Альтернативные методы диагностики (часть 2)

[housefans]

название: Альтернативные методы диагностики
автор: FourLeggedFish
переводчик: murzum
разрешение на перевод: получено
оригинальный текст:

туточки

fourleggedfish.livejournal.com/46976.html
пэйринг: Хаус/Уилсон
рейтинг: NC-17
предупреждение: связывание, PWP, брань (мне надоели их "ohhhhgod", и я позволила себе некоторые вольности с языком).
саммари: Хаус истощен морально и физически. Уилсон старается ему помочь.
от переводчика: постаралась, чтобы звучало как можно более адекватно. если найдете косяки, сообщите.

простите, что заставила так долго ждать

* * *
Уилсон засомневался - ну, конечно, он сомневался - а потом схватил Хауса за плечо, прежде чем его рука скользнула по боку и сжала бедро. "Еще нет", ответил он, его голос был таким мягким, что в другой ситуации Хаус бы фыркнул и возмутился. Успокаивающим, чертвозьми. "Мы еще не закончили".

Следующий выдох Хауса обернулся резким всхлипыванием, и хотя он был рад возможности свободно слышать и говорить, он благодарил бога за повязку на глазах, потому что был в ужасе от того, как Уилсон, возможно, смотрел на него сейчас. "Нет..." простонал Хаус. Это прозвучало омерзительно жалко, но ему было плевать. "Пожалуйста, просто...нет..."

"Мы можем либо остановиться - действительно остановиться" - что означало, понял Хаус, что если он и правда хочет кончить, то ему придется подрочить в ванной - "либо мы можем продолжить и в конце концов я позволю тебе кончить".

В конце концов? В конце концов, твою мать? Проклятый тупой осёл - Уилсон в самом деле изучил этот вопрос. Боже, этот членосос, гребаный кусок - "Уилсон...Уилсон, пожалуйста". Очевидно, его голосовые связки плевать хотели на то, что он был взбешен.

"Пожалуйста прекратить или пожалуйста продолжать?"

"Пожалуйста, кончить". Он что, пищал? Нет, абсолютно, решительно нет. "Я хочу кончить". И уж точно не ныл.

"Значит, продолжаем".

Хаус завыл как коробка четырехнедельных щенков. Держись, Хаус; ты ставишь себя в друцкое положение. Не задумываясь, он выдохнул "...пожалуйста..." Это было пределом его возможностей сейчас, но он отомстит. О, да, он заставит этого садистского сукиного сына корчиться и молить о -

Шлепок застал его врасплох; он даже не слышал, как Уилсон переместился обратно к концу стола.

"Ауч - господи!" беспомощно прохныкал Хаус и попытался заглушить звук, уткнувшись в стол. А эта штуковина - эта проклятая штуковина у него в заднице - Хаус напрягся и затем раскрылся, более или менее, резко раздвинув ноги шире, толкаясь бедрами в пустоту, бесплодно извиваясь в своих оковах, которые существенно сужали рамки его действий.

"Иисусе, ты выглядишь так возбуждающе".

"Зат..."голос Хауса оборвался, функции его верхнего мозга затуманились, его тело вздрагивало и билось в мелких судорогах. "Заткнись, п-хах...извращенец".

Уилсон тихо рассмеялся, и волна жара прошла через чресла Хауса. "Мм. Ты не очень-то многословный в таком состоянии, да?"

Много...что? Болтливый. Ублюдок. Не могу думать. "Пшелнаах".

"Могу поспорить, у меня будет стоять каждый раз, когда мы будем здесь есть", задумчиво ответил Уилсон. Этот придурок звучал так, будто они просто болтали. Почему он вообще всё еще в одежде? Хаус слышал, как она шуршала, когда Уилсон двигался, чувствовал манжет рубашки Уилсона на своей коже. "Вообще-то, могу поспорить, у тебя тоже".

Хаус втягивал один вдох за другим, обрабатывая, размышляя, слова, нужно ответить, нужно прижать его, этот хрен звучит так чертовски самодовольно... "У тебя...да, и...на тосты...значит, блядь...и на кофе тоже".

Уилсон откровенно рассмеялся на это, а потом провел концом палки по копчику Хауса и между его ягодиц и ткнул в массажер. "Ой ли?"

"...мнг..." голос Хауса иссяк, тонкий как тростинка. "...ага..."

Уилсон фыркнул и продолжил ритмично толкать конец игрушки. "Мы никогда не сможем устроить вечеринку с ужином. Она превратится в одну большую непристойность".

Хаус испустил пронзительный вой, его спина самопроизвольно выгнулась, поднимая зад еще немного выше.

