без предупреждения.

— Я прошел испытание?

— Блестяще, — сияя, ответила она.

Из соседней комнаты доносились звуки «Картун нетворк», скорее всего, Багз Банни.

— Рейчел там в порядке? — спросил Хаус.

— Конечно. Телевизор — это только для вида. Я уверена, что она уже крепко спит.

— Ты тоже валишься с ног, — заметил он.

Она опустила плечи.

— У меня нет сил.

— Иди сюда, — сказал он и, обняв, долго-долго не отпускал. Щекой она прижималась к его груди и кожей ощущала грубую хлопковую ткань его футболки. Она вдохнула его запах. Он пах домом.

— Так что случилось с Бреттом? — спросил Хаус, когда они уселись на диван.

— Вчера вечером он пришел ко мне. Сказал, что хочет, чтобы я вернулась.

— Но ведь это же хорошо, да?

— Я думала, что хорошо. Сначала. Но потом я поняла, что не смогу быть ему хорошей женой, если всё ещё люблю другого мужчину.

— Меня?

— Да, дурачок, тебя.

Хаус улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.

— Так что это такое? Ты приехала в гости? Ты... переезжаешь? Что?

— Так далеко я еще не думала, — призналась Кадди. — Я только знаю, что не могу больше от тебя бегать. Ты — любовь моей жизни. И я думаю, что я — любовь твоей жизни. Так что пора нам обоим перестать притворяться, что это не так.

— Но я снес тебе машиной стену, — сказал он.

— А я разбила тебе сердце. Не единожды. Мы делаем друг другу больно. Такие мы есть. Но вместе мы справимся с этим. Я так понимаю, что другого выбора у нас нет. Очевидно, что мы не можем быть врозь. Очевидно, что мы не можем быть с другими людьми. Так что мы с таким же успехом можем быть несчастными вместе.

Он засмеялся ее абсурдной логике, сморгнул слезу и снова обнял ее. Они целовались, и поцелуй этот был долгим и дразнящим, обещающим.

Когда их губы разъединились, Хаус спросил:

— Если ты останешься, где ты будешь работать? В какую школу будет ходить Рейчел? — Это были только два из миллиона вопросов, возникающих у него в голове.

— Давай разберемся с этим завтра утром, ладно? — предложила Кадди. — А сейчас я просто хочу лечь в постель.

Они отправились в спальню, где, как предполагала Кадди, Рейчел уже крепко спала, зарывшись лицом в подушку. Кадди разделась до нижнего белья и рухнула от усталости рядом с дочерью. Хаус снял футболку и лег с другой стороны от Рейчел.

Кадди протянула руку над дочкой, и Хаус взял ее ладонь в свою.

— Спокойной ночи, Хаус, — пробормотала она. — Спасибо, что на твоем лице появилось именно то выражение, которое... — Она отключилась, так и не успев закончить фразу.

Хаусу совсем не хотелось спать, но это было совсем не важно. Он держал Кадди за руку, гладил ее и смотрел на Рейчел. Девочке снился хороший сон. Она улыбалась во сне. Еще никогда в жизни он не был таким счастливым.

КОНЕЦ