"Серьезно. Жаль, что ты не видишь себя сейчас".

Да кого, чертвозьми, ебет, как он сейчас выглядит? Он хотел кончить. Кончитькончитькончить...секундочку. Прозопагнозия. Во время первого приступа пациентка была в ванной. Не смогла увидеть себя в зеркале. Не смогла узнать себя, это симптом - "Мне нужен телефон".

Уилсон перестал бить по массажеру для простаты. "Что?"

"Телефон," тяжело выдохнул Хаус. "Нужен телефон". Лавина наслаждения угрожала переполнить его, но каким-то образом он сдерживал её. Хотя он извивался как живой электрический провод. "Пациентка не смогла себя увидеть. Даймне телефон".

То, что Уилсон закатил глаза, было почти осязаемо. "Ты решил загадку".

"Ага - дай же мне чертов телефон".

"Ты решил её сейчас?"

"Уилсон! Телефон. Сконцентрируйся".

"Знаешь, вся фишка этого упражнения была в том, чтобы не концентрироваться".

Хаус застонал от нетерпения. "Опять поза супермена, да?"

Шелест одежды выдал Уилсона, когда он убрал руки со своих бедер, после чего раздраженно ответил: "Нет".

"Лжец," сказал Хаус. "А теперь дай мне телефон".

"Умгх!" Дорогие французские туфли Уилсона гневно затрещали, когда он прошествовал к телефонному аппарату, ворча по пути. Он вернулся, сказав только: "Я не стану тебя развязывать".

"Отлично", поспешно выдохнул Хаус, всё еще немного задыхающийся под воздействием крошечных волн удовольствия, продолжающих атаковать его нервные окончания, очень мило со стороны этой штуковины на простате. Хаус выгнулся против собственной воли, его торс вытянулся вдоль поверхности стола. "Ммм...набирай".

Гудки заполнили тишину, и Уилсон процедил: "Ты, наверное, самый раздражающий сексуальный партнер, с которым я когда-либо имел удовольствие - привет, Форман. Хаус хочет поговорить с тобой". Уилсон сунул телефон к лицу Хауса и резко сказал: "Вперед. Даю тебе минуту".

"Форман".

"Почему нам позвонил Уилсон?"

"Заткнись и слушай. Пациентка -"

"С Вами всё в порядке? Звучит так, будто Вы задыхаетесь".

Хаус подавил настойчивое желание сказать что-нибудь пошлое, мгновенно раздражаясь, а потом выпалил: "Послушай. Пациентка -"

"И у Вас такой низкий голос. Это из-за ноги? Я могу достать мышечный релаксант".

Очень в духе Формана - быть педантичным в самый неподходящий момент. Проявляя такое долготерпение, какого в нем никто и не подозревал, Хаус проигнорировал его. "Громкоговоритель включен?"

"Эм...да".

"Остальные обезьянки там?"

На этот раз заговорил Чейз: "Вы уверены, что всё в порядке?"

Хаус не удостоился даже фыркнуть в ответ. "Пациентка не узнала себя в зеркале. Диф диагноз. Вперед".

Форман переспросил - бессмысленно - "Прозопагнозия? Возможно, это -"

Хаус больше не слушал. На самом деле, у него не было выбора, потому что Уилсон снова теребил массажер для простаты свободной рукой. Его глаза под повязкой резко и широко распахнулись и уставились в черную материю. О, этот парень так жестоко поплатится. Хаус пообещал себе, что убъет Уилсона, после чего крепко зажмурил глаза и прикусил губу, чтобы не застонать, утыкаясь носом в стол.

Форман продолжал трещать, не обращая на него внимания. В трубке послышался скрип - он записывал симптомы на доску. Хаус раздул ноздри. "Ммф".

"Что? Мы не расслышали".

Хаус отодрал лицо от стола на достаточный промежуток времени, чтобы сказать: "Ничего. Продолжайте".

За его спиной Уилсон едва слышно рассмеялся, взялся за ручку массажера и принялся двигать его туда-сюда.

Хаус выпучил глаза, всё его тело сокрушали неожиданные конвульсии, а потом он отвернулся от телефона, чтобы испустить резкий, звучный, рваный вздох, окрашенный самым тихим стоном, на который он был способен, учитывая временное помутнение рассудка, омываемые острым жаром нервы. Он упал лбом на стол и вжался бедрами в край стола, но мягко. Спокойно. Неж -

"Блядь!"

"Хаус?"

Уилсон отнял телефон от его лица, когда Хаус лишь зашипел сквозь зубы, всё еще прикусывая нижнюю губу. "Хаусу немного нездоровится. Ну, ты знаешь, как это бывает. Вы поняли, в чем дело?" Пауза. "Нет, он в порядке. Просто устал". Еще одна пауза, и Уилсон переместился, шаркая ногами, пока Хаус тихонько хныкал, уткнувшись в столешницу, и дрожал. "Хорошо. ... Ладно, хорошо. ... Да нет; ему просто нужно немного поспать. В самом деле. ... Ладно; я передам ему. ... Да, удачи. Не перутомляйтесь. ... Мм-хм. Пока".

Как только телефон шлепнулся на ближайший стул, Хаус забился в судорогах, схватился за веревки, которые удерживали его запястья, и практически заскулил, пальцы его ног взвились над полом.

"Ух ты", прокомментировал Уилсон. Его голос передавал впечатление безупречной отглаженности, каждый волосок на своем месте. "Я впечатлен".

"Ты долбаное чертово ублюдочное адское отродье. Отъебись от меня!"

Уилсон укоризненно поцокал языком и протянул: "На самом деле, я не думаю, что ты в том положении, чтобы чего-то требовать".

Как ему удавалось говорить так чертовски чопорно? "Ебать тебя. Или ебать меня. Плевать. Иисусеблядь, Уилсон". Он вывернулся в веревках, обмотанных вокруг его пальцев, а потом постарался не двигаться, потому что следующий спазм прострелил его. Веревки заскрипели, потому что он всё равно потянул за них, не способный хотя бы не напрягать без того негнущиеся конечности. Он пробормотал что-то яростное, что не было похоже на слова, а затем просто позволил себе застонать как раненная собака. Идиотская простата.

За какофонией этих задыхающихся звуков, Хаус расслышал, как Уилсон подавил собственный крошечный стон. Ох-хоо, да. Красавчик не был так уж холоден, как хотел казаться.

"Уилсон". Хаус глотнул свежего воздуха и прохрипел: "Давай. Ты не можешь оставить меня так. Я знаю, ты тоже этого хочешь. Д-давай же". Дерьмо; голос сорвался. Он ненавидел вот так вот запинаться. "Вхах...Уилсон, давай. Тебе тоже это нужно". Новая волна родилась в основании позвоночника Хауса и выплеснулась наружу задушенным вздохом из глубины его груди. О, это определенно станет его смертью. "Мингх - блядь". Он звучал как мотопила, одна из тех, прикрученных к столу, которые жужжали так, что только собаки могли это слышать.

Последовал всхлип, и Хаус осознавал лишь наполовину, что он чуть не обсопливил весь стол в попытке сдержаться, но его грудь тяжело вздымалась, ему действительно необходимо было дышать, так что он позволил себе рычать угрожающие непристойности в поверхность стола, натягивая веревки побелевшими костяшками, впиваясь ногтями в ладони, ногами натягивая веревки так, что пальцы оторвались от пола, таз изогнулся над краем стола, и боже, эта идиотская веревка вокруг мошонки натянулась так, что его член теперь указывал в пол, а это значит, что он не сможет потереться им о столешницу вне зависимости от того, насколько сильно он жаждал хотя бы капельки трения, хотя бы намека, малейшего прикосновения, чего-блядь-угодно!

Хаус принялся бормотать что-то, не осознавая этого. И да, умолять - он и в самом деле умолял, но к черту, это была мУка. Он чувствовал себя переполненным, и это давление, и волны струящегося жара как горячие вспышки при лихорадке, и его сердце бешено колотится в груди, и Уилсон, пожалуйста, Уилсон, останови это, Уилсон, Уилсон, Уилсон -

Рука, да, рука на его члене - огосподиИисусеспасибо - и Уилсон, одетый Уилсон, прижался к нему, вжимаясь в его поясницу, бормоча какое-то сентиментальное дерьмо, которое по его мнению сходило за грязный разговор, ванильный мальчик, но он ласкал, и Хаус толкался в его кулак изо всех сил, которых было не много, и Уилсон дотронулся до головки, и боже, от этого ощущения он оставил лужу пре-эякулянта на кафельном полу, и похуй, и он не мог думать, и было горячо, и огонь шокирующего удовольствия у его простаты, и - дадада - божедаеще, почти, почти, зубы сжаты, кровь в том месте, где он прикусил губу, и прохладное дерево у брови, и едва слышный скрип ножек стола, когда он толкался и извивался еще больше и корчился и запрокидывал голову назад и -

"Нннгггхахххах - ахгнмгн -"

"Иисусе, Хаус, да, кончи. Кончи для меня, да..."

Хаус издал еще один задушенный вопль и заметался, жестко натягивая веревки на своем теле, и вот оно! Пальцы ног царапнули пол, и он застыл, о боже. Пальцы Уилсона сжали его сильнее, задвигались, когда Хаус остановился, один палец вдавлен в вершину головки, и вот тогда он кончил. Судорога прошила всё его тело, отдаваясь в каждом рваном толчке в кулак Уилсона, горло сдавлено, но не достаточно, чтобы прекратить звуки, которые он так отчаянно старался сдержать, и господи, оргазм накатывал волнами, всю паховую область как будто кололи иглами, которые тянулись от лент, скручивающих его болезненно пульсирующий член, и он стоически переносил всё это и дрожал и выкрикивал имя Уилсона, и извивался так, будто бы мог вырваться на свободу и схватить себя, сдавить пальцы Уилсона своими, чтобы заставить его сжимать совсем немного сильнее, немного быстрее, потому что то, что делал с ним Уилсон, оттягивало развязку слишком надолго, и он действительно больше не мог это терпеть, всё должно закончиться прежде, чем он умрет.

Хаус замер на некоторое время, достаточно долгое, чтобы понять, что он всё еще издавал протяжные, вымотанные стоны, а Уилсон был за ним, одной рукой опираясь на стол рядом с бедром Хауса. Судя по звукам, он яростно дрочил: хлюпанье плоти, скользящей между вымазанными лубрикантом пальцами, и серия резких отрывистых вздохов, проглоченные стоны, - и Уилсон потоптался на месте. Хаус представил его - правое плечо вздернуто, голова низко опущена, волосы вьются над закрытыми глазами, бровь изогнута в концентрации. Дыхание Уилсона сбилось, и его ладонь переместилась на столе, после чего он схватил Хауса на задницу и -

Хаус вздернул бровь, пока слушал, как Уилсон задыхается, задерживает дыхание и снова задыхается, его рука дрожит в том месте, где пальцы впиваются в кожу Хауса. Звук скольжения его левой руки туда-сюда прекратился, и Уилсон втянул длинный, дрожащий вдох. Облегчение. Уилсон выдохнул и издал короткий смешок. "Хех".

Хаус не собирался позволять ему нежиться. "Ты кончил на меня".

"Смирись. Я не мог ждать".

"Я весь в твоей сперме", нажал Хаус.

"О, пожалуйста. Как будто этого не случалось раньше".

Чтобы от него не отмахнулись, Хаус настоял, "Ты намеренно отдрочил на меня, Уилсон. Нет, этого не случалось раньше".

Уилсон до сих пор не восстановил дыхание, он хмыкнул перед тем, как ответить, "Это комплимент, Хаус. Поверь мне".

Хаус просто не мог смириться, даже если ему льстила мысль о том, что глядя на него Уилсон так завелся, что не мог отступить, пока не позаботится о себе. "В таком случае, ты не имеешь права брюзжать в следующий раз, когда я сделаю тебе комплимент".

"Отлично". Металл оцарапал пол, и Хаус понял, что Уилсон взял ножницы или нож, что-то вроде. "И всегда пожалуйста, кстати".

В тот момент, когда Хаус освободился - и после того, как Уилсон любезно убрал эту маленькую штучку с его простаты, которая уже начала сводить его с ума по новой - Хаус развернулся и схватил Уилсона за воротник. Уилсон терпеливо вынес это и позволил Хаусу засунуть язык в свой рот. Они тяжело дышали вокруг губ друг друга, пресыщенные и ленивые, но не менее жадные до поцелуев, а потом Хаус оттолкнул Уилсона. Тот споткнулся, но удержался на ногах и зыркнул сердито, но определенно довольно.

Хаус в ответ ухмыльнулся и произнес, притворно улыбаясь, "Спасибо, Уилсон".

Очевидно, Уилсон этого не ожидал. Он выглядел слегка удивленным, однако кивнул. "Значит...я не облажался?"

"Я имел в виду, за пациента".

Уилсон скорчил ему рожу и помотал головой. "Ага. Ну разумеется".

"Мы можем делать это каждый раз, когда мне потребуется озарение?"

"Конечно," проворчал Уилсон. "Но в следующий раз я не дам тебе телефон".

"В следующий раз," возразил Хаус, "Тебе просто нужно усерднее работать, чтобы я уж точно не смог попросить телефон".

Уилсон взглянул на него из-под бровей с озорным блеском в глазах. "Будь осторожен в своих желаниях".

Хаус моргнул и вздрогнул, а после обвинил в этом холодный воздух.


конец